- Звягинцев расписался с Нюрой, она у нас машинисткой. Тут, брат, такое дело: война есть война, а любовь остается любовью. И ничем ее не убьешь.

- На Звягинцева я бы не подумал. Другое дело Лешка. Мы с ним год вместе проработали, так что я знаю. Тот влюбчив страшно.

- Лешка уже не влюбится, - ответил капитану его собеседник, старший лейтенант.

- А что было?

- Брали диверсантов, да неудачно организовали захват. Даже толком не знали, сколько их. Ну и погиб.

- Мы тоже двоих недавно потеряли. Сейчас бывает трудно опергруппу сколотить.

Нет, не получается минута без войны.

- Смотри - Ворошилов! - капитан кивает головой.

Они встают, хотя расстояние позволяет сидеть. Чувствуют неловкость, а вдруг представитель Ставки обратит внимание и подумает: что это еще тут за посиделки?

Климент Ефремович изменился. Пять лет назад, когда беседовал с летчиками, вернувшимися из Испании, был он, кажется, выше ростом и крупнее. Теперь вроде мельче фигурой и чертами лица. Это от усталости, недосыпания, от тяжких дум и непростых решений.

Две эмки прижались к тротуарчику. Ворошилов медленно расхаживает возле них, видимо, кого-то поджидая. Выходит генерал армии Мерецков - командующий Волховским фронтом. Они уезжают.

Показывается генерал Журавлев.

- Будет для вас задание. На КП не поедем. Вернемся в штаб, обсудим.

Из своего кабинета, если можно так назвать обычную комнату, не очень-то удобную, генерал куда-то позвонил, что-то уточнил.

- Значит, так, - посмотрел мне в лицо. - Вам предстоит создать группу из И-пятнадцатых и И-шестнадцатых для прикрытия транспортных самолетов. Соберите летчиков из полков, кто летал на таких и еще не забыл их. Самых опытных. Да и вы, надеюсь, не забыли?

- Около тысячи вылетов - разве забудешь?

- Создайте группу, в запасном полку возьмете самолеты. В селе Хвойная надо встретиться с транспортниками, согласовать действия...

На другой день я вылетел на По-2 в Хвойную. Здесь располагались тыловые подразделения фронта, базы. Отсюда совершались полеты транспортных самолетов.

Собрались летчики, слетали мы с ними на Ли-2 в запасный полк пересели на И-15 и И-16. Не думали, что придется еще, когда-нибудь подниматься в небо на этих машинах. Однако же пригодились.

Пришлось, правда, вернувшись в Хвойную, организовать повторение пройденного. Все забывается, надо немного поработать с машиной, восстановить технику пилотирования. В разгар тренировочных полетов подошел батальонный комиссар Косачев.

- Из штаба дивизии передали, чтобы вы зашли. Дивизия выделяла транспортные самолеты, с которыми нам предстояло взаимодействовать,

- Здравствуйте, - поднялся навстречу начальник штаба и, не делая паузы, продолжал: - Утрясем все окончательно. Прошу!

Указал рукой на стул.

- Не знакомы?

Только теперь я присмотрелся ко второму офицеру, присутствующему здесь.

- Ну как же! - вырвалось у меня. - Знакомы.

- Да и я, кажется, не ошибусь, если скажу: в Хабаровске встречались? Вы тогда участвовали в поиске нашего женского экипажа, когда мы упали в тайгу.

- Точно.

- Я запомнила. Полина Осипенко представила вас тогда: "Мой товарищ со школьной скамьи".

- Она имела в виду скамью в Качинской школе летчиков. Мы и служили потом вместе.

Валентина Гризодубова в майорской форме выглядела внушительно.

- Так вот, - продолжал начальник штаба, - поскольку, как я понял, после рекордного перелета экипажа "Родины" Москва - Дальний Восток вы не встречались, познакомлю вас повторно. Валентина Степановна Гризодубова командует полком авиации дальнего действия.

- Думаю, что Валентина Степановна и сейчас рекорд устанавливает.

- Рекорд? - насторожилась она.

- Первая в мире женщина-командир авиационного полка.

- Вот видите, не перевелись на фронте галантные мужчины, прокомментировал начальник штаба.

- Товарищ полковник - наш гость, - ответила она с загадочной улыбкой, - так что придется потерпеть комплимент.

- Ну ладно, - сказал начальник штаба. - Приступим. "Неофициальная часть" нашей встречи завершилась.

- Предстоит сложная и важная работа, - продолжал начштаба. - Полк майора Гризодубовой выделил группу самолетов Ли-2 для помощи окруженной Второй ударной армии боеприпасами, продуктами, медикаментами, горючим. Мы не подумали вначале о прикрытии, и из шести машин, отправившихся в первый рейс, две не вернулись.

- Собственно, негде было взять прикрытие, - сказала Гризодубова.

- Так вначале казалось, - уточнил начштаба. - И тогда кто-то вспомнил о старых "ястребках". Некоторые их недостатки в данном случае идут нам на пользу. Их скорость как раз годится для сопровождения Ли-2.

- Но есть и достоинства, - я сам немало думал, как . лучше использовать эти устаревшие машины.

- Что вы имеете в виду?

- Старые истребители обладают хорошей маневренностью. Очень важное качество при защите нескоростного самолета.

- Мы с вами, нескоростники, кажется, начинаем нравиться друг другу...

- Надо тактику изменить, - Гризодубова делает решительный жест рукой. - Нечего нам на высоту лезть. Пора белых ночей. Фашисты нас снизу очень хорошо видят. Пусть они сами поверху ходят. А мы - на малой высоте. Темный Ли-2, идущий над лесами, сверху не так просто заметить.

- Прошу к карте, - пригласил хозяин кабинета. - Вот маршрут. Здесь, на окраине Александровки, в лесу, намечена поляна для посадки самолетов прикрытия. Вот район выброса грузов. Тут, пожалуй, наметим рубеж встречи. Истребители встречают, сопровождают, затем барражируют в районе работы. Она начинается в полночь, продолжается часов до двух - самое темное время, какое сейчас может быть. В общих чертах я сказал все. Остается вам между собой уточнить детали - и за дело. Вы когда будете готовы? - последние слова относятся ко мне.

- Сейчас вылечу ознакомиться с площадкой. Вечером группа будет там. День нужен, пожалуй, чтобы осмотреться, изучить район.

- Хорошо, значит, завтра уже действуем вместе, - Гризодубова встала.

Я заторопился на аэродром. По дороге размышлял об этой неожиданной встрече с Гризодубовой, и все больше овладевало мной удивление. Конечно, летчица-рекордсменка по дальним перелетам - это что-то значит. Перед войной была начальником Управления международных авиационных линий Гражданского воздушного флота СССР. Тесная, можно сказать, связь с дальней военной авиацией. И все же быть женщине командиром полка! Всецело мужского! На войне!

Пока готовили По-2, подошел к гризодубовским самолетам. Их скрывали деревья, из глубины леса подъезжали машины - шла загрузка.

Выбрал двух перекуривающих техников. Любопытство разбирало, но все же прямо спросить не решился.

- Ну и как служится с таким командиром? - улыбкой хотелось скрыть серьезность вопроса.

- С каким таким? - не поняли они.

- Ну, слабый пол все же...

Оба, не сдержавшись, рассмеялись.

- Скажете, однако... Слабый!.. Через пять минут после того, как человек попадает к нам в полк, это слово выветривается у него из памяти.

Хотя они тоже как будто шутили, но все стало ясно...

Мой По-2 держал курс к линии фронта. Внизу указывала путь, стрела железной дороги. Такой ориентир обычно расслабляет - не собьешься. Внизу плыла земля, похожая... Нет, не земля. Говоришь - земля, Представляется что-то черное, черноземное, распаханное. А здесь было зеленое море. Именно - море. С высоты кажется, что воздух под тобой имеет цвет. Легкую такую, едва обозначенную голубоватую сизость. И будто плывешь ты по спокойной глади прозрачно-сизого моря, а все, что внизу, - дно. Оно покрыто зелеными водорослями, лишь покажется иногда пятачок голого песка, да по полоскам расселин проползет крабом машина...

- Что это? - спрашивает Нила, рассматривая дно и что-то шевелящееся на нем.

- Краб, - говорю и тут же ныряю в море. Он шустро удрал от меня за камни, а я, вынырнув, вижу перепуганное Нилино лицо.