Катька стояла в очереди в другой кабинет, к венерологу, и у врача была довольно долго. Лариса все это видела, пока дождалась очереди к дерматологу. Лара зашла к своему врачу, зная, что это посещение - чистейшей воды формальность. Сейчас поставят штамп в санитарную книжку. После к терапевту в другую клинику. И весь медосмотр. Но врач, прочитав фамилию Ларисы, сказал странную фразу:

-- Вам надо еще в один кабинет зайти.

-- Куда? - не поняла женщина. - Ведь учителей всегда проверяли здесь.

Врач сердито вздохнул и отложил карточку. Лара ничего не поняла. Когда же до неё дошло, что в соседнем кабинете несколько дней назад был на приеме её муж Иван, у которого обнаружилась гонорея, а теперь проверяют всех его женщин... И жену тоже. Ей уже давно надо было прийти. "Господи! - пронеслась мысль. - Ведь туда пошла Катька. А неё что угодно может быть! Ну, Ванька! Ну, скотина! " Лариса встала и молчком ушла из кабинета. Она шла, ничего не понимая, не слыша, что кричит бегущая ей вслед медсестра. Женщина забыла ветровку в больнице, вышла, долго шла, не понимая куда. Потом села на первый попавший пригородный автобус и уехала из города в весенний лес, отчаянно там плакала, сидя на холодной земле под березой. Через час заставила себя успокоиться, стала вспоминать, все ли с ней в порядке, не замечала ли она признаков болезни. Вроде нет. Беда была в том, что женщина представления не имела о симптомах этого заболевания. В это время раздался звонок мобильного телефона. Ларе его недавно подарил Яков Петрович. Сотовые телефоны только начинали входить в жизнь. Даже у Ваньки еще не было. Это звонила Мария Георгиевна. Мать Ивана всегда чувствовала, что у сына в семье непорядок, что Ларе плохо. Умная интеллигентная женщина не стала расспрашивать невестку, просто, услышав её изменившийся голос, устало сказала:

-- Вот что Ларочка, бросай ты все к чертовой матери. Не живи с Ванькой. Уходи. Я не имела права тебя просить оставаться с Иваном. Он такой же подлец, как и его родной отец. Даже хуже. Во сто раз хуже и гаже. Уходи, Ларочка, может, и ты встретишь еще своего Яшу и станешь счастливой.

-- А Савка? - всхлипнула Лара. - Как же я его оставлю?

Мария Георгиевна помолчала. Она знала про Савку, про привязанность Лары к соседскому мальчику. Лариса много ей рассказывала и в письмах, и при коротких встречах, а в последнее время и по телефону.

-- И все же уходи. Попробуй, Ларочка, начать новую жизнь. С тобой сейчас Яша поговорит. Он дома сегодня.

Трубку взял Яков Петрович.

-- Вот что, дочка, завтра же выезжай к нам, - приказал он. - Мы теперь за тебя в ответе. Будем по-новому устраивать твою жизнь.

-- Нет, завтра не могу, - твердо сказала Лара, хотела объяснить и замолчала.

Как такое объяснишь?

-- Я после вам все расскажу, - сказала она и оборвала разговор.

Только теперь женщина стала чувствовать, что холодно. Лара встала с земли, отряхнула брюки, слава Богу, не измазались, и поспешила на автобусную остановку. Она замерзла. На её счастье, долго ждать не пришлось. Мимо ехал из деревни от матери знакомый офицер, муж Аньки Полиповой, он довез Ларису. Через силу, еле переставляя ноги, женщина шла домой. Молила об одном: пусть Ваньки не будет дома. Она не даст себя видеть вот такой разбитой, измученной. Если так дальше пойдет, Ванька её сломает, рабой сделает. Он уже много для этого постарался. Сначала внематочная беременность, решение Ваньки удалить ей обе трубы. И пусть не сваливает на врачей. Лара давно поняла, почему Леня молчит, ничего не объясняет ей. Жалеет. Не хочет, чтобы она лишний раз расстраивалась, может, и винит себя, что послушал Ваньку. Но сделанного не вернешь. Только благодаря Савве, Лариса поднялась после болезни. Чужой мальчик вернул ей жизнь. Сейчас Ванька обрушил на жену следующий удар. Лара справится и с этим. Но больше она не будет жить с Иваном. Хватит с неё испытаний. Где же та веселая Лариска, что смешила все студенческое общежитие, от которой хохотали прооперированные женщины, боясь, что разойдутся швы. Она не даст Ваньке уничтожить в ней душу.

Делать Лара ничего не могла, все валилось из рук. Время словно остановилось. Как хорошо, что пришел Леня и Савушку принес. Лара быстро взяла мальчишку, обняла, прижала и испугалась: а можно ли ей его держать, вдруг она больна тоже. Она отдала ребенка отцу. Ведь надо и ему сказать... И про болезнь, и про Витку... Спасибо тебе, Господи, что Леня такой умница. Он уже знал и сразу понял все. Он договорился в местном диспансере и отвез Ларису в поликлинику в соседний город. Камень упал с души, когда женщина увидела, что в её бумажках написан отрицательный ответ. Этим же вечером она объявила Ивану, что уходит от него.

-- К папочке моему поедешь? - ехидно осведомился муж. - Что же, давай. Папаша любит свеженьких дурочек. От меня ты спать сбежала в кухню, а он тебя и на кухне оттрахает. Не будет ждать хорошего настроения.

-- Ванька, какой же ты идиот! - разозлилась Лара.- Как тебе е стыдно! Ты что говоришь про своего отца?

-- Отчима, - поправил Иван.

-- Он тебе отцом был. Яков Петрович тебя вырастил. Но почему ты такой бессовестный вырос?

-- Как все вы хорошо поете! Я никуда негодный, я дурак, я бессовестный идиот, я исчадие ада, извращенец, женщин не люблю. Так? А папаша мой святой? Только чего он к жене сына неравнодушен? Чего он тебя так опекает, что даже денежки все Ларочке решил оставить. Что скажешь, святая душа?

-- Перестань, - Лара и не думала сдаваться. - Зачем врешь? Даже про себя врешь. Про женщин только не врешь, и то, наверно, нечаянно ляпнул. Не нужны тебе женщины, хоть и пытаешься спать с ними. Только они все чувствуют, отказываются от тебя, как от негодного товара. Одна Хрюшкина задержалась, ей Бог ум забыл вложить в голову, наверно, не поняла она твоей сущности. Мне-то хоть не говори, что я любовница твоего отца. Знаешь, не так это. Яков Петрович по-отечески ко мне относится.

-- Знаю, - нагло и насмешливо ответил Ванька. - Зато другие не знают и верят сплетням. Люди любят злачные сплетни.

В голове Ларисы промелькнула страшная догадка.

-- Так это ты распустил сплетни, что я любовница твоего отца, - позеленевшие глаза женщины смотрели в упор, словно хотели испепелить Ивана.

-- Я!

Наглые глаза Ваньки, не мигая, смотрели на жену. Такого и молнии не возьмут. В аду не сгорит.

-- Зачем тебе это надо было?

-- А чтобы никто на тебя не глядел, все генерала боятся, - с издевкой пояснил муж. - В нашей семье только мне свободно жить можно. Твоя задача была создать мне комфорт. Ты с этим справилась. Я тоже справился. Ни один мужик на тебя не клюнул. Еще бы! У Дерюгина нрав жесткий, крутой. Вот даже Ленька, сосед наш тепленький, поглядывал на тебя с интересом, а я ему как вроде к слову пришлось про Дерюгина, про вашу любовную связь намекнул. Сосед сразу все поползновения в твою сторону оставил. Остыл моментально. Подружкой стал. Да и папаше надо было насолить. Обещал назначение за границу, козел старый...

Ванька не договорил. Чайник, что стоял на плите пролетел в сантиметре от его головы. К счастью Ивана, там была холодная вода.

-- Еще звук, и я выплесну на тебя кипяток, - предупредила Лариса. - Всю морду лживую ошпарю.

На плите варилось мясо.

-- Дура, - крикнул Ванька и отступил л к двери. - Да я тебя за это посажу!

-- Не посадишь, - Лара чувствовала, что возвращается прежняя Лариска. - У меня генерал любовник. Отмажет. Он ведь сыночка не любит. Только его жену.

-- Да пошла ты! - только и нашелся сказать Иван.

-- Это ты иди, - Лара взяла в руки горячую кастрюлю - Да смотри, до завтра не возвращайся! Поезд только вечером. Я уеду. Побудешь у Хрюшкиной. Там грязи надолго хватит, поваляешься вволю.

Иван выскочил, зло хлопнув дверью.

-- Больной человек, - сделала вывод Лара.

Женщина стала собирать свои вещи. Но решение она приняла другое:

-- Ну их всех, этих Рогожко-Дерюгиных. Не поеду я к Якову Петровичу. Я в деревню уеду, в мамину квартиру. Попробую жить по-новому. Подумаешь, что одна. Вот только Савки там не будет... Эх, Леня, Леня. Витку бы свою к Ваньке отправил, а меня бы позвал... Но зачем я ему? Стерилизованная женщина... Мне не стоит об этом мечтать...