Вокруг нас появились крошечные языки пламени, как световые гирлянды, и благодаря им в его глазах заблестели золотистые точки. Пока я рассматривала ближайшее пламя, пытаясь понять, как оно функционирует, он обнял меня за талию и взял за свободную руку.

Умелыми движениями он повёл меня простым, четверным шагом, а я наступала ему на ноги.

— Прости!

— Ничего, — он закружил меня от себя и обратно, а я споткнулась и врезалась в него. — Расслабься.

— Я не в том настроении, чтобы расслабиться.

Давление его пальцев, которое я ощущала через платье, тоже подливало масло в огонь.

— Всего один танец. С тех пор, как я тебя знаю, на тебе лежит ноша всего мира. Ты же можешь избавиться от неё всего на один танец, не так ли?

Я медленно выдохнула и почувствовала, как часть напряжения ушла, будто Люк забрал его у меня.

— Уже лучше. Видишь? Ты просто должна доверять своему партнёру.

Он ограничился простыми танцевальными движениями и крепко держал меня, и пару минут не существовало ничего, кроме музыки и ритма нашего дыхания.

Люк осмелился медленно приблизиться, сократил расстояние между нашими телами, и я подавила желание уклониться.

— Почему тебя обучали дома?

Он вздохнул и его дыхание всколыхнуло мне волосы.

— Это долгая история. Просто скажем, Кварторы пришли к выводу, что так будет лучше.

Возможно. Но что-то заставило его ранее выглядеть несчастным.

Я сомневалась, стоит ли копать глубже, но мне нужна была какая-то его частичка, что-то, за что я могла держаться.

— Расскажи мне что-нибудь о себе. Из того времени, когда мы ещё не были знакомы. Расскажи мне что-то правдивое.

— Что-то правдивое, — задумчиво сказал он.

Он притянул меня поближе к себе так, что моя щека легла на его плечо, и я смогла почувствовать его запах, корица с солёной водой.

Мгновение спустя он сказал:

— Это тебе понравится. Когда я был маленьким, пять или шесть лет, учится читать было моим любимым занятием. Дети Дуг учат оба вида букв — ваши и наши — потому что лучше сначала записывать заклинания, прежде чем действительно творить их. Это позволяет избегать беспорядка в дальнейшем.

— Я могу себе это представить.

Я расслабленно прислушивалась к его интонации.

— А учишься с помощью стеклянных табличек, обводя выгравированные на них буквы. Рисуешь изгибы букв кисточкой. Одно из самых красивых зрелищ в мире, — сказал он погрузившись в воспоминания. — Чернила блестят, как драгоценные камни, а свет, который проникает через табличку создаёт из заклинаний рисунок. В солнечные дни на каждой поверхности высвечиваются слова силы — на стенах, на полу, на коже, на пылинках в воздухе. Кажется, будто стоишь в середине заклинания.

В его взгляде снова появилась грусть, и я нежно сжала его руку. Он моргнул, выглядя удручённым.

— Звучит впечатляюще.

— Я покажу тебе когда-нибудь.

— Мне бы это понравилось. Почему Кварторы забрали тебя из школы?

Через его тело пробежало лёгкое напряжение.

— Как только судьба указывает тебе путь, то лучше сразу следовать по нему, даже если это не то, что ты запланировал.

Его глаза — тёмная, бездонная зелень — смотрели в мои, когда он закружил меня от себя и вернул обратно. Он замер и сбил меня с ритма посреди золотистых огней и райской музыки.

— Иногда они совпадают, жизнь, которая тебе предопределена и жизнь, о которой мечтаешь… Они встречаются. Это редкость, — уголок его рта приподнялся вверх. — Могу поспорить, примерно такая же редкость, как ты.

— Люк…

— Я мог бы прельстить тебя магией, — тихо сказал он. — Мог бы окутать тебя в нашу связь, засыпать брильянтами, сотворить заклинание, которое заставило бы тебя забыть всё на свете, кроме меня. Существует сотня разных трюков, с помощью которых я мог бы убедить тебя в том, что происходит между нами.

Он коснулся моего рта своим, всего лишь короткое прикосновение, и отошёл, полностью прервав контакт между нами. Коротким, скудным движение он потушил световые гирлянды. Музыка, которую он привнёс в комнату, затихла, так что были слышны только слабые обрывки с другого конца коридора. Толика магии, которая коснулась меня, исчезла, и комната казалась огромной и в то же время интимной. Большой, как необъятный мир и всё-таки достаточно маленький, чтобы вместить в себя только нас двоих.

— На этот раз никаких трюков. Никакой магии. Ради разнообразия, только ты и я, и правда. А правда в том, что наши чувства подлинны.

Я не могла оторвать от него взгляда — от волос, которые падали ему на лицо и блестели как вода в лунном свете. Его губы открылись, как будто он хотел что-то сказать. Он протянул руку между нами и поманил меня к себе. Я одно мгновение разглядывала его руку, эти длинные, ловкие пальцы, которые могли использовать магию в качестве оружия или в качестве ласки и точно знала, какие от них будут ощущения.

Он не пытался уговорить меня, назвал только факт. Этот момент принадлежал нам — никому другому, ни магии, ни судьбе, ни предлогам. Только нам.

Это был вызов и в тоже время приглашение. Таким образом Люк обнаружил свою слабость, как ещё никогда не делал в моём присутствие.

Я опустила свою руку в его.

Его улыбка вспыхнула, когда он рванул меня к себе, как будто не мог дождаться, когда я наконец окажусь рядом. Я упала в его объятья, и его ищущий, шокирующе-горячий рот встретил меня поцелуем. Мир вокруг меня рассеялся, как хмель, как будто бы мы парили, и я ответила на поцелуй. Его руки запутались в моих волосах, провели вниз по шее, и мне казалось глупым, что между нами всё ещё находился воздух. Я придвинулась ещё ближе и укусила его за губу, а у него из горла вырвался звук, который выдавал удовлетворение и желание.

Я открыла глаза и удивилась, поймав его на том, как он смотрит на меня. С этого близкого расстояния я могла видеть золотистые точки в его ирисе, яркие и настойчивые. Я встретила его взгляд и один единственный раз не испугалась. От правильности всех этих вещей — наших чувств, того, как мы подходили друг другу — у меня закружилась голова. Теперь это была не только правда Люка. Она стала и моей правдой, хотя делала всё остальное ещё более сложным.

— Прекрати думать, — сказал он, почти касаясь моих губ. Так я и сделала, училась узнавать его только через прикосновения, чувствовала, как ускоряется пульс на его шее, вдыхала его запах, дым и тайны.

Позади нас кто-то прокашлялся.

Я взяла себя в руки, когда реальность так внезапно захлестнула меня и залилась краской.

— Простите, если мешаю, — сказала Лена.

Прозвучало так, будто её это забавляет, а не расстраивает.

— Приятно видеть тебя, таинственный парень. То есть, встретиться снова.

Люк опустился на мой стул и так спокойно помахал ей, что это свело меня с ума.

— Я пришла проверить, не скучаешь ли ты здесь, — сказала она, обращаясь ко мне. — Но поскольку это не так… увидимся позже.

— Я бы тоже это предложил, — сказал Люк, переплёл пальцы с моими и притянул меня к себе на колени.

Она улыбнулась так, что образовались ямочки и ушла.

— Приятная девушка, — сказал он. — Но у неё отвратительная привычка всегда мешать в неподходящие моменты.

— Я не уверена, выбирает ли она неудачно время или ты. Вероятно, тебе лучше уйти, — сказала я и отвернулась, когда он начал водить пальцами вдоль кружевного выреза моего платья.

— Мы же только начали.

Я отвела его руки в сторону.

— Лена не единственный человек, который здесь прогуливается. У Дуг есть монахини? Поверь, тебе бы не хотелось познакомиться с сестрой Донной.

Он тяжело вздохнул и поцеловал меня ещё раз.

— Теперь ты мне веришь? Дело не только в магии.

— Я верю тебе.

Это казалось проще, пока не ворвалась Лена и не принесла с собой остальную часть мира.

— Однако я не знаю, что мне с этим делать.

— О, вместе мы можем много чего сделать, — сказал он с непристойным блеском в глазах. — Хочешь я расскажу тебе, что это может быть?