Анюта опять начала плакать.

-- Это мы еще посмотрим, кто будет решать отдавать или нет детей матерям, - сказал Петр. - Ты не одна, Анюта. Поможем. Ия, и Семен. Мы сейчас мою мама вызовем. Мама - это мама. Сами увидите...

-- Подожди, Петр, с мамой, - остановил его Семен. - Это не выход.

-- Почему? - не понял друг.

Семен мучительно искал выход, думал, он сначала не обратил внимания на слова Петра. А жаль! Его мать была решительной женщиной.

Для Семена было ясно одно: Фриду он не бросит, это однозначно. Но нельзя выбросить просто так из жизни и Анюту с малышом. Надо хотя бы снять им квартиру. Но сделать это втайне от старого Христиана. А деньги Семен будет посылать регулярно по почте. Он не отказывается от своего сына.

-- Нам бы только жилье найти, чтобы не прогнали, - говорила девушка. - Я пыталась найти работу, хоть в технички, хоть в служанки, только с проживанием, соглашалась за маленькую зарплату, но с грудным ребенком нигде не берут.

-- И не возьмут, - неожиданно раздался голос добродушный голос Христиана, который подошел так незаметно, словно материализовался из воздуха на соседней скамейке, - подтверждаю. Кому ты нужна, да еще с дитем? Здравствуй, Семка. Что, думал ты, перехитрил самого Христиана Вольциньера.

И как когда-то его обложил красными флажками Октавиан, так Христиан обкладывал со всех сторон своего зятя.

-- Христиан Андреевич? - удивился Семен. - Но вы же должны быть с Фридой. Как она там одна?

-- А меня срочно вызвали по делам. Работа у меня такая, в разъездах. Непредвиденные командировки. Как и у тебя. Я медсестру с дочерью оставил.

-- Но это же чужой человек.

-- Не тебе меня учить! Ты сам, Семен, полетел к чужой бабе жизнь её устраивать, - продолжил старый Вольциньер, - все-таки нарушил ты свое слово, встретился с Анютой. Фрида тебя не простит.

-- А тебя она простит? - сердито ответил зять, перейдя неожиданно для себя самого на "ты". - Все, что ты творишь! Она это простит?

-- Ты докажи сначала, что это я к чему-нибудь причастен. Кстати, - обратился он весело к Анне, - твой братец опять под стражей. А, забыл сказать, ты знаешь, в чем его обвиняют? В убийстве на этот раз подозревается Аркадий. Большой ему срок светит. Там где-нибудь на зоне и убьют его. Так что братца больше тебе не видеть.

-- Аркаша не мог убить человека, он добрый, - заплакала Анюта. - Это опять все вы, вы, вы... Как тогда... Что мы вам сделали? Почему вы нас преследуете, не даете жить. Я же уехала, скрыла куда...

-- Ты знаешь, в тот момент, когда ты встречаешься с Семкой, с твоим братом всегда что-то случается, - все также добродушно проговорил старый негодяй. - Все от тебя зависит. Гони Семку отсюда...Не встречайся на его пути... А ты, зятек, изволь меня слушать... Плохому не научу... Вот этих не должно быть в твоей жизни. Им вообще незачем жить на этом свете. Говорил дуре, сделай аборт, оставлю в покое. Не послушалась, значит, придется им всем исчезнуть...

Анюта молча плакала. Вмешался молчавший до сих пор капитан Дерюгин.

-- А вам не кажется, что и на вас может быть управа? - спросил он. - Не слишком ли легко вы манипулируете человеческими жизнями?

-- Может, и есть на меня управа, - согласился весело Христиан. - Только тогда Фрида уйдет от Семки, и работы он лишится. Пить опять начнет. И Анькин малец не выживет. Его не усыновят. Пусть в доме малютки пропадает, гниет заживо. Он маленький, мучиться недолго будет. Вы думайте, ребятки. Даю вам сутки.

Старый негодяй ушел, уверенный в своих силах. Холодало. Анюта дрожала в тонкой кофточке. Петр Дерюгин всех пригласил к себе. Он привез Семена и Петра на большую дачу родителей. Измученной, замерзшей Анютой сразу завладела добрая и приветливая мать Петра - решительная и энергичная Клавдия Петровна. Она увела девушку в ванную, подобрала сменную одежду, потом усадила всех за стол. Аня только плакала и благодарила. Они говорили почти всю ночь. Аня и мать Петра. Клавдия Петровна ахала, возмущалась, обещала самолично задушить Христиана и разгромить роддом, где держат и не отдают матери сына. Мужчины собрались около генерала. Тот, услышав фамилию Вольциньер, нахмурился. Он тоже когда-то встречался со всесильным чекистом. Страшный человек. Хорошо, что пошатнулась их власть. В стране большие перемены.

Утром генеральша объявила свое решение.

-- Мне тяжело управляться с дачей и квартирой, - сказала она. - Наша старенькая домработница уже не в силах нам помогать. Я беру в помощь Анюту. Сегодня мы едем за её мальчиком. Аня и ребенок будут жить у нас. А что, малыш нам не помешает. Да и не скучно нам будет.

-- Правильно, - одобрил генерал. - Клашу мою надо ставит во главе генштаба. Умеет мыслить стратегически. Все наперед просчитывает.

И он был прав.

-- А ты, Сема, - Анюта робко смотрела на мужчину, - возвращайся к Фриде. Ты ведь любишь её. Фрида хорошая, она непохожа на своего отца. Я виновата перед ней. Я сама выращу мальчика. И Аркашу, может быть, отпустят. Зачем тебе быть здесь теперь? Я справлюсь со всем.

-- Анют, как мальчика зовут? - невпопад спросил Петр.

-- Я пока не назвала его, - сказала Анюта. - Клавдия Петровна, может, вы подскажите, какое имя мальчику дать.

-- Яшкой назови, - подсказал генерал и посмотрел на жену. - Я что? Хорошее имя. Я тоже Яков.

Так сын Анюты получил генеральское имя.

Встретились все они с Христианом днем у ворот того же роддома. Генерал Яков Дерюгин и Клавдия Петровна тоже поехали. Старый Вольциньер словно знал, в какое время они подъедут сюда. Он тут же вышел из черной машины. Семен заметил, что присутствие генерала Дерюгина сильно не по душе его тестю.

-- Ну что, - несмотря на это, весело объявил Христиан, - Семка, ты еще здесь? Тогда слушайте, что будет. Аркадий скоро признается, что сестра ему помогала убить того человека. Готовься к тюрьме, Анюта. А потом в доме малютки помрет от недосмотра младенец... Как ты его назвала.

-- Яша, - прошептала молодая женщина.

-- Помрет младенец по имени Яшка.

Анюта вздрогнула.

-- Этого не будет, - шагнул вперед отец Петра, генерал Дерюгин. - Маленький Яков не помрет. Скорее помрешь ты! Поверь генеральскому слову.

Старый Вольциньер отшатнулся, но быстро взял себя в руки:

-- Будет по-моему, не сразу, но будет. Не выживет младенец.

-- Ты армейского генерала со счетов не сбрасывай, - отчеканил старший Дерюгин. - Мы уже с тобой сталкивались. Убрался от нас, поджав хвост. Смотри, в этот раз оторву только не хвост - голову тоже.

-- Христиан Николаевич, - обратился к тестю Семен, - может, вы не будете вмешиваться. Это наше дело. Мое и ...

-- И Фриды? - спросил Христиан.

-- И Фриды, - твердо произнес Семен. - Фрида меня поймет и простит. Я все ей расскажу. Она порядочная женщина, не то, что вы.

-- Фрида простит, я нет! - все также весело улыбался Вольциньер. - Я не люблю, когда мне не подчиняются.

-- Я заберу ребенка, - решительно сказал Семен. - Заберу прямо сегодня. И увезу к себе, если надо будет. Мы с Фридой вырастим двух детей. И Анюте буду помогать.

-- Тогда младенец Яшка умрет неожиданно в течение ближайших десяти минут. Думайте, молодежь, - старый негодяй наслаждался своей властью. - Бывает такая младенческая смерть. Без причин!

-- Вы негодяй, - отчеканила красивая решительная мать Петра Дерюгина, она чем-то в этот момент напомнила Фриду, та тоже умела не подчиняться отцу. - Яшенька наш не умрет. Ребенка с Анютой беру я.

-- Это не гарантия, что этот пащенок не появится еще раз на пути Семки.

-- По-вашему не будет, - сказал с тихой силой молчавший до сих пор Петр Дерюгин. - Анюту забираю я вместе с ребенком. Она будет моей женой. Яша - сыном! Мальчик будет жить. Вы не Бог, жизнью не распоряжаетесь! А вот я могу вашей распорядиться. Я стреляю без промаха.

В руках Петра появился пистолет. В голове Христиана пролетело:

-- Так, он инвалид Чернобыля. Слышал я, что генерал, дурак старый, отпустил туда своего сына. Оправдают Петьку за мою смерть. Да еще старший Дерюгин есть. Придется временно отступить.