— Созданы?! Издеваешься?! Чем же ты так долго задерживал своих шалав в постели. Вроде ничем не выдающийся, бывает в сто раз лучше. Мне есть, с кем сравнивать, и он просто превосходен, идеал! Кстати, спасибо за комплимент, — надменно парирую я. Его перекосило от злости и ярости, его лицо сейчас для меня словно прекрасная картина, которой нет лучше в мире.

— Да, вот только вчера ты так кричала подо Мной, — последние два слова он выделяет особо. Пит пытается сохранить твердость и спокойствие голоса, вот только это ему плохо удается.

— Слышал о таком, как симуляция? Наверняка нет, ведь твои подстилки боялись признаться в этом, вдруг станут посмешищем, в которое превратил ты меня! — прошлое берет вверх над разумом, да и что терять, пусть знает.

— А где ты так играть научилась? Небось Хоторн не так хорош. Вот только один вопрос, кто третий? Ведешь нечестную игру, малышка? С одним встречаешься, с другим спишь, а со мной... Решила попробовать выбить меня из колеи? Не удалось, — шипит Мелларк. Не удалось, говоришь?

— Что ты, я верна своему избраннику, вот только вчера перебрала. Знаешь, ты ведь давно мне предлагал. Решила испытать, насколько ты себя словесно возвышаешь, чем есть на самом деле. Оказывается на сто процентов. Скажи, ты что-нибудь умеешь вообще? Уж куда легче, чем секс, дела я не знаю. Однако... Эта ноша не посильна для тебя, — спокойно и размерено проговариваю, попутно одеваясь.

— Знаешь, дорогая, ты ведь все равно будешь моей. Рано или поздно, но ты признаёшь мое превосходство, — усмехается парень. Не попрощавшись, выхожу из номера и бреду к лифту.

— Где ты была? Твои родители так волновались! — заключив меня в объятия, с волнением, но отчитывает меня любимый. После того, что я сделала, разве имею право называть его... так? Мне в глаза ему стыдно смотреть, не то что обнять. Как другие женщины живут с этим?!

— Родители? — родители, не родитель. Папа же уехал практически сразу после моего выступления. Нет, конечно, он обещал придумать что-то и взять отгул. И это притом, что он глава компании!

— Солнышко, он вчера вечером приехал, — начинает Хеймитч. Сегодня он какой-то хмурый. — Если бы ты ночь не шлялась непонятно с кем, может, и знала об этом! — ядовито выплевывает Эбернетти, и... и его взгляд устремлен на сине-фиолетовое пятнышко на шеи. Стараюсь незаметно прикрыть отметину рукой и потираю, якобы от усталости.

— Я была на вечеринке, Хеймитч! И ты это знаешь! — выплевываю ему слова я.

— И накидалась хорошо, — все так же язвит дядя.

— Хеймитч! — взвизгивает мама. И что-то ему кричит. У меня голова и так раскалывается, поэтому снимаю туфли на ужасном каблуке, беру в руки и подаюсь по лестнице, предварительно бросив:

— Не стоит, мам, сам-то алкоголик со стажем, вот, наверно, за любимую племянницу беспокоится! — улыбаюсь я и продолжаю подъем.

Может, это было слишком грубо, но похмелье и все эти издевки-подколы Эбернетти не дали мне выбора. А вот и моя обитель! Только вот один минус: кровать у меня на верхнем уровне комнаты, поэтому я без разбору падаю на диван.

Все, что было сегодня ночью, останется в пределах того номера, это никак не должно повлиять на наши отношения. Отключиться бы сейчас и забыться в объятиях Морфея, но разве кого-нибудь интересовали мои желания? Рядом раздается пронзительный звон мобильника. Кто на этот раз мне мозги промывать?

— Китнисс, дорогая! А ты быстро втянулась! — визжит Рона.

— Что же так кричать! И о чем ты? — лежа, бурчу я.

— Ты не в курсе? — про что вообще идет речь? — не важно, по просторам интернета гуляют фото. И при чем непростые, а ваши с Мелларком. Первой сняли тебя, а потом и Пита, который выходит из того же отеля, так еще и с царапинами на спине. Ты посмотри, буквально все сайты пестрят новостью о светских влюбленных.

— Хорошо-хорошо, посмотрю! Пока! — сбрасываю и с немалым усилием открываю глаза. Принимаю сидячие положение и пытаюсь собрать все мысли в кучу. Вероника говорила про новости. Про нас.

Открываю поисковую систему и вбиваю в строку “светские новости”. Как обычно мне выдает тысячи сайтов . Открываю первый, и мне сразу попадается фото Пита. Он стоит боком, на нем красная бейсболка с черными очками и белая борцовка, а на открытых участках тела видны царапины. Понятно, что не кошка поцарапала. Машинально прикасаюсь к доказательству моей измены. Пролистываю сайт дальше и нахожу свое фото, да вот только отдельно выделили синячок на шее, супер! Хеймитч, наверно, это прочитал, вот и рассматривал меня.

Дверь со скрипом открывается, так умеет только один человек.

— Явился-не запылился!

— Хватит! Ты молодец, быстро научилась слушаться советов. Я видел новости и сделаю все, чтобы об этом не узнал твой парень.

— Не узнает?! А то, что ты сказал там, внизу, тоже для того, чтобы он не узнал? Да ты знаешь кто! — на меня наваливаются эмоции, слезы бегут по щекам, и я стремительно приближаюсь к дяде.

— Тише ты! Твой отец уехал, и знаешь куда? На встречу с Мелларками, твоя интрижка с их сынком может сыграть ключевую роль. Если он тебя добился, то ты официально становишься ненужной. Твой отец хорошо задолжал им, и мы не знаем, что они могут попросить у него. А я ведь просил не связываться с этой семейкой!

— А раньше нельзя было предупреждать? — с отчаянием в голосе произношу я. Я ведь не просто с ним переспала, я же сказала, что он и тут хуже всякого...черт!

— Китнисс, легче и придумать нельзя! Что тут-то можно было натворить?! — хватаясь за голову, повышает голос Эбернетти.

— Честно? Я сказала, что он не так хорош, и... — как-то неловко обсуждать это с дядей, Бррр. — Я сказала... сказала, что... с Гейлом лучше в сто крат, — Хеймитч издает какой-то нечленораздельный звук.

— Ооо, ты не знаешь, чему подвергла всех нас, дорогуша! Мелларк-младший умеет управлять родителями, а ты знаешь, на что он способен. Ах да, и еще ты сумела и Гейла сюда втянуть. Молись, чтобы все прошло гладко! — он “мило” улыбнулся и вновь ушел.

Я обессиленно падаю на диван. Ну почему все считают, что держать от меня все в секрете было бы лучше?! Если бы я знала про папины долги, то Мелларк бы уже давно вил из меня веревки, но все оказалось не так. Мы наносим друг другу удары, и таких попыток на моем счету больше, да еще многие из них удачны! Теперь понятно, почему Хеймитч так странно вел себя, только я обещала разобраться и что? И ничего не сделала! Поздно что-либо исправлять.

Что могут предъявить Мелларки для выплаты долга? По словам дяди, не только деньгами, а если в этом участвует и звезда нашей школы, то их методы явно извращены. Лучший вариант — если они попросят наличные, а худший — если вовлекут сюда мою семью! Не могу больше!

Срываюсь и швыряю телефон. С треском он бьется об стену и падает на пол. Подхожу к туалетному столику и смотрю на свое отражение. Растрепанные волосы, чуть заметные подтеки туши и засос. Беру пудру и скрываю под толстым слоем косметического средства метку. Стираю влажными салфетками тушь и расчесываю колтуны. Вроде стала похожа на себя, вот только... Глаза не горят, нет того запала. Расческа разбивает зеркало, а стул летит вдоль комнаты. За что?!

Беру маленькую сумку через плечо, одеваю лишь балетки и вылетаю на улицу. Ноги сами несут меня в парк. Парк, в котором я призналась в любви. Который всегда спасал меня от депрессий, который стал мне родным. Иду вдоль аллей и рассматриваю окружающих красоту, меня всегда протягивала естественность. Что может быть чище природы. Особенность этого парка в дереве, которое стоит в самом центре местности. Это ирис — тонкий ствол, устремленный ввысь, с раскидистой листвой. Вокруг ствола повязывают ленточки. Ходят поверие, что ирис — божье дерево, оно такое высокое, что может достать до ворот Божьих. Так вот, люди повязывают ленточки с вопросом, а мысленно просят того, чего хотят. Раньше я не верила в это, но времена меняются и человек вместе с ним.

Беру фиолетовую ленточку и аккуратным почерком вывожу “За что?”. А про себя прошу, чтобы я стала счастливой с любимым человеком. Большего мне и не нужно!