Это только кажется,
что чем дальше –
тем спокойнее.
Лирическое отступление
То место, о котором Гриша Свиридов под большим секретом рассказывал своей Уле, называлось по разному.
Гриша называл это «поселком Солнечный», где-то это называлось «пгт Солнечный» («пгт» означает «поселок городского типа»), в некоторых документах писали даже «город Солнечный», а на самом деле …
На самом деле все обстояло несколько иначе.
Достаточно сказать, что закрытая засекреченная зона появилась в этом месте очень давно, и связано это было с добычей золота. А раз золото и весьма неприветливый, мягко говоря, климат, то появились и лагеря, заключенные и все такое прочее.
Затем рядом с малоперспективными разработками появился военный завод, лагеря из системы Главного управления лагерей передали Главному управлению исполнения наказаний, сменился контингент заключенных, а рядом с заводом выросли жилые дома и это по сложившейся традиции получило наименование «соцгород».
И значительно позже участок тайги вдали от шахт и соцгорода отвели под создание научной организации, где развертывали исследования какие-то физики …
И строго говоря наименование «Солнечный», мелькающее в открытых документах, относилось к этому засекреченному почтовому ящику, а не ко всему конгломерату в данной географической точке, где кроме шахт и лагерей, крупного машиностроительного завода с соцгородом еще были и воинские части, и военный аэродром, и всякая прочая инфраструктура …
И именно этот засекреченный почтовый ящик, давший свое имя всему вокруг, определил степень секретности всего объекта с дополнительной секретностью и защитой внутри «приморского поселка Солнечный» – такое наименование тоже иногда возникало в открытой документации.
Но продолжим повествование о событиях, происходивших так далеко от Москвы …
Нина самохина
ЗВОНОК КОНОПЛЕВА
– Галина, я в штабе. С десяти – разговор с новым начальником лаборатории … памяти академика. Новый начальник – Скворцов Виктор Антонович. Подготовьте на него все бумаги – приказ, распоряжение о допуске и так далее. В двенадцать – новый уполномоченный контрразведки подполковник Чибрыкин Емельян Никанорович. На встречу с ним пригласите майора Рахматулина.
В штабе Свиридов внимательно просмотрел перечень непоставленного оборудования, последние еще не выполненные заявки на материалы, обратил внимание на заявки по медикаментам и медицинской технике.
Здесь его застал звонок из города.
– Товарищ Свиридов? Здравствуйте. Коноплев Алексей Васильевич, председатель комиссии партийного контроля из Москвы.
– Здравствуйте, товарищ Коноплев. Слушаю вас.
– Вы знаете, по какому поводу мы прибыли. Есть необходимость побеседовать с вами. Не возражаете?
– Ничуть. Когда и где вам удобнее?
– Часа в три вас устроит? Я приглашу майора Брызгу. И вместе побеседуем. Приезжайте в горком, я пока здесь в кабинете первого секретаря обосновался.
– В пятнадцать часов буду у вас.
Прихватив с собой Евменова Свиридов проверил, как подготовлен корпус для медиков и остался им доволен.
РАЗГОВОР со СКВОРЦОВЫМ
Ровно в десять Свиридов вернулся к себе и пригласил в кабинет Скворцова.
– Как спалось на новом месте?
– Тихо тут у вас! Спал, как суслик.
Они сели в кресла в углу кабинета.
– Завтракал? Хорошо. Сейчас – разговор о деле. По душам поболтаем потом, время будет. – но Свиридов не удержался. – Это здорово, что ты приехал!
– Ты в Москве несколько раз высказывал замечания по поводу получаемых нами данных о свойствах новых материалов. Мы их получали отсюда. Ты не знал, где ведутся эти исследования, да и я только мог предполагать … Просмотрев отчеты здесь, я убедился в их некорректности и неполноте. Исправлять это придется тебе. Есть большая лаборатория, большой коллектив, современное оборудование. Есть груда отчетов, но нет результатов. Нужно все критически пересмотреть, многое просто переделать, что-то делать по другим методикам … Все. Видишь, как просто?
– Куда проще. Но это же чистое металловедение, точнее – материаловедение. Думаешь, потяну?
– Я помню, что про тебя говорили наши ребята в группе. Он может сделать все, что нужно. А тебе всего-то нужно поставить сотрудникам задачу, мобилизовать их, заставить работать, определить план дальнейших действий – и вперед.
– Совсем чуть-чуть. Это же работа на целую жизнь.
– Нет, столько времени я тебе не дам. Пару дней – разобраться с персоналом, еще дня три на выработку методов ревизии полученных результатов и отчетов, и немедленно – первые результаты по ранее выпущенным работам. Отчет на Ученом Совете. Так и запишем – через неделю твой доклад на заседании Ученого Совета. Кстати, тебя туда тоже введем.
– Оттого, что ты меня куда-нибудь введешь, лучше не будет …
– Помнишь?
– А как же! Почти все, встречая его, вспоминали, что он – введенный член Ученого Совета, и улыбались! Ладно, а кто меня введет – тьфу, черт, опять вводить будут! – введет в курс дела в лаборатории? Передаст дела?
– Считай, что прежний начальник лаборатории – доктор наук, профессор, член-корреспондент – скоропостижно исчез. Нет его и не будет. В лаборатории есть такая дама – Верещатская Валерия Осиповна, кандидат технических наук, женщина толковая и хорошо знающая дела лаборатории. Потолкуй с ней, тебе имеет смысл назначить ее своим заместителем. Другого человека подбери заместителем по экспериментальным установкам – там большое хозяйство, нужен дельный механик. А дальше – сам. И не стесняйся. Нужно стенку сломать – сломаем, нужно дом построить – построим.
– Ну, эти-то твои штучки я еще не забыл. Здесь опять режим военного времени? И военной диктатуры?
– А как же! А об основных работах я тебе расскажу в другой раз.
– Что значит – об основных? А материалы – это не основное?
– Материалы – это такие мелочи по сравнению с основной задачей … Просто я не мог пройти мимо этих глупостей – они потом могут ох как отозваться! Но несмотря на то, что твои работы – не основные, помощь тебе будет оказываться в полном объеме.
– Ладно. Ругаться с тобой буду потом. Библиотека-то тут хоть есть? У меня голова – не библия, я всех премудростей не помню.
– Все есть, а чего нет – достанем. Скажи только, что нужно. Вопросов у тебя будет еще много – потерпи, поднакопи. А пока моя секретарша Галина Климентьевна тебя проводит в твои владения. До вечера?
– До вечера …
РАЗГОВОР с ЧИБРЫКИНЫМ
– Разрешите, товарищ полковник?
– Заходите, Емельян Никанорович. Располагайтесь. Как устроились, как спали на новом месте?
– Устроился прекрасно, спал неплохо – с учетом разницы в часовых поясах.
– Майор Рахматулин, заместитель начальника объекта по безопасности, фактически подчиненный ваш и мой.
– Майор Рахматулин, Сергей Мунирович.
– Подполковник Чибрыкин, Емельян Никанорович.
После обмена рукопожатиями все уселись.
– Побеседуем? – начал Свиридов.
– Да, конечно. Прошу вас.
– Может быть начнем с вопросов? Работа для вас привычная или вы ранее такими делами не занимались?
– Приходилось. Может быть, не в такой ситуации дела принимал, но приходилось. А вопрос всегда один и тот же – с чего начать?
– Да, вы правы – всегда один и тот же вопрос. С чего начать, что является наиглавнейшим и решающим. Так вот, с моей точки зрения наиглавнейшим вопросом является вопрос налаживания нормального режима секретности на объекте. И его безусловного функционирования.
– А его нет? Я имею в виду режим секретности?
– Он формально есть и даже формально исполняется … в некоторых частях. Но установлен он был так давно, что никто сейчас не в силах вспомнить, почему и как были установлены эти правила. Например, отчеты о работах лаборатории исследования материалов недоступны – формально – даже сотрудникам лаборатории, если они не принимали участие в данном разделе исследований. А фактически – все отчеты лежат в открытую в шкафу в лаборатории. Помещения вычислительного центра снабжены шифрзамками, но открывают их любому, если позвонить. Формально – и я считаю, что в этом действительно есть глубокий смысл – персонал охранных подразделений не должен контактировать с научным и обслуживающим персоналом, а фактически – в клубном помещении охраны на вечерах и танцах присутствуют научные сотрудники. Архивные научно-технические материалы распылены между архивом первого отдела и архивом НТО первого отдела, поисковый аппарат отсутствует, найти что-нибудь – проблема.
