— У тебя получилось, — похлопав по колену Мелларка под столом, улыбнулась я. Я знаю, что он услышал неодобрительные нотки в моем голосе.

— Пит работает в отделе дизайнеров и разработчиков продукции, — сказал ровесник Пита, видимо, они вместе и работают.

— К началу зимы должна выйти одна из коллекций по дизайну Пита, — добавил мужчина рядом с Кимберли.

— Теперь все знакомы со мной, а вот я… — мне не нужно было заканчивать, отец Мелларка тут же исправил это недоразумение:

— Китнисс, это Оскар — моя правая рука, — указал тесть на мужчину как раз рядом с его женой. — Брайн и Александр руководители финансового и маркетингового отделов. И наконец, Стивен, под его началом тот самый отдел дизайна и разработок.

Я была удивлена, такой молодой, а уже руководитель. Видимо, мое выражение лица выдало меня, так как Стивен поспешил сообщить, что ему двадцать восемь.

— Все дают мне двадцать два-три года, ты не одна такая, — мы все рассмеялись, в этот момент принесли первые блюда и спиртное.

Когда официант подошел ко мне с шампанским, я накрыла свой бокал рукой.

— Не пьешь? — спросил Стивен.

— Просто не хочу, — спокойно сказала я.

Я видела, как Кимберли понимающе посмотрела на меня и медленно отвела свой взгляд. Я была благодарна, что она не явно пялилась, показывая всем, что здесь есть подвох. Оставшийся вечер прошел в спокойной дружеской обстановке, я не хотела, чтобы он заканчивался. Я знала, когда мы приедем домой, у нас с Питом будет серьезный разговор.

Я стояла перед зеркалом, расчесывая волосы, когда Пит вышел из душа. Я не стала ждать, пока он переоденется.

— Сюрприз удался, — холодно произнесла я, смотря в отражения мужа позади себя. — Тебе не кажется, что ты переборщил? — приподняв бровь, поинтересовалась я.

— Китнисс, ты злишься.

— Я знаю, это не нуждается в уточнении. Тебе хочется поиграть снова? Вывести меня на эмоции? К чему вся эта театральность? — не смогла сдержаться, резко развернувшись к парню лицом, я повысила голос.

Выставив руку с зажатой расческой, указала ей на Пита. Сейчас я не могу остановиться. Негодование и раздражение… и разочарование бушевали во мне. Я хотела вылить все это на него. И все равно, что будет потом, мне нужно выговориться:

— Ты так беспокоился о моем здоровье последнее время, что готов перечеркнуть все это?! Или же просто специально разыгрывал беспокоящегося мужа, хотел усыпить бдительность, чтобы потом… Начать все это заново?

Я набрала в грудь побольше воздуха и продолжила свою тираду:

— Ты настолько бессердечный и жестокий, раз хочешь, чтобы я нервничала! Я же беременна, Пит. Беременна, черт возьми, твоим ребенком! Мне нельзя нервничать, а ты… — я всплеснула рукой.

Мне было обидно вдвойне, что он это делает, зная, в каком я положение. Порыв был быстрее, прежде чем я осознала, что делаю. Пит все это время сидел на краю кровати, сохраняя спокойный вид, я просто не выдержала. Я видела словно в замедленной съемке, как расческа летела прямо в парня. В последний момент он успел отклониться. Я было разочаровалась, что промахнулась, но предмет успел задеть плечо Мелларка. Уверена, это было достаточно болезненно. Я почувствовала облегчение, а после — усталость. Но у меня хватило сил произнести то, что я была просто обязана сказать:

— А если все это было, чтобы сломать меня как-то. Ты говорил, что хотел этого. То повторюсь, я уже сломлена. Сколько ты старался для этого? Все эти «ухаживания» до свадьбы, вся эта игра на публику. Ты и силу применял, чтобы я покорилась. И заставлял, и приказывал. Порой ты был настолько жесток, что я думала, ты под действием какого-то препарата. Как ни странно, больнее всего была твоя нежность, забота.

Я перевела дыхание, давая себе время собраться с последними силами, и поправила себя:

 — Вернее сказать наигранная нежность. Было так правдоподобно… что становилось невыносимо больно дышать. Но сейчас все твои такие действия могут привести к противоположному эффекту. Обстоятельства серьезно изменились. Любая такая выходка будет только закалять меня, — не стала пояснять свою последнюю реплику, потому что, уверена, тогда Пит нашел бы способ надломить меня еще сильнее. Я этого не могу допустить.

Мне было интересно услышать ответ мужа. Но между нами словно разразилась пропасть. Я ничего не слышала, кроме звона в ушах. Сейчас я в полной мере почувствовала свою опустошённость и, обессилив, села на кровать как можно дальше от Пита. Прошло еще какое-то время, прежде чем он сказал:

— Успокоилась? — я бы задохнулась от возмущения, если бы не выдохлась. — Китнисс, может, это была неудачная попытка, но я знал, ты не любишь такие мероприятия. А так я был уверен, что ты согласишься. Я же не соврал, просто недоговорил, — мягко продолжил Пит.

Я знала, что должна была, что-то сказать. Сейчас мне так хотелось рассмеяться, но я сдержалась:

— Ты знаешь, что ты спокойно мог заставить меня или просто поставить перед фактом, я бы просто не смогла отказаться. Контракт, помнишь?

— А если я не хотел так поступать, ты не подумала? Если я не хочу заставлять тебя? — чуть возмущенно произнес Пит.

— То есть, чтобы мы пришли к этому, мне нужно было забеременеть? Чтобы в тебе проснулась человечность, мне нужно было забеременеть. Ты поэтому ТАК изменился? — я не смогла промолчать.

— Китнисс, ты преувеличиваешь. Наш ребенок тут не причем. Потом, мы уже обсуждали с чего и почему всё это произошло, не ходи по кругу, — это было достаточно рациональное замечание. Я готова признать, что мое высказывание чисто из-за гормонов, но вслух я этого не произнесу.

— Ладно. Но ты же неглупый, Пит. Далеко не глупый. Неужели ты не подумал, что в следующий раз твое приглашение на свидание я отвергну? Как я теперь могу верить тебе? Может быть, со стороны эта ситуация кажется пустяковой. И мне незачем так заводиться… Но мы-то знаем, что было с нами раньше. Мне и так было тяжело доверять тебе с такими усилиями, но у меня получилось найти это хрупкое доверие к тебе. И тут ты так поступаешь… — я устало покачала головой и повернулась к парню. — Однажды преданный человек всегда будет искать подвох. Я смогла побороть желание видеть во всем этот самый подвох. А сейчас сомневаюсь, что правильно поступила.

— Я сожалею. Китнисс, я правда не хотел такого исхода. Я хотел, чтобы ты пришла, мне это было важно.

— Ты думал, я бы не пришла? Пит, сейчас я не буду говорить, что чувствую к тебе, потому что это будет глупо с моей стороны. Но я бы пошла, я была бы рада за тебя, если бы ты сказал правду. В конце концов, если ты не верил в меня, то хотя бы помнил тот факт, что я твоя жена. Я обязана поддерживать тебя, тем более перед твоими коллегами.

— Мне это важно было знать. Знать, что ты рада за меня не только потому, что так полагается.

— Ты сам не позволил мне этого сделать.

— Китнисс, пожалуйста, прости. Я не хочу больше никакого притворства между нами. Я виноват, поступил ужасно глупо, но я правда хотел как лучше.

Его голос не был умоляющим, и это не было нужно, иначе было бы жалко. Я услышала шорох покрывала, почувствовала его руку на своей талии, пытающуюся притянуть меня к себе. Я ждала от него других слов, которые могли бы все изменить. Хотела услышать «я тебя люблю» или хотя бы «у меня есть к тебе чувства». Не знаю, что хочу сделать сейчас: обнять Пита, поцеловать, прижаться к нему, оттолкнуть, ударить… Все смешалось в одну кучу. Не знаю, верить ему или это опять умный ход…

— Не молчи, — раздалось у моего уха.

А что мне еще надо сказать? Простить и все забыть, вот так просто? Я Гейла сегодня не простила, несмотря на то, что он признался, что испытывал ко мне. Сейчас я не буду принимать никаких поспешных решений. Единственное, я хочу обезопасить себя и малыша в будущем:

— На этой же недели мы изменим договоренность о ребенке, если я захочу уйти.

На сегодня с меня хватит, я не хочу испытывать давления со стороны извиняющегося Пита: