История, приключившаяся со мной – глупая случайность. Обстоятельства и причины – тривиальны, в них нет логики. Этот абсурд, исковеркавший мою судьбу, лишивший меня всего, что было дорого, вырвавший меня из привычной, теперь уже такой далекой прежней жизни, начался абсолютно нелогично, совершенно внезапно. Закончился ли он? Я не знаю.

Я часто спрашиваю себя, а что я получил взамен всех этих лет кошмара? И понимаю, что ничего. Пока есть возможность, я постараюсь описать всю хронологию событий. С надеждой, что кто-то дочитает ее до конца.

***

Однозначно тогда была суббота. С массой дел, обычных для этого дня. Намечались грандиозные планы: спортзал, покупка саквояжа, кино с новой коллегой. А вечером – посиделка с друзьями. Дэн позвонил в пятницу вечером. Просил отвезти на день рождения в соседний городок. Есть люди, которым невозможно отказать. Они нравятся лишь за то, что существуют. Со всеми истериками, душевными переживаниями, рыданиями по ночам. Их просто принимаешь такими, какие они есть. Тысячу раз злишься, ненавидишь, даешь себе слово не общаться, удаляешь их из своей жизни. Но проходит месяц и первое же смс растапливает твое сердце. Ты забываешь все обиды, мчишься на край города, чтобы отобедать с этим человеком или просто отвезти его в аэропорт. Зачем? Я не могу ответить. На ум приходят лишь два слова – блажь и дурь. Почему я поддался на его уговоры? Теперь это уже совсем не важно.

Дэн – это вечное крушение планов. Но мне как воздух была нужна та доля абсурда, которую он вносил в мою жизнь, ровную и размеренную как швейцарские часы. Неделю мечтал выспаться, а тут пришлось вставать в шесть утра. В половину седьмого Дэн позвонил и попросил забрать его новую пассию, девушку со странным именем – Кема. Сообщил адрес, попрощался. Заправив машину, я поехал за Кемой. Добрался быстро. Пока я ждал ее у подъезда, Дэн звонил мне два раза. Сначала попросил быть с Кемой крайне вежливым. Затем напомнил, чтобы я обязательно убрался в машине. Я послал его к черту. В машине всегда был идеальный порядок. Ну не мыть же ее в шесть утра ради этого осла. На всякий случай брызнул в машине парфюмом. Поймал себя на мысли, что чертов Дэн на расстоянии манипулирует мной. Вышла Кема. Белый топик, джинсовая юбка. Странный прикид для дня рождения. Впрочем – не мое дело. В руках у нее была большая кожаная сумка. Я вышел помочь.

– Здраствуйте Кема́, давайте сумку.

– Ке́ма, ударение на первый слог.

– Как вам угодно.

Кема села рядом со мной. Машина, густо заурчав, тронулась в путь. Дэн ждал нас на выезде, ехать было около часа. Я сделал музыку тише, думая, что Кема будет дремать. Она прикрыла глаза, но музыку просила не убирать. Я дал ей пульт. Кема листала треки, иногда поглядывала в окно. Она, пожалуй, была красива. Но красота ее была дикой, какой-то чужой. Длинные, слегка вьющиеся волосы странного цвета. Серые издалека, в машине они казались черными как антрацит. Смуглая кожа, яркие, крупные, карие глаза. Резкий макияж, длинные ресницы. Губы слегка приоткрыты и на мой взгляд слишком накрашены. Щеки впалые, острые скулы. Полноватые бедра, но длинные, прямые ноги. И вся какая-то стройная, не грациозная, а поджарая. Я не мог понять, притягивает ли она меня или отталкивает. Истинная Медея. И зачем я любуюсь девушкой друга? В аду меня ждет отдельный котел.

Город просыпался, люди совершали пробежку, продавцы открывали ставни магазинов, начинало припекать солнце. Может не идти на этот чертов день рождения? Притвориться водителем, отоспаться в машине. А потом отвезти их домой? А еще лучше – просто оставить их там. Пусть Дэн катит на такси. Тоже мне кавалер, даже девушку не встретил. Всю ночь якобы фотографировал звезды за городом. Знаю я его звезды – совратил какую-нибудь красотку и кувыркался с ней всю ночь на природе.

– Можно попить?

– Возле меня стояла бутылка теплой минералки.

– Конечно пейте, но она теплая, и я из нее уже пил.

Кема сделала пару глотков. Незаметно стерла помаду, но я заметил. Почти на выезде мы встряли в пробку. Кема опустила окно. В салон задуло свежим ветром. Он разнес запах моего парфюма. Кема приблизилась к моей шее, понюхала ее и спросила:

–Это Живанши?

– Это Клиник.

Наконец нам удалось выехать из города, подобрав Дэна. Кема немедленно пересела к нему назад. Объятия, поцелуйчики. Со мной они почти не разговаривали. Я был их водителем. До соседнего городка добрались за полтора часа. Городок умирал. Работы не было, зимой отключалось отопление, холодная вода в кране считалась удачей. Дэн устал целоваться. Принялся меня троллить. Каждая история выставляла меня в невыгодном, смешном и обязательно нелепом свете. Иногда упоминал мои достоинства, делая акцент на том, что в принципе все они – лишь счастливое стечение обстоятельств. Я молчал. Хотелось вытащить его из машины и надавать по морде. Кема, почувствовав накал, постаралась перевести тему. Она сообщила, что мы едем на юбилей ее дедушки. Дедушку она любила с детства, сама выросла в этом городке. В свое время дед возглавлял крупный градообразующий завод. В итоге получал премии, жилье для своих многочисленных родственников. Ему со временем удалось получить три квартиры в одном подъезде, причем на одном этаже. Дед сделал проходы в стенах, в итоге получилась одна огромная, восьмикомнатная квартира. Дед не хотел, чтобы семья передралась из-за наследства. Живешь – живи, всем места хватит. Уехал – пеняй на себя. Кто-то из детей так и жил с ним, кто-то переехал. Младшая дочь была единственной отрадой для деда, заботилась о нем, вела хозяйство. Бабушка рано стала болеть. В основном лежала дома в своей комнате или в больнице. Отец Кемы женился и переехал в город. И вот теперь Кема не упускает случая проведать любимого деда. К несчастью с ним в комплекте шла вся многочисленная шумная родня, у которой к ней одни претензии. Кема не хозяйка, у Кемы нет детей и главное, она до сих пор не замужем. Забрать бы деда в город – да родня в жизни не отпустит, потому как живут в его огромной квартире, на его пенсию, да и вообще негоже куда-то двигаться, где родились, там и сгодились. Дэн сообщил, что его привлекает выход в массы, прикосновение к простому народу, простота и обыденность сельской жизни. Врет он все. Просто обожает эпатировать публику, быть в центре внимания. Я спросил – будут ли родители Кемы. Она ответила, что нет. Родители жили в Москве. Сын с отцом не общались.

***

Я припарковал машину на пустыре рядом с домом. Пыльный, выжженный двор. Ни одного человека, ни детского смеха, ни лая собак. Только жаркое марево. Мы зашли в прохладный подъезд, поднялись на четвертый этаж. Он был последним в доме. Зеленая лестница вела на чердак. Я посмотрел на часы – три минуты второго. Кема открыла незапертую дверь. Нас особо не ждали. Несмотря на раннее время, веселье было в полном разгаре. Закуски начаты, горячее подано. Бутылки наполовину выпиты. За столом не хватало стульев. Кема поцеловалась с дедушкой, обняла тетю, с остальными родственниками ограничилась кивком головы. Мы пожали руки имениннику и мужчинам за столом. Принесли стул и табуретку. Дэн, разумеется, занял более удобный стул. Я еле уместился на табуретке между Кемой и неопределенного возраста родственницей. Еда была неважная. Салаты порезаны крайне крупно, дешевая колбаса, оплывший сыр. Вечные куски жареной курицы, с янтаринками жира. Хозяйка предложила домашней лапши. Я даже растерялся. Кто ест лапшу на день рождения? Кема и Дэн согласились. Какой-то мужик с краю стола предложил выпить, не побеспокоившись, что ни у Дэна, ни у Кемы не налито. Я налил себе компоту. Кеме налили дешевого вина. Дэн отказался пить, спросив, нет ли у меня в машине бутылочки спиртного. Я все еще был зол на него, но перекусив, остыл. Сказал, что есть ром, прихваченный в качестве подарка. Дэн немедленно послал меня за ромом. И, разумеется – я пошел. Гостей мои перемещения совершенно не заботили. Я вышел на площадку. Прикуривая сигарету, скорее почувствовал, чем услышал какой-то неприятный гул, а может быть звон, шедший из соседней двери. Тогда я не обратил на это внимание. Спустившись во двор, забрал бутылку уже горячего рому и обошел дом в поисках киоска, чтобы купить льда. Почему то я был уверен, что на именинах льда нам не подадут. Ни льда, ни киоска я не нашел. Вернувшись, я снова услышал странный гул, теперь к нему прибавились вибрации. Как-будто ты стоишь у музыкальной колонки и грохочущие низкие басы заставляют твои внутренности прыгать словно мячик. Ром внес оживление в нашу разношерстную компанию. Судя по реакции – многие пили этот напиток впервые. Кто-то подставлял рюмки, кто-то пил из бокалов для вина. Для Кемы и Дэна принесли чайные кружки. Многие разбавили ром компотом, вспомнив, что пили виски с колой. Я заметил пристальное внимание девушки напротив. Мне ее представили как Наталью, двоюродную внучку именинника. Наталья была разведена, имела непослушного семилетнего сына, постоянно перебивающего мать. Наталья смотрела живо и плотоядно то на Дэна, то на меня. Потом одарила праздник гениальной фразой: