-Помешанный, – перевел Назир.

-Да…у него…голова…больная, – от волнения Амонет не сразу могла подобрать слова, – я должна присматривать за ним, он ведь все равно, что малое дитя! Умоляю вас, отвезите меня домой!

Как зовут твоего возлюбленного? неожиданно дрогнувшим голосом спросила рыжая леди, внимательно взглянув на девушку.

-Он говорит, что его зовут Робин…-Амонет жалко улыбнулась, это все, что он помнит о себе. Но господин не дозволяет его именовать. Думаю, он почему-то не хочет, чтобы старший господин, владетель замка, вспоминал о нем. Я должна присматривать за Робином, чтобы он не попадал на глаза повелителю.

-Робин…

Это имя произнесли сразу трое, из уст рыжей леди оно прозвучало с болью и нежностью, у белокурого парня, видимо, предводителя этих людей, вырвалось почти стоном. И лишь бородатый великан выкликнул его с радостью.

Его не обижают там? встрял юноша, самый молодой среди собравшихся. Амонет помотала головой.

-Нет. Конечно нет, ведь все знают, что он под защитой сэра Гая. Но даже если и нет, то его все равно любят, потому что он добр и всегда готов помочь.

-Значит, это не наш Робин, – понурился юный аутлоу, – Гай из Гизборна не стал бы защищать его.

А описать его ты можешь? произнес блондин-предводитель каким-то больным измученным голосом. Амонет приободрилась.

-О, он молод, быть может, чуть старше тебя, господин. И хорош собой, словно Юсуф-пророк.

-Юсуф-пророк?- удивленно поднял бровь бородач. Назир кивнул.

-Ваш Иосиф Прекрасный.

У него глаза, словно лесные озера, и улыбка, от которой становится радостно на сердце, продолжала Амонет. –Вот только он худ, словно юное деревце, и мясо на его костях растет очень медленно. Я стараюсь хорошо кормить его и господин велел ни в чем ему не отказывать…

-Господин? Ты имеешь ввиду Гая из Гизборна?

-Да.

Но как так вышло? удивленно произнёс юный аутлоу, придвигаясь поближе к костру. –Почему Гизборн вдруг взялся заботиться о пленнике?

-Робин был пленником…вначале, – Амонет прижалась к боку своего спасителя и обвела взглядом притихших разбойников. –Госпожа моя, Ситт-Лейла, дочь повелителя правоверных Салаха, рассказала мне то, что узнала от своего супруга, сэра Гая.

Супруга? вырвалось хором почти у всех разбойников. Амонет кивнула.

-Да, госпожа моя стала супругой сэра Гая прошедшим днем.

Ничего себе! присвистнул бородач.

И что говорила тебе твоя госпожа? нетерпеливо произнесла рыжая леди.

Сэр Гай узнал, что пленника привели в замок и спустился в подземелье посмотреть. Грязные скоты, наемные солдаты, Амонет сплюнула, – заметив его красоту и соблазнившись ею, они собрались надругаться над юношей прежде, чем отдать его палачу. Сэр Гай уже собрался уйти, увидев, кто попал в плен, но в этот миг пленник попросил у него защиты…

Некоторое время все собравшиеся молчали. Было слышно лишь потрескивание костра и тихое покашливание кого-то из разбойников. Амонет шмыгнула носом.

-Сэр Гай забрал юношу в свои покои и велел нам с госпожой обихаживать его и лечить. Бедняжка метался и стонал, но стоило ему завидеть сэра Гая, и он тут же успокаивался. Госпожа моя, Ситт-Лейла сказала, что это от того, что его разум помнит лишь заступничество со стороны сэра Гая, то, что сэр Гай отбил его у наемников. Так или иначе, Робин привязался к господину. Радовался, когда сэр Гай приходил взглянуть на него. Господин велел мне присматривать за бедным юношей…

-Зуб даю, ты хорошо присматривала за ним, – послышался ехидный голос того, кого её соплеменник называл Скарлеттом. Амонет крепче прижалась к боку своего защитника.

-Не бойся, дитя, – мужчина набросил её на плечи плащ и обнял, согревая. –Больше он тебя не тронет. Но говори, что было дальше? И как так вышло, что дочь повелителя правоверных стала супругой этого…человека…

Амонет вздохнула, устроившись поудобнее.

-Думаю, между ними сразу ударила молния, с самой первой встречи, когда нас только привезли в замок. Случилось это за день до прибытия Робина. Но в тот миг, когда сэр Гай призвал нас и велел ухаживать за ним…они с моей госпожой обменялись взглядом, оставившим после себя тысячу вздохов…но госпожа моя не сразу уступила. Думаю, она противилась своему сердцу и чувству. Но у неё не хватило сил…А сэр Гай…он не так ужасен, как говорили о нем слуги. Но думаю, он стал лучше благодаря моей госпоже. И он так сильно хотел взять её по закону Бога, что госпожа моя не стала противиться. Вчера состоялась их свадьба, а перед тем госпожа моя стала христианкой.

-Сиё прекрасно, – наставительно поднял палец толстенький монах, сидевший на корне векового дуба. –Хоть что-то доброе сделал Гизборн в своей никчемной жизни!

Амонет хотела было сказать, что крещение было лишь для видимости, но вовремя захлопнула рот.

-М-дааа…- задумчиво протянул бородач, запустив пальцы в свою шевелюру. –А ведь я слышал разговор между двумя крестьянами в таверне, когда один советовал просить суда именно у Гизборна…подумал ещё, что бедняга рехнулся. Да…новость из новостей- человечный Гизборн! Но прошу тебя, малышка, продолжай, что там насчет Робина? Он ничего не говорил о нас? О Шервуде…

-Он рвется в лес, – кивнула Амонет, поежившись, правда, говорит, что сам не знает, почему. Но может часами стоять у окна и смотреть на лес. Он пытается иногда вспомнить, но у него начинает болеть голова. А ещё… она внезапно замолчала, опустив голову.

-Что?

-Нет…ничего…

Говори! потребовал белокурый предводитель. –Что ещё!

Иногда во сне… Амонет с трудом сдержала слёзы, – он зовет…женщину…Марион…

Рыжая леди неожиданно вскочила и убежала в темноту, захлебываясь рыданиями. Амонет непонимающе взглянула на неё, а потом вдруг поняла. И понимание это было больнее, чем все пытки мира.

====== 8. История Амонет. ======

Если он не помнит ничего, то какой резон возвращать его обратно?

рассудительно заметил Назир, глядя на всю ораву. Девчонка все ещё жалась к его боку, свернувшись клубочком.

-А что, по-твоему его надо оставить в Ноттингеме?- угрюмо зыркнул на него Скарлетт. –Даже такого…

Если ему там хорошо… Малютка Джон поплотнее укутался в свою рогожу. –Здесь мы вряд ли сможем хорошо ухаживать за ним…вот разве что поближе к лету…

-Господин, пожалуйста, отвезите меня обратно, – взмолилась юная сарацинка, обняв колени Назира. – Во имя Аллаха, прошу вас, я должна вернуться к нему! Ему надо давать питье по утрам, иначе у него снова пойдет носом кровь и начнутся судороги!

Но как ты проникнешь внутрь замка? Ведь ворота заперты! Мач подкинул хворосту в костер. Уже почти рассвело и утренний холод ломил кости.

-Боюсь, что Мач прав, – тихо заметил Малютка Джон. –Назир, мы должны что-то придумать.

Назир… повторила Амонет, подняв голову и глядя на соплеменника. –Так нас даже зовут одинаково…это знак судьбы, господин!

-Постой, малышка, – ты кажется, говорила, что твоё имя Амонет, – удивленно поднял бровь Маленький Джон. Девушка кивнула.

-Да, так меня зовут последние пять лет. Но при рождении я была названа именем Назиры, моя мать Амайрани дала мне это имя в честь моего отца.

Амайрани? сарацин внезапно вскинул голову, пристально всматриваясь в лицо девушки. –Твою мать зовут Амайрани?

-Да, господин. Она была подарена моему отцу как наложница на его четырнадцатилетие.

Ого! присвистнул Маленький Джон. –Неплохой подарочек!

Назир зажмурился, словно пытаясь отогнать каких-то кошмарных призраков. Руки его мягко легли на плечи Амонет.

-Продолжай, дитя, не может быть, чтобы все это было совпадением. Опиши мне твою мать.

Амонет задумалась на мгновение.

-Она была небольшого роста, я похожа на неё фигурой и сложением. И немного лицом, хотя больше, по словам матери, схожа с её бабушкой по отцу. Она была мягка и улыбка у неё была как у ребенка, и руки мягкие и нежные, словно пух. А голос был таким, что по её рассказам отец мой запрещал ей петь когда поблизости был кто-то, ибо голос моей матери зачаровывал сердца, как и её танец. И то и другое я унаследовала от неё…