Он встал, развернувшись к ней лицом, и переместил обе её ладони, на которых была мазь, себе на грудь. Положив поверх её ладоней свои руки, он начал, медленно направляя, водить ими по своей коже. Она зачарованно следила за тем, что он делает, поэтому не видела выражения его лица, когда он ей ответил:

– Разве это не очевидно? Меня влечёт к тебе.

        Приведённая в замешательство, она одёрнула свои руки.

– Ты ожидаешь, что я поверю? Это притом, что ты дважды похищал меня, чтобы завлечь моего отца на верную смерть, и, несомненно, меня ожидала бы та же участь? А моя бедная мама...

– Ты делаешь поспешные выводы и предполагаешь обо мне самое худшее.

– А почему это я не должна так думать?!

        Он уже хотел было ответить, но закрыл рот, надел свою рубашку и, подойдя к двери, окликнул стражу:

– Заносите.

        Матрос внёс деревянную ванну. Она была совсем небольшая, но всё же это была ванна.

– Ты думаешь, купание меня успокоит? – начала закипать Джек.

– Успокоит, если позволишь мне искупать тебя.

        Она обожгла его ледяным взглядом. Он вздохнул, несомненно, притворно, перед тем, как заметить:

–  Признаюсь, это одна из тех вещей, о которых я не подумал заранее. Например, о чудесной ванне для тебя. Но эта ведь тоже подойдёт, правда?

– Я думаю, прошлым вечером мы уже обсудили это, – парировала она.

– Это было до того, как я установил для тебя щеколду на дверь. Но предупреждаю, если ты вздумаешь запереться и не открывать, то дверь будет снята с петель, и тогда больше вообще не будет никаких ванн.

        Она впервые рассмеялась.

– Как бы заманчиво не звучало предложение закрыться здесь и оставить тебя снаружи, я не собираюсь в этот раз морить себя голодом. А дверного зазора, в который прошла бы тарелка с едой, здесь нет. Тебе не придётся снимать дверь.

        В каюту вошли четыре матроса с вёдрами заполненными водой. На этот раз, это были настоящие матросы, а не пираты. Их волосы были аккуратно подстрижены, никакой вычурной одежды или оружия за поясом. Моряки даже отвесили почтительные поклоны в её сторону. Джек задумалась, почему у Деймона такая разношерстная команда, но она уже была в предвкушении скорого принятия ванны, поэтому не стала спрашивать об этом сейчас. Когда они закончили, девушка подошла, чтобы снять пробу с воды, и увидела, что та была подогрета. Джек слизнула воду со своего пальца и снова рассмеялась.

– Она солёная, – Жаклин повернулась к Деймону. – Как это поможет мне смыть с себя соль?

– В том дополнительном ведре есть пресная вода, чтобы ополоснуться. Ты же плавала раньше на корабле со своей семьёй. Ты должна знать, что запасы пресной воды расходуются экономно.

        Она действительно это знала, просто сочла забавным то, что он предлагал солёную океанскую воду, чтобы избавиться от частичек соли, оставшихся после её заплыва в океанской воде. Деймон, должно быть, прочёл её мысли, потому что добавил:

– Да, над этим действительно можно только посмеяться. Вперёд!

        Слишком уж часто они мыслили одинаково! Это начинало раздражать. Деймон развернулся, собираясь покинуть каюту, и Джек поняла, что этой ванной он просто отвлекал её внимание, чтобы не отвечать на неудобные вопросы.

        Она крикнула ему в спину:

– Так какие же мои умозаключения не верны? Ты должен рассказать мне хоть что-то! Ты работаешь на Пьера Лакросса?

        Он оглянулся, но лишь для того, чтобы ответить:

– В действительности, это я позволяю ему работать на меня, – и закрыл за собой дверь.

ГЛАВА 25

        Конрад Шарп встал, чтобы наполнить их бокалы, после чего заметил, обращаясь к Джеймсу:

– Сегодня ты какой-то печальный. Думаешь о Джордж?

        Джеймс улыбнулся своему первому помощнику:

– Я всегда думаю о Джордж. Просто путешествие вместе с тобой в этом направлении всколыхнуло множество старых воспоминаний.

        Конни ухмыльнулся:

– Хорошие были времена. Помнишь, как ты дрался с Коротышкой МакГи? Вот же был чёртов гигант, а! Он нас просто шокировал тем, что почти не заметил твой первый удар! Я никогда так сильно не смеялся, как в тот раз, когда он швырнул тебя через всю комнату.

        Джеймс наградил друга устрашающим взглядом:

– Так у него было железное брюхо! А вот челюсть железной не была. И помнится мне, что пока мы это не выяснили, ты тоже отменно полетал в тот день по комнате.

– Ты должен признать, что это было забавно, когда он свалился на пол от одного твоего точного удара в челюсть. Конечно, он был на целый фут выше тебя, и тебе пришлось подпрыгнуть, чтобы врезать ему! – засмеялся Конни.

– А я припоминаю, что именно ты подначил меня сцепиться с ним. Не самый твой разумный поступок, старина.

– Но всё равно было весело.

– Да уж. А моё лучшее воспоминание о Капитане Хоуке связано с тем моментом, когда мы встретили Джереми в той таверне. И мальчик, опираясь на то, как его мать описала меня, спросил, не являюсь ли я Джеймсом Мэлори.

– Согласен, то был отличный день. Я никогда не забуду выражение твоего лица, когда ты смотрел на Джереми. Как только ты отошёл от шока, то сразу же стал гордым папашей.

– И я всё ещё горжусь этим мальчиком, хотя, теперь уже мужчиной. Мне было жаль разочаровывать парня, не позволив ему плыть вместе с нами. Но я сделаю всё, чтобы защитить моих детей: Джереми, Джек, Гилберта, Адама. Я убью за них, или умру сам.

– Вот этого не произойдёт. Но когда мы примерно через три недели доберёмся до Сент-Китс, то тебе, несомненно, придётся кое-кого убить.

        Лицо Джеймса потемнело.

– Я с большим нетерпением ожидаю, когда в мои руки попадёт тот ублюдок, который выкрал Джек, и Лакросс, или кем бы он там ни был, главарь, который дёргает за ниточки.

– Ты ведь не сожалеешь, что с Хоуком покончено, правда? – спросил Конни, чтобы улучшить настроение друга.

– Нет. У меня есть единственное сожаление из тех времён, и заключается оно в том, что я так и не сдержал своего обещания, данного Саре Росс.

– Симпатичной соседушке, которая была у тебя на Ямайке?

– Да.

– Но ты увёз её подальше от мужа, с которым она была несчастна.

– Не достаточно далеко. Но это не то, о чём она меня просила.