Венедикт только рассмеялся в ответ на замечание матери, ставя на плиту чайник с водой.

Вскоре чайник весело засвистел носиком, и Венедикт споро заварил свежую заварку и разлил по чашкам кипяток. Они сидели на кухне и пили чай с эклерами, которые Венедикт очень любил, и непринужденно болтали о том, что произошло у них за прошедший день.

Раздался щелчок замка входной двери. Венедикт и Елизавета замолчали и в ожидании повернули головы к коридору. Через мгновение в кухню вбежал отец. Радостно возбужденный, с улыбкой во все лицо. На улице было еще по-весеннему прохладно, и отец был одет в легкий плащ. Спеша поделиться с родными радостной новостью, он вбежал в кухню, не раздеваясь.

– Елизавета, Венедикт, можете меня поздравить, – загрохотал в квартире громкий голос отца. – Я сегодня блестяще защитил диссертацию на кафедре.

Венедикт вскочил со стула, подскочил к отцу и одним прыжком повиснул у него на плечах, обхватив ногами и крича во все горло. Отец закружил его по квартире. Запыхавшись, поставил его на пол.

– Ну, братец, и здоровым ты стал! Ты спортом каким-нибудь занимаешься?

– Пап! ну ты и даешь. Я самбо уже более пяти лет занимаюсь, уже кандидат в мастера спорта.

– Ты это серьезно? Молодец! Я горжусь тобой, сын. А я, к своему позору, даже не знал об этом. Все дела да дела, – в его голосе зазвенели нотки искренней грусти.

Елизавета, терпеливо дождавшись своей очереди, подошла к мужу, приподнялась на носочки и, рукой наклонив голову мужа, поцеловала его.

– Поздравляю, Игорь. Мы с Венедиктом очень рады за тебя. Свою радость Венька выразил криком ужаленного бегемота, – мама улыбнулась, взглянув на смутившегося сына. – Но это у тебя, насколько я понимаю, предзащита была? А когда защита? – повернулась она к мужу.

– Самое главное, родные мои, это защититься на кафедре. На ученом совете университета будет уже легче. Пока точно не знаю, но где-то недели через четыре-пять. Завтра уточню планы ученого совета.

– Я надеюсь, ты теперь чаще будешь бывать дома? – подозрительно глядя на мужа, поинтересовалась Елизавета.

Игорь смутился.

– Понимаешь, Лиза, мне предложили возглавить кафедру в университете. Как это ни печально, но, мне кажется, времени свободного у меня будет еще меньше.

Елизавета в ответ только поморщилась недовольно.

– И это ты называешь нормальной семейной жизнью? – с сарказмом спросила она.

– Ой, ой, ой! Кто бы говорил об этом?! Сама, наверняка, только что пришла с работы, – Игорь схватил свою миниатюрную жену на руки и закружил с нею по комнате. – Мне Венедикт все о тебе докладывает, правда, Венька?

Венедикт часто заоткрывал рот, пытаясь собраться с мыслями, чтобы дать достойный ответ на провокационный вопрос. А отец, не обращая внимания на усилия сына, поставил жену на пол, достал из «дипломата» бутылку коньяка и гордо водрузил на стол.

– Сегодня мы отмечаем дома мою защиту, – провозгласил он, доставая с буфета пару коньячных фужеров и выставляя их на стол. – А в ресторан я вас приглашу после защиты на ученом совете. Там уж отметим, как положено. Так, а что вы тут пили без меня?

Отец взял со стола кружку сына, сделал глоток и поморщился, будто ему дали попробовать горькое лекарство.

– Венедикт, мы с мамой будем пить коньяк, а ты, уж, брат, извини великодушно, будешь допивать свой чай, – решительно произнес он и оценивающе посмотрел на сына. – Пить что-либо более крепкое тебе, пожалуй, еще рановато.

– Пап, мне уже почти четырнадцать лет, – неуверенно запротестовал он.

– Нет, вы посмотрите на него, – негодующе всплеснула руками мать. – Ему еще нет четырнадцати лет, а он уже претендует на коньяк. Никаких коньяков! – безапелляционно заявила она. – Чтобы я даже разговоров таких от тебя не слышала. Чего выдумал! Ты еще сначала научись мокроту под носом вытирать, а потом уж на алкоголь смотри – продолжала кипятиться Елизавета.

Игорь и Венедикт с улыбкой смотрели на разволновавшуюся женщину.

– Не расстраивайся, Венедикт, твоя порция коньяка еще ждет тебя, – Игорь, дождавшись, когда Елизавета полностью выплеснет свои эмоции, взлохматил на голове сына волосы. – Попьешь сегодня чайку со своим пирожным, а мы с мамой выпьем по рюмочке этого божественного напитка.

Они сидели за своим большим столом уже втроем. Игорь с упоением рассказывал подробности защиты диссертации, а Венедикт и Елизавета, затаив дыхание, слушали его. После того, как все подробности были рассказаны и дифирамбы в его адрес слушателями были спеты, Игорь откинулся на спинку и оценивающе взглянул на своего отпрыска.

– Венедикт, я смотрю ты уже вполне взрослый парень. Уже решил, чем будешь заниматься после школы?

– Пока окончательно не решил, но мне нравится профессия летчика. Может, я в летчики подамся, буду летать на самолетах. Знаешь, какая это интересная профессия!? Я уже перечитал массу интереснейших книг по авиации. И журналы специальные я регулярно покупаю.

– Ну, что ж! – Игорь ободряюще посмотрел на Венедикта. – Профессия летчика, насколько я понимаю, очень интересная, ответственная.

– А еще, Игорь, он постоянно читает книги о всяких преступлениях, о милиции. Совсем помешался на них, – встряла в разговор Елизавета, с неодобрением глядя на сына.

– Это ничего, – успокоил жену Игорь. – Я, когда был молодым, то же очень увлекался детективами. И, признаюсь, одно время даже мечтал стать следователем. Это проходит со временем. У меня, как видите, прошло, и я стал математиком. Если ты, Венедикт, по какой-либо причине, не сможешь стать летчиком или милиционером, ты можешь стать математиком, как я, или врачом, как мама. У тебя, Веня, еще есть время подумать над своим будущим. Я только знаю, что будущее у тебя будет светлое. И это единственное, в чем я уверен на сто процентов, – Игорь взглянул на наручные часы. – О времени-то уже сколько! Нам пора всем отдыхать, завтра у всех тяжелый рабочий день.

Было далеко за полночь, когда родители отправились в спальню, а Венедикт обреченно, ропща про себя, по долгу младшего в семье, отправился на кухню мыть посуду.

Лежа в кровати, Венедикт с удовольствием погружался в мир очередного расследования Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Когда тайна пляшущих человечков была почти раскрыта, за окном послышался легкий шум. Удивленный Венедикт взглянул на тускло освещенное настольной лампой окно и снова увидел ворону, которая, царапая коготками водоотлив, устраивалась за стеклом.

Юноша, вскочив с кровати, подскочил к окну. Птица, шумно взмахнув огромными крыльями, отпрянула от стекла и исчезла в темноте. Венедикт, взволнованный необычным происшествием, еще долго ворочался в постели, пытаясь найти ему объяснение.

Прошла годовая контрольная работа по ботанике. Как Венедикт и обещал матери, за нее он получил «отлично» и за учебный год получилась итоговая оценка «хорошо» к его удовлетворению и неожиданному недовольству Валентины Романовны.

– Струкачев, в новом учебном году, я вот тебе в присутствии всех твоих товарищей говорю, я сяду на тебя, фигурально говоря, и буду сидеть на тебе до тех пор, пока в году ты не будешь иметь отличную оценку, – хрипловатым голосом объявила она, зачитывая перед классом итоги контрольной работы. – Ты способный ученик и четверка, это не твоя оценка. Ты можешь учиться лучше.

– Хорошо, Валентина Романовна, я постараюсь в следующем году по вашему предмету получать более высокие оценки, – послушно пробормотал Венедикт, не глядя учительнице в глаза. – «Вот зануда старая. Все ей неймется с этой ботаникой», – шевельнулась в его голове нехорошая мысль. – «Кому она нужна, кроме ботаников?».

А дома его уже ждала мать с известием, что через два дня он уезжает в деревню к ее родителям.

– Веня, я сегодня получила от твоей бабушки телеграмму, – мама помахала перед его носом небольшим листком бумаги. – Она с дедушкой будет тебя встречать на городском вокзале. Но, Венечка, – говорила встревоженно она, оценивающе разглядывая сына, словно взвешивая его возможности, – тебе придется добираться до вокзала Орловска самостоятельно. Папа, сам знаешь, в очередной командировке, а у меня в отделении Машенька ушла в декретный отпуск. Замены ей я еще не нашла и мне придется дежурить вместо нее. Ты сам сможешь провести в поезде восемь часов?