— Ты сняла кольцо? — неожиданно резко спросил муж.

Это действительно неприятно, сказать «люблю тебя» и увидеть, что у твоей супруги нет кольца. Я поморщилась, но защитила себя, аргументируя тем, что я приехала сюда, будучи не в очень хороших с ним отношениях. Мне нужно было просто отдохнуть от всей этой игры, ситуации. Пит ничего не смог ответить на это и лишь кивнул.

После этого он приезжал каждые выходные, навещая нас. Все налаживалось. К сожалению, со второй недели сентября у озера стало слишком холодно, поэтому всей семьей мы вернулись в Нью-Джерси.

Работа Пита над коллекцией шла полным ходом. Но помимо этого ему было необходимо закончить университет. Как оказалось, муж хотел успеть с делами компании до рождения нашего ребенка. Я была тронута этим и больше не злилась на его поздние приходы домой. Хотя, признаться, давалось мне это тяжело.

Я неумолимо увеличивалась в размерах. Шел седьмой месяц, и теперь точно стало понятно, что малыш не маленький. Обыденные вещи стало делать намного труднее. Скрывать свое положение было все же легко, благодаря таланту Цинны. Мой шкаф был полон разными объёмными куртками, вязаными кофтами, в которые я влюбилась, такие мягкие, теплые и уютные. Я рада, что поздние сроки пришлись на осень, можно скрыться и укутаться в теплую одежду так, что никто и не скажет, что я что-то скрываю.

Хотя в СМИ уже появились заголовки, что я больше не выступаю, а на последних церемониях и концертах можно было заметить одежду свободного покроя. Так же отмечалось, что мой агент оправдывает это коллекцией дизайнера, с которым я сотрудничаю, Цинной. И пока такой ответ всех удовлетворяет, но все же оставляет сомнения.

Когда пошел восьмой месяц беременности мы с Питом подыскали дом для нашей будущей семьи. Я не хотела жить во дворце, хотела простое, без вычурности спокойное место. Пит же придерживался противоположной точки зрения, обоснуя это желанием обзавестись большой семьей. В итоге мы достигли какого-то компромисса, выбрав дом в три-четыре раза меньше поместья семьи Мелларков и в два раза больше дома моей семьи. Ухоженная территория с садом, рядом лес. Близость к природе стала основным аргументом для принятия решения. Дом находился чуть ближе к городу, чем поместье, но все же достаточно далеко, чтобы казался уединённым местом. Когда мы приехали посмотреть участок, то я влюбилась в это место. Дом был кирпичным, с фасадом кремового цвета и вставками темно-коричневого дерева. Внутри были гостиная, просторная кухня, столовая и даже застекленная веранда, хозяйская спальня и еще две комнаты.

Мы с Питом не решились обустраивать детскую. Пол ребенка мы узнаем лишь после его появления. Кроме того, первый месяц, по возможности, я бы хотела, чтобы малыш спал со мной в одной комнате, рядом, поэтому у нас будет достаточно времени для решения этого вопроса позже.

Как только все формальности были соблюдены, и дом стал нашим, мы начали обосновываться в нем. Переезд отнимал много сил, иногда под конец дня я засыпала там, куда сяду. А утром просыпалась уже в кровати. Мы планировали полностью переехать за неделю до родов, после презентации коллекции брэнда «Saphirin». К концу октября я уже понимала, что если хочу присутствовать на важном мероприятии для Пита, то скрыть мое положение будет невозможным. Но я думаю, что для мужа вдвойне будет приятнее, когда я наконец раскрою наш «секрет».

Сегодня утром я проснулась еще до восхода солнца. Мне приснился кошмар. Я вернулась в начало наших отношений, брачную ночь. Насилие, синяки и ужасное слово «собственность», измены преследовали меня весь сон. Я осторожно поднялась с кровати. Пит мирно спал на своей половине.

Нет, нужно успокоиться. Пит ведь изменился… Но холодный пот все также стекал по спине. Сомнения никуда не делись. Понимая, что я себя накручиваю, попыталась успокоиться. Но ничего не помогало. Паническая атака накатила с новой силой:

«Вдруг сейчас Мелларк проснется, и я больше не увижу того доброго, любящего Пита?»

Я больше не могу смотреть на спящую фигуру мужа, поэтому выхожу за дверь. Но куда теперь? Сейчас только полшестого. Собравшись, я все-таки вернулась в спальню. Возможно, это разыгравшиеся гормоны так все обостряют. К тому же малыш скоро появится, и я не хотела бы, чтобы у него был такой отец… Взяв плед с кресла, я вышла на балкон.

Я даже не заметила, как взошло солнце, и проснулся Пит. Муж обнял меня и слега сжал плечи — я вздрогнула. Не от неожиданности, а от воспоминаний. Развернувшись, я испуганно заглянула в глаза блондина — это все тот же Пит. Я выдохнула.

— Доброе утро, — осипшим голосом произнесла я. Тут же отошла и прошмыгнула в комнату.

— Китнисс, все в порядке? — обеспокоенно произнес муж.

— М, ничего, — отрешено произнесла я.

— Китнисс, — предостерегающе произнес парень.

Ему не нравится, когда я что-то скрываю. Однако его тон… тон, который я не раз слышала, заставил меня огрызаться:

— Ничего. Настроения нет, понятно? — посмотрев прямо в голубые, ясные глаза Мелларка, выкинула я, но тут же сжалась в ожидании ответной реакции.

Руками я обняла живот, защищая малыша. Пит заметил, как я напряглась. Было заметно, как он задал себе немой вопрос: почему я себя так веду? Потом на лице парня читались смятение, обида и боль.

— Китнисс, — на этот раз мягко произнес он мое имя. Я тут же расслабилась. — Тебе что-то приснилось?

— Э-э, — как я могла не ответить, когда Пит так нежно смотрит на меня. — Да, кошмар.

Но я снова напряглась, вспомнив, как на ужине его семьи обожглась. Вспомнила, как нежно он смотрела на меня во время предложения руки и сердца, а потом:

Flashback

«― Теперь ты моя! ― испортил, разбил иллюзии счастья!»

Что если это опять игра? Но я проигнорировала эту мысль. Когда подошел Пит, я лишь позволила ему прижать себя к груди, насколько это позволял живот.

— Это был ты. Все те вещи, что делал и говорил мне, — я зажмурилась, а его руки лишь сильнее сжали мою талию.

— Кит, ты не представляешь, как я жалею об этом. И особенно о том, что произошло в брачную ночь… Я принимал тогда лекарства, которые сильно влияли на эмоции, в общем…

— Подожди, что? — я отошла от парня, шокированная таким признанием. — И мне никто не соизволил об этом сказать. То есть ты мог меня убить и сказать потом, что это все таблетки?! Ну, хорошо, допустим, эту ночь ты объяснил, но все остальное так и осталось желанием сломать меня.

— Я уже говорил почему. Я считал, что ты меня не замечаешь, а потом ты начала встречаться с Хоторном и так далее. Мы уже говорили об этом, ты же сама не хотела ходить по кругу, поднимая эту тему снова.

— Ты прав. Но кошмар о другом. Как я должна жить дальше, не думая об этом? Не боясь за то, что ты решишь заново начать ломать меня? Пит, я хочу верить в такую мирную, практически идеальную жизнь, которая у нас сейчас, но… — меня перебили.

— Так не рушь её, Китнисс! — взмолился муж.

— Но я не могу стереть память. Как бы я не старалась перебороть это в себе. Я не могу перестать бояться… — а как собрать все вместе одним словом?

— Меня? — голос Пит был пропитан болью.

Я открыла рот, что бы возразить, но закрыла его. Ведь это действительно так. Боюсь его решений, поступков — Его. Муж глубоко вдохнул и выдохнул.

— Китнисс, я изменился. Я тебя очень люблю и ценю. Я не хочу потерять все то, что сейчас между нами, — и снова обнял меня. Я сдалась и кивнула, уткнувшись ему в грудь. — Скоро завтрак, давай переоденемся и спустимся вниз.

Его слова дали мне пищу для размышления. Но образ Пита, словно переродок, постоянно менялся от любящего мужа до Мелларка-тирана. Я скоро рожу, и мне будет совершенно не до разборок, только если не придётся защищать ребенка… Но я вижу как Пит уже любит малыша. Эту любовь нельзя сыграть или подделать. Я никогда не верила в материнский инстинкт, но сейчас время изменить это. И как мать я знаю, что Пит обожает наше маленькое чудо.