Плац военной кафедры N-ского университета. Наше время, лето

– Ну, скоро уже? – недовольно сказал Ромка, стоявший в строю рядом с Ильей. – Чего тянут-то?

– Да как всегда. Господам офицерам торопиться некуда, – поморщился парень. – Солнце с утра жарит вовсю, автобусы, видимо, еще не подъехали. Сами все сидят в тенечке, а нас Сорокин на плацу маринует. Толику все пофигу.

– Распустили бы, я бы хоть водички попил. Уже целый час стоим.

– Воспитательный момент, Рома, – пожал плечами Илья. – Солдат должен стойко переносить все тяготы службы и далее по тексту… Вот и переносим.

У Ильи самого было настроение хуже некуда. Курсовик сдать не удалось, значит, придется заново рассчитывать и чертить ректификационную колонну летом и пересдавать ее проект в сентябре, вместо того чтобы гулять со спокойной совестью. Это плохо. Голова с утра ныла после вчерашних посиделок в общаге, что тоже не добавляло оптимизма. И самое главное – сегодня начались военные сборы. Четвертый курс закончился, пора сдавать экзамен и получать военный билет с долгожданным лейтенантским званием. Это значит, что придется целых три летних недели перед экзаменом каждый день приезжать с утра на военную кафедру, ходить строем, слушать никому не нужные лекции и заниматься прочей ерундой, вроде имитации обслуживания допотопной техники войск РХБЗ и сдачей нормативов. Кто быстрее напялит на себя ОЗК и противогаз, а потом размотает рукава АРСа, ага… Правда, сегодня с утра ходят слухи, что в первый день сборов собираются вывезти их роту на стрельбище, все какое ни есть, а разнообразие.

– Рота, равняйсь! Смирна-аа… – вдруг встрепенулся дремавший стоя на трибуне перед расслабившимися в строю студентами майор Сорокин по прозвищу «Толик». Был он невысок, лыс, пузат и отличался некоторой сонливостью и заторможенностью. По имени-отчеству звали его Валентин Степанович, и почему к нему прилипло нелепое прозвище «Толик», Илья не знал. Но так уж повелось – «Толик» и все тут. Что это он оживился? Ага, понятненько…

На плац вышли три офицера, давным-давно знакомые собравшимся студентам. Преподавателей на кафедре немного и каждый из них хорошо известен в узких кругах. Мужики все с опытом, немолодые, некоторые успели повоевать, есть даже чернобыльцы-ликвидаторы, волею судеб и кадровиков оставшиеся дослуживать на кафедре. Майор Синицын, подполковник Волин и подполковник Добрячков. В роте три взвода, стало быть, на каждый взвод назначено по куратору. К кому из них, интересно, попадет их первый взвод? Синицын, в принципе, мужик нормальный, хотя и с закидонами. Волин – зануда редкостная, но поладить с ним можно. Хуже всего, если это будет Добрячков. Вот уж от кого добра точно ждать не приходится, как раз тот случай, когда фамилия противоположна сути человека. Студентов он не то что не любил, – он их то ли презирал, то ли не желал воспринимать всерьез, как будто перед ним были не люди, а дрессированные обезьяны, с которыми его кто-то заставляет работать. Как-то так. И скрывать этого своего отношения он даже не пытался. «Блин, только бы повезло, – даже взмолился про себя Илья. – Кто угодно, но только не Добрячков».

– Попадос… – тихо выдохнул Ромка. – К нам идет.

– Вижу, – уныло прошептал Илья.

Добрячков подошел к замершему взводу и с неизменной легкой глумливой улыбкой оглядел стоявших парней. Худой, нескладный, с длинной шеей, он спокойно переводил взгляд с одного студента на другого, заложив большие пальцы рук за ремень. Потом, видимо оставшись довольным увиденным, улыбнулся уже во весь рот.

– Первый взвод? Фармацевты? Ну что, пацаны, перешивайте ширинки. Я назначен вашим куратором. Кто комвзвода, ты, Поталов?

– Я, – по инерции ответил Саша. Поскольку обязанности командира взвода брать на себя никто не хотел, его в свое время назначили крайним, руководствуясь логикой – раз ты лучший студент на потоке, тебе и положено тянуть общественную нагрузку.

– Уставной ответ «так точно», – поморщился Добрячков. – А ты, Поталов, не заставляй товарища командира вспоминать матерные рифмы про головку блока цилиндров, декадент интеллигентствующий. – Подполковник помолчал с полминуты, словно прикидывая, до чего бы еще докопаться, но потом пришел к мысли, что ему пока лениво. – Вольно, первый взвод. Сегодня выездное занятие на стрельбище, вместе с огнеметчиками из второй бригады РХБЗ. Пострелять не дадут, но хоть посмотреть и пощупать огнемет будущий «пиджак» должен уметь. Наш автобус за воротами, синий с белым, как банка сгущенки. Разойдись!

Штаб группы армий «Восток» объединенного Крейса. Середина осени, территория Империи Вильм, пятьдесят километров от ее столицы – Алмин

– Потери во второй и седьмой бергруппе очень велики, господин Найтмад, – докладывал начальник штаба. Острый карандаш обвел позицию на расстеленной по широкому столу карте, а затем решительным движением обозначил направление удара. – Мы, наконец, прорвали оборону вильмов на рубеже село Нейка – брод Нерм, но только за вчерашний день в боях за Нейку погибло двенадцать тираноцеров и семьдесят магов. Если так пойдет дальше, вскоре проламывать оборону технарей нам будет нечем.

– Сколько всего живых драконов в строю? – спросил командующий, кутающийся в форменную мантию генерального мага. Найтмад был высок, сухощав и немолод. И еще ему было холодно, несмотря на солнечное утро – сказывались последствия давней лихорадки, полученной сорок лет назад в джунглях Вирии, где он, тогда еще юный выпускник второго магического училища, заслужил себе первую звездочку боевого мага Крейса на погоны.

– По всему фронту около четырехсот, – подумав немного, доложил Файор, заменивший старого начштаба, убывшего в тыл по ранению. По мнению Найтмада, это была не самая удачная замена, но что поделаешь. Авиация вильмов выбита еще не до конца, а на войне как на войне – попасть под случайную бомбежку может каждый. Файор, по мнению командующего, был слишком молод и чересчур амбициозен для такой должности. Начштаба должен быть старым служакой с аналитическим складом ума, хорошей памятью и привычками бережливого хозяина, а не молодым карьеристом. Но кого прислали из столицы, с тем и работаем… Файор еще не худший вариант, по крайней мере, мозги у него имеются. Хотя с отдыхающим в госпитале после контузии от взрыва фугасной авиабомбы надмагом Ньером было бы планировать операцию не в пример привычнее и удобнее.

– Основная проблема в жизнересурсе, он практически выработан у всех видов ударных драконов, – продолжал начштаба. – Наступаем уже четвертый месяц, все время с боями. Звери устали и истощены. Многие в плохом состоянии из-за едва залеченных ран, недоедания и авитаминоза. С качественным кормом и витаминами дефицит. Почти всем драконам нужны генеральные оздоровительные процедуры. У бойцов на передовой отмечается упадок жизненных сил, люди вымотаны постоянными боями, большие потери в магах среднего звена. Есть перебои со снабжением ультамитом.

– Ты же в курсе, что мы не можем остановить наступление, – Найтмад встал с кресла и уперся тяжелым взглядом в лицо Файора. – Я знаю, что войска устали и измотаны, не хуже тебя, но противник тоже на последнем издыхании. После вайского и неличского котлов у них практически не осталось регулярной армии. Нужно изыскать резервы. Еще один удар, и их оборона схлопнется.

– Вторая и седьмая бергруппы почти небоеспособны, – развел руками начштаба.

– Усилим их остатками двадцатой и тридцать третьей пехотных дивизий и пятнадцатым дивизионом тяжелых магов-атмосферников. Пусть стармаг Терн принимает командование всей сводной группой. Переподчиним первый воздушный корпус Феллса напрямую работать по его заявкам, пусть летуны поддержат стармага с воздуха своими вивернами. Можно передать ему еще тридцать пятую пехотную, если они закончили…