Мне не хочется об этом говорить, но пищеварительные газы человека содержат метан, сероводород и водород, которые могут привести к взрывным результатам, если добавить к смеси двух друзей три бутылки крепкого пива и зажигалку. Но, даже если кто-то решится пойти на серьезное хирургическое вмешательство, направив газы в нужную сторону, очевидно, что человек – как и большинство животных с одним желудком – не способен производить газ в количествах, необходимых, чтобы сжечь башни Харренхолла.

Жвачные животные, имеющие несколько желудков, содержащих метанобразующие бактерии, имеют в этом вопросе значительное преимущество. Корова может производить от 250 до 500 литров легковоспламеняющегося метана в день, причем большую его часть она отрыгивает. В 2013 году находящееся в хлеву стадо коров в германском местечке Расдорф произвело столько метана, скопившегося под крышей, что случайная искра привела к взрыву, чуть эту крышу не сорвавшему (хотя позднее были высказаны сомнения, что во взрыве виноваты только коровы).

Это, конечно, не Балерион, Черный Ужас, но кто знает? Может, когда-нибудь, поиграв с генетическим кодом, Дейенерис Таргариен нашего мира отправится в бой, гордо восседая на генетически модифицированной огнедышащей Зорьке…

Но откуда появилась сама идея огненного дыхания? Предполагается, что наши древние предки придумали драконов, натыкаясь на ископаемые останки динозавров и представляя ужасающих существ, обладающих столь большими костями. Именно места, богатые ископаемыми останками древних ящеров, такие как Китай, Англия и Уэльс, богаты и мифологией о них. Но это не дает ответа на вопрос. Поскольку огненного дыхания в природе не существует, откуда появилась идея драконьего огня?

На эту тему существует несколько интересных и весьма разнообразных теорий.

Первая и наиболее очевидная: «Выглядит, словно они дышат огнем…» Драконы острова Комодо, например, любят на секунду высунуть и сразу убрать свой розовый раздвоенный язык, который… похож на языки пламени? Если прищуриться? Могла ли история об огненном дыхании родиться, потому что наши предки видели, как ящеры показывают им язык, и в ужасе убегали? Это, конечно, возможно, но предки наши при таком раскладе выглядят уж как-то слишком пугливыми и глупыми.

Антрополог Дэвид Э. Джонс в своей книге «Инстинкт и драконы» приводит куда более интересную теорию. Он указывает на то, что страх перед этими существами куда старше, чем само человечество. По его мнению, страх перед некоторыми хищниками передается в процессе эволюции. В то время как мы обновляем статусы в соцсетях и заказываем кофе навынос, глубоко внутри нас все еще сидит волосатый обитатель деревьев, живущий во враждебном мире. Намек на хруст ветки под ползущим чешуйчатым телом, когда мы ложимся спать; отклик громкого рева во время бранча. Это его воспоминания у нас в подкорке.

Джонс отмечает, что карликовые зеленые мартышки особенно боятся трех хищников и издают особый крик об опасности, если видят змею, большую кошку либо хищную птицу. А что вы получите, если совместите змею, льва и орла? Дракона! – с энтузиазмом отвечает доктор Джонс в своей (весьма серьезной) книге. Таким образом мысленный образ крылатого-рычащего-чешуйчатого дракона становится этакой напоминалкой о том, чего вам (и карликовой зеленой мартышке) стоит избегать. Его теория гласит, что страх перед драконами попал в наше воображение посредством эволюции, переданный через миллионы поколений, поэтому вымышленные драконы нас до сих пор пугают.

Тысячелетиями наши предки жили в мире, полном угроз, где каждый день они сталкивались с опасными ситуациями, в которых необходимо было сделать простой выбор: дерись или беги. Конечно, современный человек на пороге даже самого важного решения имеет более широкие возможности для выбора – такие как: дерись, беги или отложи решение, посмотри на фотки со свадьбы бывшей коллеги твоего младшего брата в соцсетях и погрусти о том, как сложилась твоя жизнь…

Но в доисторические времена все было по-другому. Потенциальные предки, которые не «бежали» от страха перед ужасной троицей лев-орел-змея, имели меньше шансов передать свои гены потомкам – один из упомянутых хищников сжирал несбежавшего до того, как он успевал стать родителем. Поэтому осторожные и трусливые выживали – и порождали такое же нервное потомство.

Конечно, сегодня страхи в нашей жизни совсем другие. (По крайней мере я надеюсь, что, читая эту книгу, вы не поднимаете глаза посмотреть, а не подкрадывается ли к вам голодный лев. Если это так, прошу вас, сконцентрируйтесь.) Но наши тела хранят эти необязательные страхи, оставшиеся с ранних стадий нашей эволюции, на всякий случай, словно из ностальгии. Так же как копчик, оставшийся с тех времен, когда у всех нас были хвосты, и мужские соски – со времен, когда именно мужчины кормили детей грудью (уверена, что так и было). Конечно, мы не можем знать наверняка, что эта теория верна. Но надо запомнить и никогда не показывать карликовым зеленым мартышкам «Робин Гуда» студии Disney, где все злодеи известной нам истории про Шервудский лес – это львы, питоны и стервятники. Грустно осознавать, что бедные мартышки не смогут успокоиться и насладиться очаровательным отцом Туком в исполнении барсука.

Но как же огненное дыхание сочетается с этим предостережением от наших мохнатых древесных предков? Как отмечает Джонс, даже когда вымышленные драконы не дышат огнем, их дыхание всегда описывают как тошнотворное, ядовитое, горячее. Хоть огонь как таковой в этом не участвует, внезапно столкнувшись с распахнутой пастью хищной большой кошки, из которой в холодном утреннем воздухе вырывается пар и смрад недавно съеденного сырого мяса, наши предки, обезьяны-веганы, были в таком ужасе, что… Нет, знаете, не сходится. Я сама вегетарианка, но мне приходилось говорить с людьми, только что съевшими бигмак. И хоть запах мне и не нравится, желания схватить огнетушитель у меня не возникало. Хоть теория доктора Джонса интересна и во многом убедительна, она не дает удовлетворительного ответа на вопрос об огненном дыхании.

А что, если это действительно был огонь? Что, если люди поверили в пугающих огнедышащих драконов, потому что видели огненное дыхание собственными глазами? Мэтт Каплан в своей книге «Наука монстров» считает, что именно так все и было. В описаниях драконов часто говорится, что они живут в пещерах или глубоко под землей, охраняя свои сокровища. Когда наши предки отправлялись под землю – добывать ископаемые либо грабить древние гробницы, – они наверняка сталкивались с природным газом, в особенности метаном, взрывоопасной смесью, несомненно, загоравшейся при контакте с факелами, которые исследователи пещер брали с собой для освещения. Каплан рассказывает средневековую историю о кельтском короле Британии Вортигерне, жившем в V веке нашей эры.

Поскольку его замок в Уэльсе постоянно разрушался, Вортигерн обратился за помощью к советникам.

Те порекомендовали отыскать сироту и принести его в жертву, чтобы его кровь успокоила злой дух, вызывающий эти проблемы (эта история могла бы лечь в основу самого жуткого эпизода «Квартирного вопроса»). Но найденный по приказу короля сирота выдвинул другую версию – он сказал, что глубоко под землей, под тем местом, где король пытается построить замок, дерутся два дракона – поэтому замок надо перенести. Мудрый король пощадил мальчика, последовал его совету, и все у него получилось; мальчик же вырос и стал Мерлином, величайшим волшебником своего времени. Однако, отмечает Каплан, район, где, по легенде, велась стройка, богат углем, а значит, причины проблем с замком могли быть связаны с природным газом. Возможно, Мерлин не только был великим волшебником, но еще и подрабатывал геологом?