Мичико - маленькая девочка из богатой и знатной семьи дворян. Она должна была быть как и все, ничем не выделяться, чтобы ее принял высший свет. Вести праздный образ жизни, не обращать ровно никакого внимания на то, что не относилось к ней, наслаждаться мелочными ценностями жизни… Разве это трудно? Конечно же нет. И если бы не её странности, то она бы получила то мнимое счастье, как и у других дворян и людей, у которых есть все.

Мичико с детства видела всё под другим углом, и часто её взгляду открывалось то, что хотели бы скрыть. На балах своего отца она, по наставлению матери, должна была улыбаться и приседать в реверансе совершенно незнакомым людям, однако она не понимала, для чего это делалось. Зачем ей притворяться, будто она рада видеть незнакомого дяденьку, если его рожа ей противна? Она и говорила прямо, что граф ей не нравится. Граф, разумеется, натянуто улыбался и как-то пытался изобразить, что этих слов никогда не слетало с её тоненьких губ, но в тот момент у Мичико было четкое ощущение, что он ужасно злится. И её каждый раз пугала эта наигранность, она не знала, зачем они прячут свои эмоции под маской и чего от таких людей следует ожидать. Пытаясь найти пристанище у матери, она встречала лишь укор сердитых глаз, но вот как только подходил граф, на лице её сияла улыбка. Герцогиня со смехом просила прощение за слова своей дочери, ссылаясь на её юный возраст.

Балы не приносили Мичико никакого удовольствия и радости, она везде натыкалась на подделку и фальшь.

«Неужели, я одна это вижу? - размышляла она, стоя в стороне от беззаботного веселья незнакомцев. - Как же прискорбно. Их абсолютно все устраивает. Все они одинаково прогнили, одни мертвые души. И я должна стать одной из них?»

С каждой такой мыслью ее сердце ожесточалось и желание доверять всем и каждому тонуло, постепенно захлебываясь от реальности.

Недалеко от нее какой-то мужчина подошёл к детям, сыновьям и дочерям знатных родителей, и предложил им конфеты. Однако у него было одно условие: они должны были подчиниться и сказать «волшебное слово». Те охотно сказали хором «пожалуйста» и получили вознаграждение.

«Как зверьков дрессирует», - с презрением отвернулась Мичико, но потом с удивлением поняла, что тот мужчина идет к ней.

- Юная леди, не желаете ли немного сладостей? - слащаво улыбнулся тот, протягивая ей поднос с конфетами в красивых обертках.

- Хочу, - честно ответила она, - но улыбаться для вас я не собираюсь.

Она обошла растерявшегося на миг мужчину и, минуя танцующие пары, подошла к столам и взяла из вазочки конфету намного больше и слаще.

«Те дети пошли простым путем и им достались лишь маленькие зефирки, а я сама взяла большую и шоколадную конфету».

Она развернула обертку и съела свою награду за самостоятельность, не забыв после этого показать язык подходившему к ней разносчику. И не дожидаясь его ответной реакции, направилась уверенным шагом к неприметной двери, ведущей в цветущий сад. Девочка нырнула в темный уголок среди кустов роз и сразу успокоилась. Тишина оглушила ее, а запах приятно вскружил голову. Она знала, что никто здесь её не будет искать, потому что люди боятся темноты и без фонаря с ней не сражаются. Но услышав знакомый голос, Мичико вышла из своего укрытия - её звала няня.

- Чем вы так расстроены, госпожа? - спросила няня, заметив лицо пришедшей девочки.

- Люди… противны. Их лица просто срослись с масками, а глаза выдают их пустоту и ничтожность души, - тихо сказала Мичико, держа женщину за руку.

- Я уверена, не все люди такие, госпожа. И тем более не стоит забивать голову такими тяжелыми мыслями. Зачем Вам такая ноша? Живите счастливо, ведь у вас такие знатные родители, а людей Вам все равно не изменить.

- Все привыкли к этому, верно? Это какой-то неписанный закон, подчиняться правилам большинства, - тут Мичико подняла глаза на свою няню. - Но я рада, что ты отличаешься от них, Хитоми. Я в тебе вижу даже превосходство над всеми ними, только не могу понять почему… Скорее всего потому, что у тебя красивые глаза, ты добрая и я доверяю тебе, больше, чем кому-либо во дворце, ведь ты вырастила меня вместо матери. Да, может как раз в этом дело! И, Хитоми… Хоть это и эгоистично с моей стороны, потому что я знаю, какой я капризный ребенок, но прошу тебя, не обижайся сильно на меня и не бросай меня… останься со мной навсегда.

Хитоми с доброй улыбкой посмотрела на свою воспитанницу и подхватила девочку на руки. Та весело взвизгнула от переполнивших её чувств.

- Куда я от вас денусь, госпожа? Мне еще предстоит многому Вас научить, ведь Вы, видимо, не знаете, что не хорошо показывать баронам язык.

Мичико была достаточно умна, чтобы понять намек. Поджав губы и отведя глаза от насмешливого взгляда Хитоми, она сказала:

- Этот барон больше на официанта походил, вот и спутала ненароком. Прости.

- Хорошо, но в следующий раз не стоит оскорблять тех, кто ниже вас по статусу. И стоило бы извиниться перед ним…

- Я постараюсь больше так не делать. Честно! Только не сердись.

Шли годы, а странности Мичико не исчезли даже под влиянием высшего света и родителей. На неё начали смотреть сверху вниз и распускали грязные слухи, что очень беспокоило её отца, так как это угрожало его герцогскому авторитету. Он всячески пытался повлиять на дочь и приказывал прекратить свои выходки. Но Мичико не понимала причину его волнения. Она знала - то, что говорят о ней окружающие совершенно не характеризует её, зато отлично характеризует их. Не обращая внимания на глупые сплетни, она была наголову выше их всех и могла при желание в любой момент рассказать многое о любом из дворян, полностью смешав того с грязью. Но она — не они. Даже с тем презрением, Мичико никак не могла так с ними поступить. Совести не хватало причинить столько же вреда, сколько они ей. Возможно, в глубине души Мичико любила людей, но ненавидела их тщедушные поступки и слова, выдававших в них душевную слабость и раболепие перед мнением окружающих.

«И все-таки добрым быть гораздо тяжелее, чем злым», - со вздохом осознавала она, а про себя решая, что не может отнести себя ни к тем, ни к другим.

А время неумолимо бежало вперед. Мичико хорошела на глазах, но это порождало не всеобщее восхищение, а только еще больше зависти и слухов. Вскоре из-за её личной точки зрения на мир сей и окружающих, на ней поставили клеймо сумасшедшей. Но этот титул больше веселил её, чем угнетал. Она часто встречала в книгах таких же, как и она сама, «сумасшедших», изгоев общества и всегда они оказывались ей умнее остальных, они были индивидуальными личностями, отличавшейся от всех, её любимыми героями.

Однажды она сидела в зале, полном веселившихся гостей, и читала книгу. Её здесь принуждали находиться родители, иначе это будет невежливо по отношению к гостям. Зазвучала музыка, но она не обратила на неё внимания, вся поглощенная миром иным, созданным гениальным человеком, фантастом и безнадежным романтиком — писателем. Но на землю её вернул некий юноша.

- Позвольте пригласить Вас на танец, - прозвучал над ней мягкий и мужественный голос.

Мичико бросила на него колкий, пронзительный взгляд и удивилась - она раньше никогда не встречалась с ним. Это зажгло в ней надежду: вдруг он не такой как все? Однако, здравый и холодный ум, воспитанный горьким опытом, тут же потопил эту мысль в глубине сердца, которое уже готовилось закрыть железные двери перед всем миром. И тем не менее, она не отказала кавалеру в танце. Их выход не укрылся от взглядов окружающих и многие из них впились в её хрупкую спину, с жаждой увидеть любой промах девушки - они с радостью раздули бы из этого скандал.

- Вы прекрасно танцуете, - заметила девушка, водимая по залу крепкими руками незнакомца.

- Вы удивлены? - слегка опешил тот, но на его лице все еще оставалась мягкосердечная улыбка.

- Прощу прощения, если обидела Вас, но мне показалось, что Вы не из нашего круга. Я прежде Вас не встречала.

- Вы правы. Я родом не из этих земель, а родился у Южных морей.