Пока Глеб вновь делал кофе, Таня, уступив ему столь ответственный процесс, мыла посуду. На кухне царила прекрасная утренняя тишина, которую нарушал только плеск воды и звяканье посуды. Гроттер на несколько минут полностью отключилась от реальности и даже успела забыть, что находится здесь не одна, когда границы её личного пространства были нарушены. Бейбарсов вдруг обнаружился прямо за её спиной, и девушка невольно полуобернулась и глубоко вдохнула аромат его одеколона, а затем вдруг покраснела, сообразив, как это выглядело. Лучшая защита — нападение, а потому, не давая усмехнувшемуся брюнету возможности поиздеваться над её порывом, первая возмутилась:

— Что ты, собственно говоря, делаешь? — она развернулась к нему уже всем телом и сложила руки на груди, подозрительно щурясь.

На Глеба её выпад впечатления не произвел. Он потянулся вперед, оказавшись уже слишком близко, и открыл шкафчик над её головой:

— Стараюсь достать чашки, если ты подумала не о том. Но, пожалуйста, нюхай меня сколько вздумается, мне не жалко.

Гроттер мгновенно покраснела и резко отвернулась от Бейбарсова. Чувствуя, что цветом скоро будет ярче вареного рака, она буркнула, понимая, как по-детски звучат её слова:

— Еще чего не хватало… Ты вторгся в моё личное пространство…

Глеб за её спиной хохотнул и отошел на пару шагов.

— Ладно, Гроттер, прости, что нарушил твое пространство в своей квартире. Но, если что, обращайся, подарю пару футболок, будешь токсикоманить…

Таня как-то вдруг поняла, что спорить с Глебом бесполезно. Ему что ни скажешь — всё перекрутит в свою пользу, только в дураках останешься. Потому она решила следовать другой тактике — игнорировать. Девушка закатила глаза и фыркнула, демонстрируя свое отношение к его словам, но отвечать не стала. Лишь молча закончила мыть посуду и так же безмолвно приняла чашку с горячей ароматной жидкостью. Выдержки Бейбарсову хватило ненадолго.

— Ладно-ладно, мир. Я тебя не подкалываю, ты со мной разговариваешь. Иначе мы все дни проведем в тишине, и я решу, что ты идеальная девушка: не споришь и не надоедаешь разговорами, — в ответ на взбешенный взгляд Тани он усмехнулся и махнул салфеткой, вытянутой из пачки, словно белым флагом. Гроттер не смогла сдержать смешок: — О, прогресс на лицо. Чем займемся сегодня?

Рыжая подула на кофе, стараясь его хоть немного остудить, и вскинула брови:

— Ты разве не собираешься в универ?

Глеб растянулся на диване и поставил свою чашку на пол:

— Да ты что? Ты не учишься эти дни, а я не упущу возможность остаться с тобой дома. Я и в остальное время не часто там появляюсь, а уехать и думать о том, что ты, может быть, будешь здесь танцевать в одной майке или моей рубашке в моё отсутствие… Ну уж нет. Так что если планировала делать что-то такое, не стесняйся, я только «за»! — Бейбарсов поудобнее устроился на подушке, всем своим видом демонстрируя, что готов к представлению и мешать не будет.

Гроттер вновь фыркнула — кажется, в обществе этого типа это входило у неё в привычку. Она достала из сумки книгу и устроилась на том же диване:

— Извини, дорогой, приватные танцы только для близких и в не слишком трезвом состоянии. А пока я хочу почитать. Знаешь ли, вчера вечером остановилась на самом интересном месте, так что тебе придется поскучать.

Она растянулась подобно Глебу, только головой в другую сторону, коленкой пихнув его под ребра, чтобы пододвинулся и дал место протянуть ноги. Бейбарсов подозрительно охотно послушался, но прежнюю тему завершать не спешил:

— Так алкоголь организую, а стать ближе можно в любой момент — ты только намекни, — соблазнительно усмехнулся он. Затем Глеб взял в руки правую ногу Тани и медленными круговыми движениями начал массировать стопу. Не зная, куда деть в этот момент левую ногу, девушка в итоге перекинула её через грудь брюнета и уперлась ему в плечо.

Сосредоточиться на книге не получалось — то ли стопы оказались её эрогенными зонами, то ли Бейбарсов и правда классно массировал, но Таня в итоге положила незакрытую книгу себе на живот и прикрыла глаза, глубоко вздохнув и улыбнувшись:

— Приятно-то как, — она, вновь повинуясь мгновенному желанию, потянулась и тихо застонала от удовольствия.

— Гроттер, — голос Глеба, чуть более низкий и глубокий, чем обычно, заставил её открыть глаза. Как и то, что массировать ступню он прекратил. — Я просто напоминаю, что ты эти дни живешь с нормальным здоровым парнем. И если ты и дальше будешь так стонать от моих прикосновений и закидывать на меня свои, черт возьми, красивые ноги, я могу и не сдержаться.

Таня вновь залилась краской и отдернула ноги, едва не заехав левой в челюсть парню. Тот, однако, на опасность внимания не обратил, а только расхохотался, заметив её реакцию:

— И прекращай уже краснеть. Я всегда так шучу, привыкай давай.

От неловкого ответа Гроттер спас очередной телефонный звонок. Девушка протянула руку к журнальному столику, на котором прежде оставила мобильный, и усмехнулась знакомой фотографии на экране:

— Кажется, Анька решила звонить каждые полчаса и проверять, чтобы мы не наделали глупостей. Ну, или чтобы не пропустить самое интересное, — усмехнулась она Глебу, довольная, что со скользкой темы удалось, несмотря на каламбур, соскользнуть: — Привет, Морозова! Давно не созванивались. И нет, мы всё еще не спим друг с другом и даже не собираемся, — Таня вновь покраснела, но это, слава богам, видел только зашедшийся в беззвучном смехе Глеб.

Подруга на том конце поспешила возмутиться:

— Да о чем ты? Я просто решила тебе позвонить.

— Ты не звонила мне вчера весь день, а за это утро это уже второй звонок. Колись, проверяешь?

— Даже если и проверяю, то что в этом такого? — недовольный голос на том конце свидетельствовал о том, что Таня попала в яблочко. Гроттер, немного подумав и решив, что с прижатыми к груди ногами всё же не слишком удобно, вновь протянула их вдоль дивана, и Бейбарсов, обхватив стопы, умостился на них головой, словно на подушку, и уставился на девушку, внимательно слушая.

— Нет, Ань, мы просто лежим и разговариваем.

— Голые? — видимо, динамик в телефоне работал слишком громко, потому что Глеб вдруг расплылся в улыбке. Таня несколько раз сильно нажала на кнопку уменьшения звука.

— Нет, одетые. А ты думаешь только об одном. Если не веришь, сейчас сфоткаемся и пришлем тебе, чтобы ты поверила. Так подойдет?

— Жду три минуты и начинаю искать его адрес, чтобы поздравить или прибить на месте, — Морозова отключилась, явно не слишком довольная. Только чем именно — вопрос.

Таня высвободила ноги и встала, чтобы вновь лечь рядом с Глебом, но уже голова к голове, и вытянула над ними телефон, чтобы сфотографировать и четко показать Анькой, что они оба одеты. Она дурашливо показала камере язык, а Бейбарсов неожиданно уткнулся ей носом в волосы, вдыхая запах — в итоге пара в кадре смотрелась более интимно и близко, чем задумывалось. Рыжая тут же возмутилась:

— Бейбарсов, мне её успокоить надо, а не раззадорить воображение. Так что давай сфоткаемся нормально.

Глеб её требование проигнорировал.

— Она так о тебе заботится, что ты должна отчитываться, что и с каким парнем делаешь?

Таня лишь пожала плечами:

— Мы вроде совести друг у друга. Она контролирует меня, я — её. Так что давай сделаем ей нормальную фотографию, и все успокоятся.

Глеб выхватил телефон из её рук и, прежде чем Таня успела сообразить, отправил фото её подруге. Гроттер закатила глаза и поджала губы:

— Ну, всё, ждем теперь группу захвата или толпу людей с шариками и транспарантами. В зависимости от того, решит она тебя убить или женить на мне.

Морозова ждать себя не заставила. Звонок донесся секунд через десять:

— И как это, блин, понимать, Гроттер?! — Таня чуть поморщилась — вопли своей лучшей подруги она плохо переносила.

— Успокойся, Морозова, это случайность, — в трубке раздался характерный двойной гудок, — подожди, вторая линия, сейчас вернусь.