Но все-таки каждый должен следовать своей природе, и всегда есть трудности, которые должны быть приняты на некоторое время, если мы должны идти естественным для нас путем Йоги. Йога, в конце концов, прежде всего является изменением внутреннего сознания и природы, и если равновесие наших частей таково, что это должно быть сделано исключительно вначале, а прочее оставлено для последующей отработки, мы должны принять видимое несовершенство процесса. Все же идеальная работа интегральной Йоги была бы движением, даже с самого начала, интегральным в своем процессе, и целостным и многосторонним в своем прогрессе. В любом случае нашим нынешним занятием является Йога, интегральная в своей цели и полном движении, но стартующая с работ и развивающаяся посредством работ, хотя и на каждом шагу все более и более движимая оживляющей божественной любовью, и более и более освещенная помогающим божественным знанием.

**

Величайшее евангелие духовных работ, когда-либо данное человечеству, наиболее совершенная система Карма-Йоги, известная человеку в прошлом, содержится в Бхагавад Гите. В этом знаменитом эпизоде Махабхараты, великие основные направления Карма-Йоги заложены на все времена с несравненным мастерством и безошибочным суждением подтвержденного опыта. Это правда, что только путь, как его видели древние, разработан полностью; совершенное исполнение, высочайшая тайна, скорее, дается в виде намека, чем разрабатывается; она скрывается, как невыразимая часть высшей мистерии. У этого умалчивания есть очевидные причины; ведь исполнение, в любом случае, есть дело опыта, и никакое учение не может выразить его. Оно не может быть описано так, чтобы его реально понял ум, не имевший лучезарного преобразующего опыта. А для души, которая прошла через лучезарные ворота, и пребывает в сиянии внутреннего света, все ментальные описания бедны, равно как и поверхностны, неадекватны и неуместны. Все божественные достижения должны быть по необходимости выражены нами в глупых и обманчивых терминах языка, предназначенного для выражения нормального опыта ментального человека; так выраженные, они могут быть правильно поняты только теми, кто уже знает, и, зная, способен придать этим бедным внешним терминам измененное, внутреннее и преобразованное значение. Как утверждали давным-давно Ведические Риши, слова высшей мудрости содержательны только для того, ко уже мудр. Гита в своем загадочном финале, кажется, останавливается в молчании совсем недалеко от решения, которое мы ищем; она задерживается у границ высочайшего духовного разума, и не переступает через них в великолепие супраментального Света. И все же ее тайна динамического, а не только статического тождества с внутренним Присутствием, ее высочайшая мистерия абсолютной сдачи Божественному Руководителю, Господину и Обитателю нашей природы, есть центральная тайна. Эта сдача является необходимым средством супраментального изменения и, с другой стороны, именно через супраментальное изменение динамическое тождество становится возможным.

Каковы же линии Карма-Йоги, проложенные Гитой? Ее ключевой принцип, ее духовный метод может быть суммирован как союз двух величайших и высочайших состояний или могуществ сознания, ровности и единства. Стержнем ее метода является неограниченное принятие Божественного в нашей жизни, так же как и в наше внутреннем "я" и духе. Внутреннее отречение от персонального желания ведет к ровности, делает совершенной нашу сдачу Божественному, поддерживает освобождение от разделяющего эго, что приносит нам единство. Но это должно быть единство в динамической силе, а не только в неактивном умиротворении статического блаженства. Гита обещает нам свободу духа даже в гуще работ и полных энергий Природы, если мы примем подчинение всего нашего существа тому, что выше, чем разделяющее и ограничивающее эго. Она предлагает интегральную динамическую активность, основанную на тихой пассивности; высочайшее возможное действие, неизменно основанное на недвижимом молчании, является ее секретом - свободное выражение из высшего внутреннего молчания.

Все вещи здесь являются единым и неделимым, вечным трансцендентным космическим Брахманом, который в своей видимости разделен на вещи и существ; это лишь видимость, так как истинно он всегда один и равен во всех вещах и существах, а разделение есть лишь поверхностный феномен. Пока мы живем в невежественной видимости, мы являемся эго, и подчинены качествам Природы. Порабощенные проявлениями, привязанные к двойственностям, мечущиеся между добром и злом, грехом и добродетелью, печалью и радостью, болью и удовольствием, доброй и злой судьбой, успехом и поражением, мы беспомощно следуем за железным или позолоченно-железным колесом Майи. В лучшем случае мы имеем лишь бедную относительную свободу, невежественно называя ее свободой воли. Но это в самой основе своей является иллюзорным, поскольку через нашу персональную волю выражают себя качества природы; именно сила Природы, охватывающая нас, не охваченная нами, определяет, чего мы будем хотеть, и как мы будем хотеть этого. Природа, а не независимое эго, выбирает цель, к которой мы будем стремиться, рассуждающей ли волей, или бездумным импульсом, в любой момент нашего существования. Если, напротив, мы живем в объединяющей реальности Брахмана, мы идем за эго, и переступаем границы Природы. Ведь тогда мы возвращаемся к нашему истинному "я", и становимся духом; в духе мы пребываем над импульсацией Природы, становимся выше ее качеств и сил. Достигая совершенной ровности в душе, разуме и сердце, мы реализуем наше истинное "я" единства - единое со всеми существами, единое также с тем, что выражает себя в них и во всем том, что мы видим и переживаем. Ровность и это единство являются необходимым двойным основанием, которое мы должны заложить для божественного бытия, божественного сознания, божественного действия. Не единые со всем, мы духовно не являемся божественными. Не равные душой ко всем вещам, событиям и существам, мы не можем видеть духовно, не можем знать божественно, не можем иметь божественные чувства к другим. Высшее Могущество, Вечное и Бесконечное, ровно ко всем вещам и ко всем существам, и, поскольку оно ровно, оно может действовать с абсолютной мудростью, в соответствии с истиной своих работ и своей силы и в соответствии с истиной каждой вещи и каждого существа.

Это также единственная истинная свобода, возможная для человеческого существа - свобода, которой он не может иметь, пока не вырастет из своей ментальной отделенности и не станет сознательной душой в Природе. Единственная свободная воля в мире - это единая божественная Воля, для которой Природа играет роль исполнительницы, ибо она есть мастер и создатель всех остальных воль. Человеческая свободная воля может быть реальной в ощущении, но, как все вещи, принадлежащие качествам Природы, она лишь относительно реальна. Разум скачет в вихре природных сил, удерживает равновесие между несколькими возможностями, склоняется в одну или другую сторону, устанавливает и имеет ощущение выбора: но он не видит, он даже смутно не осознает Силу позади, которая определила этот выбор. Он не может видеть ее, поскольку эта сила есть нечто тотальное и для наших глаз неразличимое. Самое большее - разум может лишь различить с приблизительной ясностью и точностью нечто из сложного разнообразия и частных решений, посредством которых эта Сила осуществляет свои неисчислимые процессы. Частичный сам по себе, разум едет на части машины, не сознавая девять десятых движущих средств во Времени и окружении; не сознавая свою прошлую подготовку и будущее направление; но, поскольку он едет, он думает, что он направляет машину. В определенном смысле так и есть: ведь та отчетливая склонность разума, которую мы называем нашей волей, то твердое установление склонности, которое представляет себя как свободный выбор - это одна из могущественнейших детерминант Природы, но она никогда не является независимой и единственной. За этим мелким инструментальным действием человеческой воли есть нечто, широкое и могущественное и вечное, что наблюдает за тенденцией этой склонности, и навязывает нашей воле повороты. Есть всеобщая истина в Природе, большая, чем наш индивидуальный выбор. И в этой всеобщей Истине, равно как и над ней и позади нее, имеется нечто, что определяет все результаты, его присутствие и тайное знание устойчиво поддерживает ход событий Природы, динамическое, почти автоматическое восприятие правильных отношений, меняющихся или постоянных необходимостей, неизбежных шагов движения. Существует тайная божественная Воля, вечная и бесконечная, всезнающая и всемогущая, выражающая себя в универсальности и в каждой частности всех этих временных и конечных, несознательных или полусознательных вещей. Это могущество или присутствие, которое имеется в виду Гитой, когда она говорит о Господе в сердце всего существующего, который направляет все существа, как бы оседлавшие машину благодаря иллюзии Природы.