— У-у, паразит несознательный… Холера уссурийская! — стонал мой друг, прикрывая ладонью пострадавшую губу.

— Семен Семеныч, быть может, эта черепаха ядовитая? — с тревогой спросил я его.

— Да уж чего ядовитее… Не понимаю, к чему эту мерзость народу показывают…

Мы поспешили покинуть террариум с его несимпатичными обитателями.

* * *

Отправились мы искать по саду бегемота. Нам указали на большое здание, стоявшее на горе. У входа была очередь.

Мы заняли очередь и на всякий случай осведомились, здесь ли живет бегемот. Оказалось, что бегемот действительно тут проживает, а потому мы смело двинулись вперед. В просторном здании скопилось множество людей обоего пола, всех возрастов и профессий.

Все лезли и напирали к одной стороне, становясь на цыпочки и засматривая друг другу через головы. Мы энергично протискались вперед и заняли место в первом ряду над бассейном. Бегемота не было. У наших ног волновалась вода, ходили страшные волны, и в публике говорили, что эти волны исходят от бегемота.

Мы простояли несколько минут и, наконец, увидели какой-то совсем маленький и розовенький предмет, который появился над поверхностью воды.

— Гляди, гляди, показался! Вот он, самый бегемот!

Не таким представлялся он нам. Мы ожидали увидеть нечто громадное и неуклюжее, а тут нам показывали маленький розовенький бугорочек.

Все же мы догадались, что туловище бегемота было под водой, но никак не могли определить, какую же часть тела он теперь показывал. Я был склонен думать, что появившийся бугорочек представляет собой переднюю часть тела животного. Семен Семеныч думал как раз обратное.

— Это перёд, — утверждал я.

— Не перёд, а наоборот, — утверждал Семеныч.

— Откуда он пузыри пускает — еще вопрос, — возразил Семен Семеныч. — Владим Сергев, хватит! Пойдемте от этого сраму!

Мы вышли несколько разочарованные, однако наше разочарование быстро прошла, когда мы увидели настоящего громадного слона, разгуливающего за решоткой. Тут уж зверь был показан без обману. Мы застыли перед решоткой, чрезвычайно довольные и удовлетворенные.

Это была самка индийского слона. С удивлением прочитали мы длинный список, вывешенный у решотки, с обозначением всех продуктов, которые слон поглощает в день. Оказалось, что слон пожирает и сено, и морковь, и хлеб, и сахар, а запивает еду двадцатью ведрами воды. Впрочем, сколько именно жрет эта скотина — я точно не помню. Во всяком случае, цифра чудовищно невероятная.

К слону подходила та самая экскурсия, которая давеча повстречалась нам у клетки с зайцами. Экскурсию водил все тот же «спец».

Он принялся рассказывать про слона и заявил, что слон — лесное животное, водящееся в вечно зеленых тропических лесах.

— Извиняюсь, — перебил «спеца» мой друг, — почему же слон не зеленый?

— Как почему? — удивился «спец».

— Вы говорите, — он водится в зеленых лесах… Где же его защитный окрас?

«Спец» видимо опешил и не знал, что ответить, а Семен Семеныч, самодовольно улыбаясь, подтолкнул меня локтем.

— Ловко я его срезал? — тихонько спросил он меня.

Тем временем слон медленно подошел к решотке, хитро глянул на Семен Семеныча и, высунув сквозь решотку длинный хобот, с меланхоличным видом подцепил зеленую шляпу Семен Семеныча, сделанную из морских водорослей, на фасон «здрасте-прощайте». Высоко поднял слон над своей головой зеленую шляпу из морских водорослей и не спеша отправил ее себе в пасть. Животное вкусно причмокнуло. Вероятно, сено, хлеб, морковь да сахар порядком ему надоели, и шляпа из морских водорослей пришлась более по вкусу.

_{Слон хитро глянул на Семен Семеныча и подцепил его зеленую шляпу на фасон «здрасте-прощайте».}

Публика громко ахнула, а Семен Семеныч… недаром он целый год состоял в обществе физкультуры — в мгновение ока преодолел высокую загородку и очутился в самой клетке слона. Держась одной рукой за хобот, он смело полез свободной рукой в самую пасть громадного животного. Не знаю, чем кончилась бы эта смелая и отчаянная попытка. Все дело испортил служитель зоопарка, откуда-то вихрем налетевший на Семен Семеныча. Между ними произошла дикая сцена. Они вцепились друг в друга. Публика пришла в неистовство. Все кричали. Какая-то женщина билась в истерике.

— Отдай шляпу! — ревел Семен Семеныч.

— Не имеете права! — вопил служитель..

Я бросился на помощь к своему другу. Испуганный слон удирал в дальний угол загона…

* * *

　Шляпу мы не спасли. Она навеки погибла в чудовищной пасти слона. Нас вели в милицию, и за нами следовала толпа.

Семен Семеныч шел гордо, с высоко поднятой головой. Он не терял достоинства. Я волновался.

— Владим Сергев, не робей, — тихо шепнул мне мой храбрый друг. — Нам ничего не будет. Положись на меня.

В милиции нас встретили сурово. Начался допрос. Кто мы, откуда. Дело как будто принимало скверный оборот. Нас явно подозревали в злостном хулиганстве. Неожиданно мой друг потребовал лист бумаги и перо. Он принялся писать. Я перегнулся через его плечо и в волнении следил за его писанием. Вот что писал Семен Семеныч:

Московскую Милицию

гр. Семена Боченкина

Заявление

Принимая во внимание мое трудящееся происхождение и как я официально заплеван ламой, что стоит не менее 16 рублей (в чем имеется расписка от портного Свинолупова). Опять же 4 руб. 50 коп. — шляпа, которую съела индейская слониха. Прошу взыскать 20 руб, 50 коп. с московского зоопарка, а меня с гражданином Хвощем немедленно аннулировать из-под стражи, ввиду ничего нецензурного у нас　не было, а как раз наоборот ми приехали в Москву с просветительной целью для ради поправки здоровья.

Семен Боченкин.

Приложение: счет гр. Свинолупова».

Крючок был Семен Семеныч! Спокойно и невозмутимо подал он заявление суровому человеку, облеченному в милицейскую форму. По мере того, как этот человек читал — суровое лицо его прояснялось все более и более. О, чудо! Из грозного исполнителя долга милиционер вдруг превратился в самого симпатичного и веселого человека. Задав нам два-три вопроса, он вдруг заявил:

— Эх, ребята… Ну, чего ради связались вы с этой индейской слонихой?!　А шляпа? — перебил милиционера мой друг.

Милицейский улыбнулся, махнул рукой и сказал:

— Вытряхайтесь отсюда!..

Веселыми ногами выкатились мы из милиции. Когда мы очутились на улице, Семен Семеныч перевел дух и с сердцем произнес:

— Владим Сергев, а все-таки зверская это вещь — зоопарк!

ИЗ ВЕЛИКОЙ КНИГИ ПРИРОДЫ

ЖУРАВЛЬ С ИСКУССТВЕННОЙ НОГОЙ

В Лейпциге (Германия) в Зоологическом саду в продолжение многих лет жил журавль. Крылья у него не были подрезаны, и он пользовался полной свободой. Он летал по всему городу, но всегда возвращался к своей подруге, у которой крылья были подрезаны.

Но однажды осенью, когда журавлей хотели перевести на зимнюю квартиру, сторожа не могли его поймать. Он улетел на озеро и провел ночь на воле. Ночь была морозная, и он отморозил себе ногу. Облава продолжалась целый день, но все было безуспешно. Нога была повреждена так сильно, что через несколько дней часть ноги с пальцами отвалилась. После этого журавля удалось поймать. Но так как сустав уцелел, то директору сада пришло в голову сделать ему искусственную ногу. Он обратился в протезную мастерскую, которая согласилась принять заказ. Журавлю приделали ногу из аллюминия, и он, теперь уже инвалид, продолжает жить попрежнему со своей старой подругой.