– Вам удобно, Флоретта? – спрашивал меня диар. Или же: – Вы не замерзли? – Или: – Ничего не желаете? Может, распорядиться насчет чая?

– Нет, благодарю, Аристан, – неизменно отвечала я, ощущая интимность и уют этих вечерних часов.

Он смотрел на меня еще некоторое время, после возвращался к чтению, и я вновь начинала подглядывать за своим женихом. Если же неугомонные агнары присутствовали на вечерних посиделках, то д’агнар Альдис присоединялся к ним. Мужчины играли, делая символические ставки, потягивали вино, негромко переговаривались, посмеиваясь над собственными шутками. Мне же вновь доставалась роль зрителя, коей я не брезговала, получая удовольствие от своих наблюдений.

Однажды они пригласили меня к себе, но я быстро запуталась в правилах, и меня отправили «вязать свой бесконечный носок», а также указав, что «женщины опошлят любую благородную забаву своими замечаниями». Пофыркав и возмущенно посопев, я вернулась к вышивке, но вскоре усмехнулась, глядя на великовозрастных мальчишек – диара и агнара, которые на повышенных тонах обвиняли друг друга в нечестной игре. Арти переводил взгляды с одного на другого мужчину, приоткрыв рот и жадно внимая им. Закончилось все неожиданно:

– Дуэль, – потребовал Аристан.

– Я тебе уши отрежу, Альдис, – воинственно возопил агнар Наэль.

– Лучше купи себе пенсне и научись играть, – высокомерно ответил диар.

– Что вы задумали? – с тревогой спросила я, вскакивая со своего места.

Меня одарили тремя недоуменными взглядами, даже мой братец взирал на меня, как на неожиданное недоразумение. Я сжала кулаки и решительно шагнула к ним. Диар взял меня за руку и повел за собой.

– Идемте, – коротко велел он.

– Да-да, пусть твоя невеста увидит, как я уделаю тебя, – жизнерадостно воскликнул Наэль.

– Опять спешишь, Одмар? – усмехнулся мой жених.

– Арти! – я обернулась к брату, ища его поддержки, но он только развел руками, показывая, что бессилен.

Мы пришли в зал, стены которого оказались увешаны оружием. Здесь я не была еще ни разу и, как только Аристан выпустил мою руку, занялась осмотром смертоносного великолепия. Впрочем, от созерцания меня отвлек звон стали. Я порывисто обернулась и вздохнула с облегчением. В руках мужчин появились рапиры, всего лишь рапиры. Диар заметил, как я выдохнула и лукаво подмигнул. Смущенно улыбнувшись, я подошла к банкетке и присела рядом с сюртуками агнаров, небрежно сброшенных на нее. Арти, встав рядом, накрыл мое плечо ладонью и воззрился на дуэлянтов.

Мужчины склонили головы, отсалютовали рапирами друг другу и встали в стойку. Я невольно залюбовалась своим женихом и оттого пропустила начало их словесных выпадов, которые они чередовали с выпадами рапирами. А когда очнулась, услышала:

– Арис, признайся, что опять смухлевал, – требовал Одмар Наэль. – Ты всем известный плут. Если признаешься, я пощажу тебя и не унижу своей победой в поединке.

– Наэль, ты слишком самоуверен.

– Альдис, проклятье, но ты же мухлевал!

– Чем докажешь?

– Своей победой!

– Тогда победи.

– Хорошо. Тогда, если я выиграю, я требую компенсацию, которая удовлетворит мое попранное тобой самолюбие.

– И что же ты хочешь, Одмар?

– Поцелуй прелестной агнары Флоретты, – я охнула, глядя на широкую ухмылку нахального агнара.

– Не зарывайся, – холодно ответил Аристан.

– Хорошо, тогда ты сделаешь то, что отказался сделать три года назад.

– Ты был зверски пьян и только безумец встал бы тогда под дуло пистолета.

Я ощутила новый прилив тревоги. Арти с интересом внимал разговору дуэлянтов, не прервавших свой поединок ни на мгновение. Я слушала, как звякает сталь, смотрела на их быстрые перемещения и снова любовалась своим женихом, чьи волосы взлетали от резких движений. Всегда безупречный порядок его прически был нарушен, и я отметила, что вольность в облике ему невероятно идет. Расстегнутый ворот рубахи, поддернутые рукава, в беспорядке разметавшиеся волосы – все это делало диара более человечным, более живым. Глаза его сейчас поблескивали азартом поединка, и корка льда, обычно сковывавшая взгляд, исчезла. Теперь мне было проще представить гуляку и повесу Аристана Альдиса. И мысли о его прошлом невольно заинтересовали. Я решила, что при возможности, все же расспрошу диара, когда он станет уже моим мужем.

– Но сейчас я трезв, и ты не можешь сомневаться в верности моего глаза и твердости руки, – возмутился Наэль.

– Ты хочешь оставить мою невесту вдовой еще до свадьбы? – насмешливо спросил диар.

– Арти, о чем они? – спросила я, встревожено заерзав на своем месте.

Брат пожал плечами и продолжил следить за поединком.

– Арис, я настаиваю, если выиграю я: поцелуй твоей невесты, или ты водрузишь себе на голову треклятое яблоко и дашь мне доказать тебе, что я меткий стрелок.

– Тебя так задел тот спор? – с усмешкой спросил д’агнар Альдис.

– Спать не могу, есть не могу, даже на дам смотрю через раз, вот как ты оскорбил меня недоверием! Если трусишь, я готов подставить щеку под поцелуй милой агнары Флоретты.

– Ты много на себя берешь, – уже серьезно ответил диар.

– Ты вел нечестную игру, и я имею право потребовать настоящей сатисфакции. Поцелуй или яблоко.

– Сначала победи, потом требуй, – буркнул Аристан.

Теперь я уже не упускала ни слова. Веселье перестало мне казаться таковым. Кажется, и сами мужчины разошлись не на шутку. Диар теснил агнара Наэля, уже не давая ему возможности провести контратаку. Гость его сиятельства теперь все больше оборонялся. Лицо его стало сосредоточенным, из глаз исчезло лукавство. Вдруг пальцы Арти, с волнением следившего за дуэлью, сильно сжались на моем плече, причинив боль. Я громко вскрикнула от неожиданности, и мой жених на мгновение обернулся. Этого хватило его противнику, чтобы увернуться и нанести укол в грудь.

– Туше! – восторженно закричал Одмар Наэль. – Арис, я все-таки выиграл! Я выиграл у тебя!

Нам с братом достался сердитый взгляд серых глаз. Я терла плечо, все еще ощущая пальцы брата. Агнар Берлуэн виновато посмотрел на меня и негромко произнес:

– Прости, сестрица. Я не хотел.

– Что у вас произошло? – спросил Аристан, подходя к нам.

– Я был неловок и сделал больно Флоретте, – пояснил мой братец.

– Вам нужна помощь? – спросил меня диар.

– Нет, скоро пройдет, – ответила я, но тут же поднялась на ноги и приблизилась к д’агнару Альдису. – О чем говорил агнар Наэль? Вы теперь что-то ему должны?

– Успокойтесь, дорогая, – улыбнулся Аристан. – Ничего страшного не произойдет. Артиан, попросите принести яблоко, – обратился диар к моему брату.

– И пистолет! – крикнул довольный Наэль. – И пусть зарядить не забудут.

– Пистолет я сам заряжу, – ответил мой жених и вышел вслед за агнаром Берлуэном.

Я нахмурилась. Мне совершенно не нравилось происходящее. Я подошла к Одмару Наэлю и заглянула ему в глаза.

– Что вы собираетесь делать? – спросила я.

– Доказать одному высокомерному диару, что не только он блещет талантами, – усмехнулся агнар. – Три года назад он высмеял меня, когда я сказал, что могу сбить с головы человека яблоко. Я предложил ему проверить меня, но этот… ваш жених, забрызгал меня ядом иронии и испарился, оставив вашего покорного слугу скрежетать зубами. Арису я прощу, что угодно, но меня снедает желание ткнуть его сиятельный нос в то, что он оскорбил своего друга понапрасну.

– Так вы хотите, чтобы его сиятельство поставил себе на голову яблоко? – охнула я. – И будете в него стрелять?

– Угу, в яблоко, – кивнул агнар Наэль.

– Нет! Не надо! – испуганно воскликнула я, молитвенно складывая руки.

– И вы? Агнара Флоретта, и вы тоже не верите в меня? – Наэль одарил меня сердитым взглядом. – Я отказываюсь с вами разговаривать до завтрашнего утра, я смертельно обижен.

Когда вернулся Арти с яблоком и диар с пистолетом, я уже извела себя и агнара Наэля мольбами отказаться от опасной затеи. Агнар Одмар стоял, заткнув уши, не желая меня слушать и не отвечая, как и пообещал. Увидев пистолет в руках Аристана, я бросилась к нему, воскликнув в порыве отчаяния: