Как же сложно не сорваться. Не сжаться у дверного косяка, не замереть, ожидая атаки, а просто и молча вслушиваться в бьющуюся в ушах кровь, ожидая, пока крики боли сменяться веселой болтовней где-то за стеной. Глубоко вдыхать, пока воздух не отчистится от привкуса крови. Просто ждать - хотя у меня нет оружия, а тело разбито в хлам. Просто забыть, как пуля вгрызается в тело, превращая легкое в мешанину тканей.

- Все хорошо? - мою ладонь мягко, деликатно поглаживает чужая. На миг даже становится легче.

- Да, Лили. Прости, что... - я вздохнул. Толку то извиняться? - Спасибо. Можешь посидеть со мной еще немного?

Кровь бьется в ушах, накатывая волнами. Страшно - несмотря на красивую девушку рядом, никакие гормоны не способны преодолеть совершенно животную панику. Меня трясет, дышать и тяжело, и больно, а к горлу подкатывает ком - взгляд сам собой падет на дверь. Так хочется спрятаться под длинным рядом скамей, но... Нет. Это просто паническая атака. Она пройдет. Нужно просто дышать.

- Конечно, Акито-кун. - Лили мило улыбается, и кивает. - Как прошел твой день?

Она говорит со мной - интересно, сама догадалась, или док подсказал? Слова скользят по краю сознания, отвлекают, заставляют возвращаться в нужное, приятное прошлое. Туда, где провалил тест по английскому, а не прятался вместе с еще десятком человек от мужчины с автоматом. Отличная штука эта заместительная терапия.

- Весело. Кстати, Ханако-тян справляется с математикой... Не слишком хорошо. - я улыбнулся. Поставить в одну пару единственных школьников с психическими проблемами на весь класс было неплохим решением с его стороны. У кого-то сгорел дом, кого-то нашпиговали пулями в аэропорту. Это и правда заставляет чувствовать какое-то родство. По крайней мере, она меня стеснялась чуть-чуть меньше, чем остальных. - Сможешь ей помочь, или мне попробовать заняться этим?

Я отпил чая из тонкой фарфоровой кружки, и внимательно посмотрел на Лили. Она задумалась, прикидывая свои знания в математике, и, похоже, приходя к не слишком приятному выводу. Даже странно, насколько живая у нее мимика, несмотря на то, что затуманенные дымкой слепые глаза не показывают ничего.

- Буду благодарна. - девушка смущенно улыбнулась. - Я поговорю с ней, но ты уверен, что сможешь с ней заниматься? Она... Очень ярко реагирует на многие темы.

На миг я даже восхитился тем, как вежливо она назвала ее эмоциональную нестабильность. Даже для этой школы Ханако очень ярко отличалась в худшую сторону - мало того, что после пожара она получила шрамы на правую половину лица и ноги, так еще и выросшие из этого комплексы никто толком не смог купировать. Лили пытается, конечно, но она - ее единственная подруга, и я даже думать не хочу о том, что будет после школы.

- Я постараюсь, Лили. - кажется, я немного покраснел. Все еще не могу привыкнуть к тому, как легко она относится к вежливым суффиксам - с самого начала знакомства она попросила называть себя по имени, хотя к другим она обращалась нормально. Я так и не понял, как к этому относится - как к знаку доверия или оставшейся от детства в другой стране привычки. - Между прочим, сегодня уже неделя с момента нашего знакомства.

И почти полторы с дня моего перевода. Ямака - специализированная частная школа для "лиц с ограниченными возможностями". Попросту - для инвалидов. Один ее рекламный буклет, с указанием больницы через дорогу и небольшой клиники внутри самой школы говорит о многом, а если к этому прибавить специализированные классы для слепых, глухих и прочих ущербных, то картинка становится совсем прекрасной. Хотя Ямака и не отказывала в поступлении здоровым ученикам, их тут почти не было - никто в своем уме не пойдет в школу, в которой придется общаться только с отбросами, каким хорошим бы ни было образование. Ведь после выхода из школы придется поступать в университет, потом идти работать... А все, кто закончат эту школу, в худшем случае окажутся на пособиях. В лучшем - попрыгают из окон. Хотя, кто-то может кодингу научится...

"Отбросы", "ущербные"... Ну что же, добро пожаловать, ущербный отброс Акито. Ты ведь теперь тоже инвалид. Циничные мысли помогли успокоится. Это вообще часто помогает - к дерьму дерьмо не липнет.

- И правда. - девушка улыбнулась. - Хочешь отпраздновать?

Так, сейчас - около пяти часов, уроки не так давно закончились... Хотя, это у меня свободное время - Лили, помимо всего прочего, еще и староста своего класса, а в свете надвигающегося фестиваля...

- Ты имеешь в виду посидеть в кафе с прекрасной девушкой? - я улыбнулся. - Разумеется хочу. Но у тебя разве нет горы срочных дел из-за фестиваля?

Лили вздохнула, и зажала уши - забавная реакция многих незрячих. Не раз замечал за ней - там, где простые люди подносят ладонь к закрытым глазам, она зажимает уши. Так как большую часть информации она получает на слух - это логично.

- Ну... Скажем так, я могу их немного отложить. - а в голосе столько тоски, что сразу становится понятно - задолбали. Курировать все фестивальные мероприятия класса незрячих, должно быть, очень выматывает.

Я улыбнулся. Она настолько мило морщится, что просто не могу не подколоть.

- Сидзунэ будет в бешенстве. - гипер-ответственная глава школьного совета и без того тиранила всех старост, но с Лили у них было особенно тяжелые отношения. Не знаю, почему, учитывая, что никак напрямую контактировать на прямую они в принципе не могу, но... А может быть именно поэтому? Глухонемая Сидзунэ знает о Лили только то, что ей говорит ее переводчица. Для Лили верно то же самое.

Девушка раздраженно вздохнула, и щелкнула меня по лбу.

- Ты хочешь отпраздновать или нет? - я невольно улыбнулся. Это того стоило.

Я подал ей портфель и зачем-то окрашенную в белый трость, и быстро окатил водой опустевшие чайные кружки - ненавижу беспорядок. К тому же, это стало небольшой традицией - чай делает она, а убираю стол я.

Идти рядом с Лили довольно странно. Для начала, это медленно - девушка тщательно прощупывает тростью пространство перед собой, скользя левой рукой по поручню там, где он есть. Он нередко останавливается на пару мгновений, отвлекаясь на резкий шум вроде хлопнувшей двери похоже, теряясь в пространстве. На улице мне даже становится за нее страшно - школа стоит на холме, к ней идет усыпанная лежачими полицейскими дорога с высокими бордюрами, но мне все время кажется, что девушка может оступиться и упасть. В городе же, среди машин и довольно большого количества людей, я не выдержал и взял ее под руку. Конечно, на нас почти не обращали внимания, но... тут слишком громко для человека, ориентирующегося на слух.

- Не сомневаюсь, что ты в порядке, но мне так спокойнее. - а еще так мы идем куда быстрее, чем раньше. Не то, чтобы я не наслаждался прогулкой, но уж очень это сложно, когда ты понимаешь, что девушка рядом с тобой идет вслепую.

Лили ничего на сказала, но ее рука, дернувшаяся, когда я ее схватил, расслабилась. Да и в целом ее фигура стала выглядеть не такой... нервной. Конечно, она это прекрасно скрывает, но, если не пялится, а смотреть это становится очевидно. Должно быть она любит гулять по ночам - когда вокруг тихо и нет машин. Тем более что тут безопасно. Насколько вообще может быть безопасно в небольшом городе.

Наконец, мы добрались до одной из тех уютных кафешек на десяток столов с невнятным названием, на которые постоянно натыкаешься, когда гуляешь по городу. К счастью, мне хватило мозгов довести Лили до стула, отодвинув его - интересно, гайцзины придумали свой этикет специально для слепых, или просто так совпало? Я заказал чай с ванилью и пару шоколадных пирожных - Лили следила за фигурой, но иногда все-таки давала себе поблажки.

- Как ты понял, что я люблю ваниль? - девушка улыбнулась. Сказать правду или соврать?

Лили внимательно смотрела на меня, и я никак не мог заставить себя отстраниться от чувства того, что на меня смотрят. Как же странно общаться с девушкой, которая не видит тебя - ни подмигнуть, и поднять бровь, ни кивнуть. Черт, да я даже не понимаю, как она думает и зачем поддерживает себя в форме, если сама все равно себя не видит и понятия не имеет, как выглядит со стороны. Чужая душа - потемки? Тогда душа слепой - непроглядная ночь.