После устроенной турками страшной Киликийской резни[24] 1909 года Хаджи-Христина не захотела оставаться в городе, где было пролито столько крови. Она вернулась в Фарасы, стала жить в одном доме с Продромом и Евлогией и взяла в свои руки семейный бюджет, поскольку Продром был настолько милостивым человеком, что всё заработанное тратил на нужды своих земляков, часто просивших у него помощи. Кроме того, в Фарасах не было гостиницы, и все странники, проходившие через Фарасы, находили горячее гостеприимство в доме Продрома и Евлогии. В этом маленьком, но богатом благородством доме Хаджи-Христина в благодарность за спасение сына приютила и разорившегося к тому времени австрийского предпринимателя, которому было стыдно возвращаться к себе на родину.

Со своей невесткой Евлогией, от природы простой и смиренной, Хаджи-Христина была связана в первую очередь духовным родством. Обе женщины отличались духовным благородством и приносили себя в жертву ради других. Они разделяли домашние хлопоты и заботы по воспитанию детей. Два первенца Продрома и Евлогии умерли сразу же после своего крещения. Когда родился третий ребёнок, девочка, преподобный Арсений дал ей имя Зоя,[25] моля Бога, чтобы она осталась в живых. Девочка выжила, а вслед за ней остались в живых и следующие родившиеся в семье дети.

Преподобный Паисий был восьмым ребёнком Продрома и Евлогии. Он родился 25 июля 1924 года,[26] в день, когда Церковь совершает память успения святой праведной Анны, матери Пресвятой Богородицы. В те самые дни, когда преподобный появился на свет, до Фарас дошла горькая весть о предстоящем насильном изгнании греков из Малой Азии и переселении в Элладу. Жители Фарас начали готовиться к переселению. Среди необходимых приготовлений преподобный Арсений крестил новорождённых младенцев, заботясь о том, чтобы во время предстоящего далёкого путешествия никто не умер некрещёным. Новорождённому сыну Продрома и Евлогии было тогда всего тринадцать дней. Родители хотели назвать мальчика Христос в честь деда, однако преподобный Арсений ответил: «Да, в честь дедушки – это хорошо… Дедушка имеет право на наследника-внука, носящего его имя. Но разве и я не имею право на наследника-монаха, носящего моё имя?» И, повернувшись к стоявшей возле купели крёстной, преподобный Арсений повелел: «После слов "крещается раб Божий" скажи: "Арсений"».[27]

Уже через неделю после крещения, 14 августа, фарасиоты отправились в горький путь эмиграции. Перед самой дорогой Хаджефенди принёс Богу молитву о том, чтобы все они перенесли это трудное и долгое путешествие и добрались до Греции живыми. С малолетними детьми, стариками и домашним скарбом фарасиоты пешком преодолели 150 километров до порта Мерси́н,[28] где погрузились на корабль, отплывший к берегам матери-Эллады.

На корабле произошёл такой случай. Евлогия положила младенца на палубу и накрыла одеялами. Один матрос, не заметив этого, наступил на ребёнка. Все вокруг испугались, что младенец умер, а Евлогия не могла найти в себе сил приподнять одеяла, ожидая, что её глазам откроется невыносимое зрелище. Однако, когда одеяла раскрыли, увидели, что младенец жив. Его тело превратилось в сплошной синяк, но глазки сияли как два ярких огонька.

Преподобный Арсений Каппадокийский (роспись трапезной исихастирия святого Иоанна Богослова)

Потом преподобный Паисий будет говорить об этом случае так: «О, если бы я умер тогда, с только что полученной благодатью Святого Крещения! Моё тело бросили бы в море, рыбы радовались бы ужину, а я ушёл бы на Небо и стал маленьким ангелом».

Морское путешествие заняло целый месяц. 14 сентября, в день, когда Церковь празднует Воздвижение Честного Креста Господня, корабль с фарасиотами прибыл в греческий порт Пирей.[29] Ступив на греческую землю, фарасиоты присоединились к торжествам в честь праздника Воздвижения, радуясь благополучному окончанию путешествия и надеясь, что их страдания закончились. К несчастью, многие из бед были ещё впереди.

Пока решались вопросы о конечном распределении беженцев, фарасиотов поселили в жутких условиях – в палатках неподалёку от порта. Некоторые из переселенцев приняли решение остаться в афинских пригородах, а остальные, после трёх недель жизни в палатках, получили приказ опять грузиться на корабль и отправляться на Ке́ркиру.[30]

Когда беженцы прибыли на Керкиру, их разделили. Кого-то распределили в посёлок Плати в Имати́и,[31] кого-то – в сёла недалеко от Дра́мы.[32] Семья Продрома Эзнепидиса вместе с другими пятнадцатью семьями и преподобным Арсением временно разместилась в старинной византийской крепости на Керкире. Хаджефенди ещё раньше готовил переселенцев к тому, что им придётся разлучиться и друг с другом, и с ним: ему предстоит переселиться в жизнь иную. «Когда мы прибудем в Грецию, – говорил он, – жителей нашего села рассеют по разным краям страны. А я проживу в Греции всего сорок дней и умру на одном из островов». Так и случилось, 10 ноября 1924 года по новому стилю святой иеромонах из Фарас преподобный Арсений Каппадокийский скончался на Керкире.

Оставшись без своего доброго пастыря, фарасиоты ещё несколько месяцев прожили на Керкире. Затем их уведомили, что окончательным местом их поселения будет местность недалеко от города Игумени́ца,[33] где жило много турок. Эти турки по Соглашению об обмене населением должны были отправиться в Турцию, а их дома предназначались для малоазиатских греков.

С болью оставив могилу Хаджефенди, фарасиоты переехали в окрестности Игуменицы и в ожидании распределения домов разбили палаточный лагерь недалеко от селения Платарья́. Однако прошло полтора года, но никаких домов им не дали, потому что турки при помощи взяток смогли избежать переселения. Фарасиоты продолжали жить в нечеловеческих условиях – в палатках и сараях. Наконец Продром Эзнепидис, желая положить конец этим ужасным страданиям, поехал в Афины и добился приёма у премьер-министра Греции. Когда Продром был в Афинах, он встретил там одного фарасиота, который уже устроился в столице, нашёл там дом для Продрома и уговаривал его поселиться в Афинах со всей своей семьёй. Однако Продром ни за что не хотел оставить неустроенными своих земляков и вернулся в Платарью. Через несколько дней фарасиоты получили уведомление, что им предписано переселиться в городок Ко́ница в Эпи́ре.[34]

Арсению, «чаду боли», как называла его мама, было тогда два года.

Церковка святой великомученицы Варвары (фотостудия П. Цингулиса, Коница)

Незадолго до того, как фарасиоты прибыли в Коницу, там уже обосновались переселенцы из каппадокийского города Мисти́.[35] Незанятыми оставались всего несколько домов и самые бесплодные участки земли. Продром, ответственный за справедливое распределение домов и участков, сначала распределил их между своими земляками, взяв для своей семьи последнее из оставшегося.