-Зачем тебе пулемёт? - крикнул я.

-Он тут раньше был, - ответил тот.

-Тогда дай его мне.

-Нефиг делать! - радостно отвечал он.

Нет, он почему-то не знал про амазонок. Впрочем, я бы справился и голыми руками. Тем не менее, вооруженный, я двинулся вдоль старой заброшенной дороги. Ты спросишь - почему люди вымерли? Не знаю. Вымерли, и всё тут. Был, конечно, большой город, где-то на побережье Средиземного мора. Там был колпак. Очистители. Там я вскоре встретил неизвестного мне агента, из чего стало ясно, что они, агенты, могут приходить не только с нашей стороны.

Но в тот момент они, амазонки, вышли на охоту. Но вот только кто тут охотился? Я хорошо запомнил красивую, белую, главную. Надо было связать её и везти с собой, как рабыню. Но я шучу. Романтика тут ни к чему. Мой нож пришел в действие. Кровь была как вишневый сок.

70. Аудиодневник

Чем дальше ты живёшь, тем больше потребность поменять себя. Это возможно. Поэтому мне изначально известно, что моя должность - это не самая великая вещь, которую могут предложить. Нет, идея пойти и подраться остаётся. Но представьте, вам бы предложили жить по заданию.

В этом плане есть некая зависить. Мизия свободен. Тут должно быть что-то личное.

Тень спрашивает у человека:

-Человек, ты видел Ю?

-Видел, - отвечает человек.

Потом, так как с тенью долго говорить нельзя, человек идёт и разговаривает с кустом. Куст же суховатый, крыжовниковский, и сидят на нем красные прозрачные пауки.

-Уже совсем со мной плохо, - говорит человек, - раньше видел я, как в квадратном ящике проявляются призрачные упоминания об особенных людях. А теперь я сам такой. Теперь я думаю - где найти такую ручку, чтобы как громкость, открутить всё назад, чтобы не быть таким?

-Человек, ты видел Ю? - спрашивает крыжовник.

Я думаю, что не возьму с собой ни катушки, ни кассеты. Но их надо будет где-то спрятать и найти. Но нет, конечно, предметы с ногами - враг бытия. Ты должен быть свободен, как ветер.

Непостоянные женщины интересны. Это словно смена рациона. Нельзя же постоянно есть одно и то же.

Вот вам конфеты.

На завтрак - шоколад, на обед - мармелад, на ужин - сахар ложкой. Или наоборот - женщина-кислота. Женщина-уксус. Женщина-консервация. Впрочем, если вы ищете что-то гениальное, то придется мириться - люди, которые играют в стене мироздания роль особенных кирпичей, не бывает простыми, легкими, шелковыми.

Это касается всех. Некоторые даже, становясь уже тенями, лишь усиливают это качество. Именно за счет этих стенок и стоит до сих пор мир.

Да, но потребление женщины - это не один банальный набор условностей.

Не будем говорить о сексе. Об этом можно написать, например, роман. У меня была мысль. Я понимаю, что нельзя строчить мыслеконцепты как из пулемета, как будто ты пытаешься успеть на какой-то особенный праздник.

Звонок.

Погнали.

Не успел - оставил.

Ладно. Начнем с того, с чего начали. Всё заново. Непостоянные женщины интереснее. Но главное - не играть по их правилам.

Я бы еще рассказал про излучение. Но это сложно для понимания. Хотите, чтобы вокруг постоянно толпились женщины?

Для этого предназначается луч.

Но теперь уж ночь, и пора сменить пластинку. Хотя ладно. С чем едят женщин? Можно ли съесть перфекционизм?

Верно, надо учиться его готовить. На то и жизнь.

На самом деле люди ничего не ищут. Даже те, что создают видимость, лишь движимы запахами природы и звуком натянутой струны - хотя то не струна, а нитка, которой управляют марионеткой.

71. Чистка оружия

Когда ты понимаешь, что скоро уже наступит скоро, то это скоро - оно словно коммунизм. Да, люди шли, людей вели, это был танец зверей в одну стороны - потому что никто не видел новых людей и новые виды, которые могли появиться из человека. И воины точили ножи. Я разложил перед собой набор мелочи, которая призвана облегчить понимания твоего пути.

Датчик скорости проникновения и прицепленный к нему улавливатель. Эту штуку цепляем пластырем на тело. Если вам ударят ножом, нож на полпути погнется. Это дело его задержит. Конечно, если нож попадёт в тело, может случиться, что ничего не произойдет. Но еще одну такую пару - Ованесу. Потом - кастет с полупериодический вибрацией. Но надо правильно махать им. Ударишь в столб так - будет так. То есть, ничего. Ударишь не так - столб завалится, увлекая следом за собой провода.

-А ты? - спросил Дро у Клинских.

-Всё своё ношу с собой, - ответил тот.

-А ты идешь? - спросил я.

-Иду.

-Чо делать будешь?

-Выпустите меня. Побегаю.

-Правильно. Побегай.

-Далеко не убегай, - посоветовал Дро.

-Главное, ничего не применять такого, - сказал я, - это палево.

-Думаешь, Мизия отслеживает порядок вещей?

-Вполне.

-Посмотрим.

-Ну....

-Пусть базарит Ованес, - сказал Клинских.

-А мы в сторонке посидим, - проговорил я.

-Точно.

Я собрал самый тяжелый прибор - многопосный автомат на много режимов. С таким, например, можно засесть в окопе против танковой дивизии. Его будет достаточно. Если противник будет применять самолёты, то и их можно посбивать. Но всё это по идее. На полную мощность можно стрелять только на полигоне, да и то, из укрытия. Но, впрочем, если ты не дурак, то, зная, что против тебя вышел чувачок с таким оружием, ты будешь применять метод засады. Ружьё это называлось "Карп". Я его собрал, а потом стал колоть прикладом орехи.

-Похвально, - заметил Клинских.

72. Еще....

Всё это напоминает наступление нового года. Жажда ёлочки. Жажда подарков. Скорее бы. Ты ходишь смотреть на часы. Но еще не 31-е. Еще рано. Но всё равно - часы, мандирины.

-Влас, можно, я тоже запишу дневник? - спросил Клинских.

У нас в квартире было уже несколько телевизоров и магнитофонов. Импорт не брали, хотя Ованес предлагал. Музыка играла постоянно, так как мы её употребляли, словно продукты, понимая, что это - сила момента. Когда еще ты будешь слушать музыку СССР?

-Валяй, - сказал я.

-Ну включи мне, Влас.

-А ты сам не можешь?

-Откуда? Знаешь, сколько мне лет?

-Даже боюсь спрашивать?

И правильно, лучше не знать таких вещей. У котов свой возраст. И вот, я взял один из кассетников, вставил туда "МК-60", Клинских прыгнул на стул, подвинулся к микрофону и начал:

- Есть некоторое понимание кошек во сне. Ты вроде бы не собирался с ней связывать судьбу. Но вроде бы и не неотпускал. Но и немного держал. Ну, как говорится, ни себе, ни другим. Но в итоге таки конечно. Все образуется. И кошечки приходят во сне как-то странно. Надо описать бы чувство об ушедших кошках в стихах, но проза точнее - у стихов есть большой минус. Преодолевая некую черту, они обретают форму отчасти абсурдную - так бы писало ГиперЭго. Вот вышло бы оно из недр - из мозга, из души...

Нечто с картины Сальвадора Дали. И вот взялось бы оно писать стихотворение "Мои ушедшие и отпущенные на волю кошки". В правом углу - глаз. В левом - нос. По воздуху летят губы. Глаза растут на поле. И - строчки, строчки...

В прозе даже абсурд понятнее.

Но тут не абсурд, просто - реальность и попытка ее продеть в ушко особой иглы.

Так как я кот, я большую часть времени сплю. Мне снятся сны. Это - моё основное занятие. После вот что снится. (Это после грустного осознания) - значит, вижу странного полосатого кента. И он мне объясняет, как коты-бесы перемещаются в пространстве. Значит, становится он посреди комнаты, голову поднимает и сосредотачивается так, что видит свою ауру изнутри. На ней начинает проступать иней. Потом он принимает форму знаков. Ну и он начинает знаки эти силой мысли двигать, бац - переместился.