- Поведем вас туда на веревочке - за лидером. Вылет завтра.

Заметив, видимо, некоторое мое замешательство, успокоил:

- А дождя завтра не будет.

День прошел в хлопотах подготовки.

Утром первым взлетел пикирующий бомбардировщик Пе-2, вел его веселый молодой майор. Вначале все шло хорошо, пока летели по прямой. Но вот вышли к Западной Двине, майор стал вести самолет строго по ее ленточке, повторяя изгибы реки. Но группа не может так маневрировать, как один. Да что он, не оглядывается, что ли? Лидер уходил все дальше и дальше. А погода портится, ползут низкие грязные облака, прижимают к земле. Еще минута - и лидер пропал за пеленой.

Что делать? Хорошо, что не доверился полностью, следил по карте, сверял с наземными ориентирами. Пожалуй, скоро надо сделать разворот влево. Теперь прямо.

Не здесь ли? Похожая поляна...

Из-под копны, стоящей с краю, метнулась фигура, забегала, и вот уже белеет внизу посадочный знак "Т".

Захожу на посадку.

- Тридцать первый, у вас не вышло шасси! - в наушниках голос командира эскадрильи капитана Соболева.

- Понял. Садитесь первым, командуйте посадкой остальных.

Конечно, так и надо. Пусть не носится вся группа в ожидании одного. Кроме того, если бы случилась при приземлении авария, закрыл бы посадочную полосу.

Самолеты уже на земле, а я верчусь над поляной. Правая "нога" вышла, левая - нет. Пытаюсь убрать шасси и выпустить вновь, но теперь не убирается та "нога", что вышла.

Шасси складывается под крыльями к фюзеляжу навстречу друг другу. Что, если попробовать выполнить бочку - вращение самолета вокруг своей оси?

Набрал высоту. Разогнал машину, выполнил фигуру. Все осталось по-прежнему. Надо, наверное, сделать это порезче. Земля и небо вновь завертелись вокруг меня. Едва уловимое движение рулями - самолет на какое-то мгновение замедлил скорость оборота, будто чуть-чуть споткнулся.

Помогло. Правая стойка убралась. Вновь выпускаю шасси. Что за чертовщина! Теперь левая "нога" вышла, а правая нет. Ну что ж, попробую бочку в обратную сторону, чтобы силой инерции помочь вытолкнуть правую.

Полк давно приземлился. Самолеты замаскированы под деревьями, а я ношусь над поляной. Скоро уже и горючее кончится, и чувствую: весь взмок.

Уже потерял счет разворотам, разгонам и бочкам, а тут все порознь: то одна, то другая.

И вдруг в наушниках голос Соболева:

- Обе вышли.

Сделал я еще несколько фигур: нужно убедиться, что стоят "ноги" прочно.

А на земле уже вовсю льет дождь. Подходит и представляется, въеживаясь в промокший плащ, капитан - комендант здешних мест. За ним его "гарнизон" все усатые, пожилые, в грязных мятых шинелях,

- Появлялся над вами лидер?

- Нет не было.

Оказывается, веселый майор сбился.

- Кто здесь есть?

- Только мы. Пять человек. Сказали ждать и встретить.

- Горючее подвезено?

- Да.

- Где будем располагаться?

- Можно в деревушке, тут недалеко...

Три дня прошло, а дождь не прекращался. Размещенные в домах по звеньям, летчики отсыпались. Приехал маскировочный взвод, принялся за свое дело. Придумали хитрые приспособления для того, чтобы быстро закрывать зеленой "изгородью" переднюю часть самолета, втянутого хвостом в лес. Потом ушли на взлетное поле, прихватили с собой машину светло-желтого песка.

Перед обедом летчики собрались возле самолета комэска Соболева. Курят, поглядывают на копошащихся маскировщиков.

- Что-то наоборот у них получается. Смотри, как раскрасили аэродром песком. Теперь он с воздуха, небось, на зебру похож...

Дождь лил неделю. Наконец начало проясняться. И стали над нами проходить фашистские бомбардировщики. Мы притаились. Идут большими группами, без прикрытия. Видно, эти места были для них безопасными. Теперь-то здесь мы, и нельзя давать им безнаказанно вершить свое дело,

Когда в следующий раз послышался гул моторов и через какое-то время показались над лесом, в стороне, "юнкерсы", я сказал дежурному:

- Зарядите-ка ракетницу.

Подождал, пока "юнкерсы" не пропали за лесом, чтобы наш взлет не был замечен и не раскрыл аэродром.

- Давайте сигнал!

В первой готовности находилась пара Славгородского. Вижу: зашатались ветки, маскировавшие самолеты, забегали механики. Заревели моторы, и тут же машины пошли на взлет. Надо выпускать еще, им на помощь.

Новички проявили настоящее мужество. Пятнадцать фашистских самолетов не испугали их. Пока подоспели другие наши, Славгородский и Фонарев сбили по "юнкерсу". Но за бомбардировщиками, оказывается, шли с удалением "мессершмитты". Завязался ожесточенный бой.

Самолеты возвращались, по одному заходили на посадку, торопливо втягивались в лес. Участники боя собирались вместе, закуривали, возбужденно вспоминали детали только что отгремевшего события.

- Боря, Леша, давайте, чертяки, облобызаю вас. С первой победой! С первыми сбитыми! Даже сдержанный Майоров возбужден:

- Вот это машина! Прямо рвется из рук. Иду я вверх за "мессером" и, представляете, до-го-ня-ю!

- Слушайте, а я чуть не заблудился. Смотрю: вроде наш аэродром, да вон и машина чья-то заканчивает пробежку, но не похоже на аэродром. Вся поляна изрыта траншеями, даже страшно садиться. Ну и маскировщики! Знатно расписали песочком свою картину.

- А куда ты, Шахов, подевался? Где был?

- Где и все, - отвечает Шахов, и на красивом его лице появляется обида.

- Твое дело - меня держаться, а я твой номер внизу видел. Бой идет, а ты внизу.

- Да я уже и не помню. Погнался, наверно, за "мессером",

Все замолкли, повернулись в сторону, откуда нарастал звук. Над противоположной стороной леса показался самолет, он скользил прямо по верхушкам сосен - и едва кромка леса ушла из-под колес, сразу прижался к земле. Красивая посадка!

Пикирующий бомбардировщик Пе-2. Откинулся внизу люк, и вышел летчик.

- Второй гвардейский?

- Он самый, - ответили.

- Где командир?

- Вон он возле землянки.

Я узнал нашего лидера. Веселый майор был на этот раз в подавленном настроении.

- Товарищ полковник, я очень виноват перед вами. Получилось гак, что бросил группу, потерял ее.

- Да ладно уж, все обошлось.

- Не обошлось. Меня привлекают к суду. Теперь от вас зависит моя судьба. Если б вы написали, что все благополучно и претензий, мол, ко мне нет...

Беру планшет, майор сразу заулыбался и зычно крикнул:

- Эй, стрелок! А ну тащи!

Стрелок немало возился, что-то вытаскивая, и наконец тяжело, враскачку зашагал к нам, прижимая к животу руками огромную, наверно в метр высотой, бутыль.

- От нас подарочек, - пояснил майор.

- А если б не написал?

- Все равно. Тогда бы попросил выпить за упокой души.

Что значит веселые люди они и на беду свою умеют смотреть с иронией.

Через несколько дней прибыли наши тылы, те, кто отправился из Сеймы поездом. Лес все больше обживался, Появились землянки, где располагались командные пункты эскадрилий, склады, каптерки. Ночевать уходили в село.

... Опять нелетная погода. Дождя нет, но ползут низкие сплошные облака. Все находятся на аэродроме, в любое время обстановка может измениться. Два звена в готовности № 1 - летчики сидят в кабинах и дай только сигнал, они тут же взмоют.

А наш лесной лагерь живет своей жизнью.

Летчики второй эскадрильи сидят полукругом, и комэск капитан Тришкин, чернявый, длинноносый, с бородкой, похожий на цыгана, проводит занятие по тактике боя на истребителе Ла-5.

- "Мессеры" привыкли от атаки ЛаГГ-3 уходить вверх. Но теперь мы их на вертикалях догоняем. Значит, приучай себя ловить тот момент, когда фашист сделает горку и успокоится. Ясно?

- Ясно. Будем их ловить на выходе вверх.

- Тактика не терпит застоя, - нравоучительно предупреждает Тришкин, дотрагиваясь до бородки. - Давайте поразмышляем как бы за врага. Попадутся они так несколько раз и начнут менять повадки. Будут уходить из-под нашей атаки вниз. К этому тоже будь готов...