— Я верю тебе! — сдаваясь, выдыхает Гейл. Верит... Вот только я — нет.

Всю оставшуюся дорогу мы ехали молча, больше не было смысла говорить о чем-либо. О веселом и радостном, когда только что такое вскрылось? Или о том плохом... Лучше молча, чем о чем-то! Вновь пытаюсь подумать о сегодняшней репетиции с Марком.

Это предпоследняя репетиция, и сегодня танцуем только мы с Райном. Я молюсь, чтобы прыжок удался, не хватало мне еще и кхм... Бедер Марка после Мелларка. Мелларк... Зачем это ему? Не хватает рекламы, решил раскрутить свое личико с помощью меня?

Нет, не надо об этом думать! Лучше о... о... костюме. Да, точно! Интересно, что же приготовил мне Цинна для шоу и выхода на красную дорожку. В последние время я его не вижу, а жаль. Он единственный друг, кроме Энни, кто поддерживает меня. Может, он понимает меня, потому что у самого дочь моего возраста? Не знаю, но ей очень повезло! Я бы хотела с ней познакомиться.

То не знаю, чем себя занять, а то пропускаю момент, когда мы прибываем с Гейлом домой. Дарю прощальный поцелуй и только выхожу из машины, как парень меня окликает:

— Даже в дом не предложить зайти? — обычно после школы мы встречались у меня, а потом по стечению обстоятельств.

— Извини, у меня скоро концерт. Мы с Райном не можем отточить несколько движений... В общем, я спешу! Увидимся вечером у тебя! — я смущаюсь, но не подаю виду.

— Вечером у меня, запомнил! — весело протараторил Хоторн. — Удачи на тренировках! — я захлопываю дверь и направляюсь в дом.

В доме на редкость тихо — ни звуков работы телевизора, ни возгласов Хеймитча. Странно. Может, мне это на руку, не надо никому рассказывать, как прошел мой день. А сейчас это так кстати! Тихо снимаю пальто и вешаю его на крючок. В пустом доме бояться издать звук или скрип — нормально, но после всего, что я пережила... ЭТО НОРМАЛЬНО?! В мои восемнадцать!

Тянусь за сумкой и слышу чьи-то шаги. Шаги? Никого же нет. Или я ошиблась?

— Прим. Ты меня испугала, — облегченно выдыхаю я. Вначале я не придала значения ее тайному появлению, но где-то внутри закрадываются сомнения. Почему она сразу не пришла, почему такая хмурая, почему сложила руки на груди? Она делает так, только если разочарована...

— А где остальные? — подходя к лестнице, интересуюсь я.

— Ушли погулять. Я их отправила — не хотела, чтобы кто-то услышал, — ровным, но строгим голосом отвечает на мой вопрос сестра. Теперь уже интересней.

— Услышали что?

— Как ты поменялась, — сестра смягчается, в глазах отображается боль, а голова еле качается из стороны в сторону. — Китнисс, я думала... Если ты победишь, то будешь счастлива, но... Но, может, ты счастлива, однако победа тебя изменила! — всплескивает руками Прим и подходит ко мне ближе.

— Утенок, тот журнал... Он... он ничего не значит, ты же лучше всех знаешь, как я была подавлена после его поступка тогда! Я согласилась, но если бы я только знала, то отказалась бы, Прим! — я уверена, она видела обложку, мы учимся в одной школе, только она уходит в это чудесное заведение раньше.

— Я знаю! И потому не обратила на это внимания! Вот только как ты вела себя с Ним! Ты играешь в его же игру! Чем ты лучше него?! — мой рот открывается, и я нервно пытаюсь вздохнуть, последние слова отдаются режущей болью в сердце. Даже не так, будто меня кто-то разбирает меня по кусочкам изнутри.

— Я...Я... Господи, Прим! Пожалуйста... Нет! — по щекам бегут слезы — холодные, но обжигающие, ледяные, но душераздирающие. Кричать... Хочется рыдать, почему это говорит мне родная сестра!? Однажды Энни сказала, что я поменялась... А теперь я похожа на Мелларка, и это сказала ПРИМ!

Не хочу, не могу. Бегу наверх, к себе в комнату. За что мне все это, почему Я?! Нет, виновата не я, не я. Это все он, Мелларк, он убил во мне все нормальное!.. Не все, я все еще могу любить. Не так, как он, не в извращенной форме. Я. Способна. Чувствовать. Значит, я все еще человек, не зазвездилась, нет!

Мою истерику прерывает телефон. Кому еще я нужна? Разворачиваю мобильник к себе экраном, это сообщение от водителя:

“Мисс Эвердин, я на месте. Извините за опоздание”

А? Опоздание, опоздание, смотрю на время. Я сама опаздываю на тренировку! Растираю слезы и собираю одежу для репетиции. Быстрее, нельзя опоздать. Надеясь спастись от заявления моей сестры, думаю о концерте. Раньше помогало... Наспех собираюсь и выбегаю из дома. Дом — место, где я могу раскрыть душу, где все меня поймут и поддержат. Теперь ли это мой дом? Уже... Нет! Кому нужна стервозная дочь и сестра, “похожая на Него”.

— Китнисс, что с тобой происходит? — трясет меня Райн. — Черт возьми, где твой запал? Шоу через три дня, соберись!

— Извини, я сегодня рассеяна.

— Окей. Давай сначала. И раз, два, три, поехали, — заиграла музыка, и я вновь пыталась сконцентрировался на движениях. Перед глазами Пит и его небесно-голубые глаза, руки... А потом Прим с жестокой правдой. Не выдерживаю, мышцы содрогаются, и я падаю.

— Боже, да что же с тобой?

— Марк, я не знаю! Сегодня я вся на нервах, все видели то... те фото.

— Китнисс, я, конечно, поздравляю вас. И, чтобы ты успокоилась, никто не считает твой поступок аморальным.

— Мы не... не пара.

— Значит, хорошо пропиарились, а теперь — танец! — и правда, что я тут сопли развела. Я сказала это, и мне... будто гора с плеч.

Остальные часы в зале прошли более или менее нормально, поддержка с Райна наконец-то получилась, а все та ярость к единственному человеку — к Мелларку. Огонь разгорается, и его не потушить. Мелларк, ты развязал войну, но Я ее закончу! Я знаю, как это звучит со стороны, и... и Прим права, я стала жестче. Но все же не такой, как ОН!

Три дня, как быстро они пролетели, и как много произошло. Я ушла от мамы с Прим. Сейчас я живу с Гейлом. В школу не хожу, но с подругой вижусь. С шести и до трех я в студии — оттачиваем последние движения, а в остальное время я работаю у Гейла. Дети как никогда мне рады, как долго я не видела их! Я люблю их, но своих заводить не хочу... может, это парадно, но моя жизнь — в танцах, я не смогу быть матерью. Вернее, смогу, но какой — плохой!

Сейчас не об этом. Вечером мы вместе с Гейлом едем домой, ну а там... Не успокоимся пока, не потушим нашу страсть. Энни визжала от восторга, когда узнала, что я переехала к Хоторну, и не важно, что это было вынужденно. Сама та давно с Одейром вместе обитает. Кстати, в студии у Гейла все знают, что мы вместе. Кто помладше и не видел “новостей о новой паре”, просто радуются за нас, а вот взрослые и подростки посвящены в подробности. Они знают, что я и Пит — это реклама, фарс, всего лишь пиар!

Сегодня первое мое выступление, но до него еще двенадцать с лишним часов. А сейчас меня готовят к красной дорожке. Я в центре подготовки, Цинна должен меня приодеть. Не терпится увидеть его творения... Но меня волновало одно. Красная дорожки, это, конечно, хорошо, но потом концерт. Кто меня к нему будет готовить?

Рона ответила, что готовить меня будет тоже Цинна. И я безумно рада! Я не знаю, кто придет из моей семьи, если только Гейл. Обидно мне? Да, но не от того, что они не придут, нет. Обидно, что они даже не навестили, даже не позвонили, не узнали, как у меня дела!

— Китнисс, привет! — обняв, поприветствовал меня Цинна.

— Цинна, как я рада!

— Мне жаль, что все так вышло. — я лишь слабо улыбаюсь, он знает. И от этого легче, не надо признаваться и объяснять.

— Сделай из меня красавицу! Я так соскучилась по твоим творениям! Лучше, чем ты — никто не может! — это правда, подаюсь порыву и обнимаю своего стилиста-друга.

Руки Цинны легкими движениями наносят макияж, он просто великолепен! Это чудо на моем лице отображает мою враждебность, но золотые завитки придают образу элегантность. Волосы мой стилист оставил ниспадать темными волнами, только надел красивую корону из переплетенных блестящих черных прутьев. Я молчу про платье. Черное платье из кружева, через которое просвечивают красные переливающие золотом камни, при движении они создают эффект... Пламени?!