- А ты кто такой? - прорычал он. - Чихать я хотел на твои шашни. Но тут мои владения, так что вали отсюда, пока мы не разнесли в щепки твою хибару и не нашпиговали свинцом тебя и твоих родственничков!
- Ай лав ю! - заявила белокурая гангстерша за 3,50 кроны, бросая на меня страстные взгляды.
- Она думает, парень чего-то стоит, - переговаривались между собой две девушки с обложек молодежных журналов, энергично жуя резинку, - а у него монет-то в кармане негусто!
- Стреляй или умрешь! - снова взвыл ковбой и поднял револьвер.
После этого я целых два дня не выходил из дома, а когда хозяйка предложила мне для чтения несколько еженедельников, я как можно вежливее отказался.
- Спасибо, хватит с меня прессы.
Рождество пришло и миновало, и все это время я довольствовался чтением романов без иллюстрированных обложек и изучением химических формул, отдыхая дома у родителей. Сразу же после Нового года я уехал обратно, чтобы начать обработку опытов. Однажды я все же рискнул купить свою обычную газету - в колбасной лавчонке. Но и на сей раз мне здорово досталось.
- Возьми меня домой! Стегай меня кнутом, бей меня! - вопила дама в высоких кожаных сапогах и с бессмысленным взглядом, сфотографированная на обложке детективного журнала.
- Хорошо бы выпустить из тебя кишки! - вмешался в беседу мужчина с обложки другого детектива. Он был занят тем, что связывал молодую девушку и затыкал ей рот кляпом, - она-то уж ничего не могла мне сказать. Мужчина, оторвавшись от дела, покосился на меня налитыми кровью глазами: - Ты похож на кота, которого собираются вздернуть. Еще и коммунист небось? Попался бы ты в компанию к нам, уж мы бы стерли ухмылку с твоей идиотской хари...
- Спасибо за любезное приглашение, - огрызнулся я. - Только поищи другого... Может, он и согласится отдать за тебя две кроны.
Когда я кинулся к двери, вслед мне прогремел выстрел. Колбасник удивленно поднял голову. Потом я прочел, что на место происшествия прибыла полиция, но ей ничто не удалось обнаружить.
Я прочитал купленные мною газеты, но никто со мной не говорил. Я решил, что начинаю избавляться от галлюцинаций. Должно быть, отдых не повредил бы мне, как сказал заводской врач, когда я заходил к нему в последний раз. Я решил снова пойти к врачу, рассказать о своих страданиях.
К сожалению, на другой день я совершенно забыл о своем намерении. Наши химические опыты дали интереснейшие результаты, и не успел я оглянуться, как было уже три часа, и заводской врач исчез.
В четыре я отправился обедать. По дороге торопливо купил газету, успев лишь поймать на себе два-три враждебных взгляда, но прибавил шагу и смешался с толпой.
Я вошел в кафе, где обычно обедал, и, сев за столик, бросил взгляд на газетный лист.
- Где ты был, когда горел мой дом? - прозвучал чей-то голос. - Сидишь тут довольный, что и пальцем не пошевельнул ради меня?
Я вздрогнул и встретился взглядом с удрученным от горя фермером, снятым на фоне сгоревшего дома.
- Сейчас, когда мы столкнулись лицом к лицу, я надеюсь, вы будете помнить о нашей партии. Наша партия - единственная, которая ратует за субсидию для одиноких на строительство жилья. Я знаю, что вы - субъект невероятно тупой, но все же мои слова должны запасть вам в душу, - сказал другой голос. Политический деятель в упор смотрел на меня. Я уронил газету на пол.
- Спасибо, десерта не надо! - крикнул я официантке и ринулся к двери.
Врач осмотрел меня и нашел сильное переутомление. Затем дал мне какие-то пилюли и выписал больничный лист.
- Нервные расстройства - явление довольно распространенное в наши дни, сказал он. - Но вы не волнуйтесь. Скоро вы снова будете, как огурчик.
Он оказался прав. Спустя две недели я почувствовал себя совершенно здоровым и спокойным. Мало того, я не раз заходил в табачные лавки и пристально разглядывал журналы на полке - и никакой реакции.
В СЕРЕДИНЕ февраля мы завершили, наконец, наши исследования. Концерн организовал пресс-конференцию с участием газет, телевидения, радио, начальник лаборатории произнес речь, где особенно расхваливал меня, называя одаренным химиком. Благодаря моим опытам, заявил он, ряд процессов в химической промышленности будет значительно упрощен, и концерн отныне сможет серьезно увеличить выпуск продукции.
- И я также рад вручить чек способному молодому исследователю в доказательство того, сколь высоко ценит его наш концерн, - сказал директор, похлопывая меня по плечу.
Сверкнули блицы, последовали поздравления, тосты, шампанское. Ложась в тот вечер спать, я почувствовал, что вполне доволен собой.
Проснувшись, я ощутил какую-то скованность. Мне казалось, что голова моя заключена в рамку, а ноги исчезли. У меня словно не было нижней половины туловища. Так и есть, она исчезла!
Тут я окончательно пришел в себя и увидел, где нахожусь. Я висел на стене в газетном киоске, в том самом, где впервые встретил заговорившую со мной девушку с обложки.
- Доброе утро, - произнес голос снизу.
- Добро пожаловать в нашу компанию, - сказал голос сверху. - Наконец-то и тебя сфотографировали!
- Ну, каково тебе сейчас? - прозвенел юношеский голос рядом со мной. - Мы так поступали со многими. Нужно лишь сфотографировать вас особой камерой - и вы навсегда выбываете из игры. Думаешь, кто-нибудь купит газету, где ты изображен? Э, нет! Провисишь здесь, пока тебя не сдадут в макулатуру, если сам себя продать не сумеешь! Только пройдет не меньше недели, пока ты этому научишься.
Я молчал. Хотел было открыть рот и произнести что-то, но ничего не получилось.
- Купи меня! - попытался обратиться я к девушке, которая подошла к киоску за газетой.
Перевела с норвежского
Ф. ЗОЛОТАРЕВСКАЯ
