Честно говоря, я, слушая всё это, представлял себе наяву, как у меня вянут уши. В конце-концов мне всё надоело. Я встал между ними и рявкнул:
-- Хватит!!!
От удивления они обе замолчали. После чего, я сначала взял за руку Оливию, и вывел её из комнаты и закрыл дверь. Потом также вытащил через балкон Эву, с которой после моего крика слетел весь гонор, в комнату Олли и Полины. Она буквально сжалась в комочек и смотрела на меня расширившимися от удивления глазами.
-- В комнату ты проникла, потому что дверь была открыта? - спросил я у Эвы.
Та лишь сумрачно кивнула. Мы прошли через их комнату, и вышли в коридор. Эва остановилась у своей двери.
-- Слушай, я давно хотел спросить, а чего ты с Оливией всё время цапаешься? - спросил я у девочки. - Да я помню, что мы тогда сильно поругались в поезде, когда ехали в школу. Но сколько уже прошло времени...
Та лишь мрачно посмотрела на меня и отвернулась. Мне показалось, что её глаза блеснули. Стало понятно, что сейчас она разговаривать даже и не будет.
-- Понятно. Эх! Что же с тобой делать... Давай договоримся так, мы с тобой обязательно поговорим, но позже. Когда будешь готова.
Эва кивнула, но уже немного растерянно. Вероятно, она подумала, что я её буду пытать, и очень удивилась, когда этого не произошло.
-- А сейчас ответь на пару вопросов. Ты читала четвёртую часть, и... ты знаешь содержание предыдущих частей?
-- Да, -- только и бросила девочка и скрылась за дверью.
Я вздохнул, и хотел уже было вернуться обратно, но тут на лестнице послышались шаги. Это поднималась возмущённая Олли. И глядя на нее, я понял, что мои проблемы этим вечером только начинаются.
***
С Оливией мы не разговаривали три дня. Традиционно, она посчитала, что раз мы спим вместе, то я должен был поддержать её. Похоже, боги, про которых она рассказывала, действительно пошутили, и каждую новую жизнь ведьмы начинали с чистого листа. Несмотря на всё сходство Эммы и Оливии, в ней не было гибкой мудрости калифорнийской амазонки.
Этими соображениями я и поделился с Тимом. На что он сказал, разбив все мои теории, что я не прав. У Олли характер Эммы, один в один. Напомнил, а вернее заставил перечитать те главы, где возмущённая Хэдли, пыталась препятствовать любви Влада и Анны.
-- Реакция такая же неадекватная, -- констатировал он. Мне ничего не оставалось, как согласится.
Эва Чжу, тоже не подавала никаких известий о себе. Поэтому я выкинул из головы все желания срочно найти четвёртую часть и сосредоточился на подготовке к межшкольному чемпионату по регби. К сожалению, в этой команде я был лишь запасным, без особых шансов выйти в основу. Но это регби... травмы и переломы явление обычное, так что я готовился и надеялся, что мне повезёт. Такова уж наша жизнь.
Да и учёба как-то после каникул сильно затянула. Правда, сердце слегка покалывало, напоминая, что дни идут, а я ничего не делаю. Но вот какое-то интуитивное чутьё подсказывало, что не стоит сейчас давить на Эву. Иначе можно разозлить и тогда, правда, только криминалом мы и сможем забрать записки.
На уроке истории мы опять спорили с Гарюшкиным, уверяя его, что во время восстания в Новой Вологде, там был Владислав Павлович Ясенев, который и стал инициатором мятежа, но передал командование Сверчкову. Директор внимательно нас выслушал, особенно его заинтересовал отвлекающий манёвр с ружьями Пакла, который придумал Рылеев.
-- Понимаете, в чём дело, молодые люди, -- начал он немного менторским тоном. - История работает с подтверждёнными фактами. А участие Ясенева в нововологодском мятеже не подтверждает ничем, кроме слухов. Так, например, Ян Златковский в своём дневнике писал, что ему рассказала Доминика, о восстании. Она упомянула и Сверчкова и Ромеро, рассказала даже о перестрелке у дома Джорджа Каткарта. Но не словом не упомянула о том, что Ясенев там был. Кстати интересная судьба у этого английского генерала. В Калифорнии он спасся от русских пуль, но вот сложил голову во время Крымской войны...
Он посмотрел на нас и убедился, что нас совсем не интересует судьба британского командира.
-- Кхм, -- откашлялся преподаватель. - Возвращаясь к Ясеневу. Да, с ним всё странно. Он появляется ниоткуда в Анхелесе, в гарнизонной тюрьме. Его вспоминает Иван Кусков, который опять же упоминает, что Владу удалось бежать из тюрьмы. В следующий раз мы его встречаем уже в Новой Вологде, на той самой тайной встрече будущих повстанцев. О присутствии Влада на встрече упоминают и Рылеев, и де ла Вега, и Ромеро.
-- Именно там он и познакомился с Аней Камаевой, -- как-то задумчиво сказала Полина.
-- А в Новом Орлеане с Доминикой Златковской, -- неожиданно добавила Эва Чжу.
Мы все удивлённо посмотрели на неё. Она вздохнула и сказала:
-- Об этом у нас любят рассказывать в моей семье. У нас вообще обожают и Доминику и Яна Златковского, прям культ какой-то...
-- Да-да. Но принято считать что в Новый Орлеан он путешествовал до того как попал в тюрьму в Анхелесе.
Прозвеневший звонок прервал рассуждения нашего директора, однако почему-то никто и не пошевелился, все оставались сидеть на месте.
-- Ну, раз вы так интересуетесь этой темой, -- подвёл итог Гарюшкин. - То напишите работу: "Личность героя войны за независимость", исторического деятеля выберите самостоятельно, но в работе необходимо расписать следующие факты...
Тут директор изложил все условия и отпустил нас на волю. Следующее занятие нашей группы было только через час, а остальные пошли по своим аудиториям.
Мы же вышли на площадку внутреннего двора нашей школы. Вообще, то место где мы учились, выглядело очень красиво и романтично, как я говорил уже, здание полностью копировало замок Монбельяр.
Двор походил, как водится, на дворики внутри замков. Вымощенный камнем и лишь в центре оставался кусок земли, на которой рос огромный клён. Под этим клёном стояли скамейки, на которых и сидели ученики, в перерывах между занятиями, если позволяла погода.
Мы подошли к клёну. Эва не глядя на нас села на скамейку, и наша группа окружила её. Она вздохнула, и по-прежнему ни на кого не смотря, сказала как будто бы в никуда:
-- Я в детстве так часто представляла, что я Доминика.
-- В детстве? - не удержался Хорхе, но все остальные на него зашикали, а Эва продолжила.
-- Брала уроки фехтования, пыталась сочинять музыку...
У меня возник вопрос насчёт музыки, но я благоразумно не стал его озвучивать.
-- В общем, я сама мечтала возродить "Братство Трилистника", а тут в поезде... Понимаете, мне почему-то не понравилась Оливия, -- при этих словах Хорхе и Стёпа понимающе переглянулись, за что получили гневный взгляд Хэдли. - В общем, я разозлилась, наговорила колкостей. А когда услышала, что вы сами возродили "Братство", то вообще вышла из себя...
-- Значит так! - решительно подвела итог своим откровениям Эва. - Пусть она извинится!
Мы все в задумчивости перевели взгляд на Оливию. Та возмутилась:
-- Почему я? Она же первая начала!
Я обессилено присел на скамейку рядом с девочкой. Чуть погодя, также рядом с Эвой опустилась Олли.
Она немного помолчала, но скоро начала довольно сбивчиво:
-- Прости пожалуйста... я тогда погорячилась... я ведь видела... видела...
Хэдли вздохнула, потом порылась в сумке, и достала оттуда какой-то портрет.
-- Вот. Портрет Доминики Златковской в двадцать пять лет.
Всё наше Братство Трилистника чуть было не сбило нас троих со скамейки, пытаясь разглядеть, рисунок. И хотя это была распечатка с цветного принтера, но лицо было видно совершенно чётко. С портрета на нас глядела повзрослевшая и без восточных черт Эва Чжу.
-- Ничего себе, -- присвистнул я.
-- Да ты сам похож на Влада Ясенева, -- вдруг ехидно сообщила Эва. - Ну как если бы ему было пятнадцать лет.
