То же самое я попробовал сделать в Корее, и моя попытка увенчалась успехом. Посещая госпиталь, я всегда собирал сестер и врачей и объяснял им, как важно поддерживать в людях гордость за свою часть, ибо это качество делает людей хорошими солдатами.

— Когда вы разговариваете с ранеными,— говорил я сестрам,— не жалейте их, а старайтесь оживить, встряхнуть. Не допускайте, чтобы и они сами себя жалели. Внушайте им желание снова вернуться в свои части.

Оба эти приема — письма от солдат с поля боя и воздействие сестер и врачей — оказывали огромное влияние на молодых. Даже солдаты, раненные два или три раза, стремились вернуться в свою старую часть.

Я помню слова одного солдата, сказанные им в разгар боя в Нормандии. Разговаривая со своим помощником начальника штаба по тылу, раненным в переносицу, я вдруг услышал, как солдат, лежавший рядом с ним на полу, с грубоватым дружелюбием спросил меня:

— Все еще топаете, генерал?

Эти слова запомнились мне на долгие годы. В них нет ничего неуважительного. Mire хочется думать, что они свидетельствуют о братских чувствах одного солдата к другому, который прошел такие же испытания. Люди, вместе вынесшие тяготы боя, всегда испытывают друг к другу теплые чувства, несмотря на различие в рангах.

Говоря об этом чувстве фронтового товарищества, я хотел бы коротко сказать о двух типах людей из небоевого состава, которые вполне усвоили его,-—о медицинских работниках и священниках. Страницы истории второй мировой войны полны яркими примерами замечательных подвигов врачей и санитаров. Не имея оружия, они смело бросались в самые горячие места боя, чтобы оказать помощь раненым. Так же самоотверженно вели себя и священники, и их влияние было очень сильным.

В первое воскресенье нашего пребывания в Нормандии капеллан дивизии Джордж Ридл служил мессу в яблоневом саду. Мы уселись под деревьями, чтобы укрыться от вражеской авиации. Ни в одном соборе мира никогда еще не собирались столь искренне верующие люди. Ибо великие истины христианской веры имеют реальное и глубокое значение для человека, который знает, что он сам через час может сойти в сень, куда уже отправились легионы его товарищей.

Дивизионные капелланы были отважными людьми. Они прыгали вместе с парашютистами, летали на планерах и без всяких жалоб разделяли с солдатами все превратности фронтовой жизни. Рассказывают, что один капеллан 505-го полка, спускаясь с парашютом, в разгар боя играл на полевом органе «Ближе, господь мой, к тебе». Я несколько сомневаюсь r достоверности этого рассказа, хотя и не удивился бы, если бы этот случай действительно произошел.

ГЛАВА 9

ВОЙНА В «ГОЛЛАНДИИ

Выполнив свою задачу, 82-я дивизия вернулась в Англию. Раньше пас в английские госпитали было отправлено более двух, тысяч раненых. А между живыми изгородями Нормандии тысячи белых крестов отмечали могилы убитых.

Совместные фронтовые испытания сближают людей, но зато они разъединяют фронтовиков с теми, кто не бывал в боях или только косвенно принимал в них участие. Парашютисты без особого почтения относятся к солдатам других родов войск — пехотинцам, танкистам или артиллеристам, которые не испытали своеобразных радостей и переживаний, вызываемых прыжком с самолета. С еще меньшим уважением относятся они к людям, совсем не видавшим войны.

Как и в период нашей подготовки к высадке в Нормандии, Мидленд ¹⁸ был переполнен совершенно распустившимися солдатами тыловых частей. С подобным явлением в частях корпуса нам удалось справиться путем суровых наставлений и повышения требовательности к солдатам. Мы убеждали каждого из упрямых, задиристых парашютистов, что какими бы отважными солдатами они ни были, все равно им никто не дает права разбивать носы другим солдатам. Как это нередко бывает с частями, чьи воинские заслуги сверкают особенно ярко, мы замечали у наших солдат стремление по обращать внимания на форму одежды и правила поведения, соблюдение которых в гарнизоне считается основным показателем хорошей дисциплины. Солдаты стали небрежно одеваться, нарушать правила движения автотранспорта, постоянно ввязываться в драку. Это так встревожило военную полицию района, что она перешла от парных патрулей к патрулированию четверками.

Я отлично понимал естественное стремление солдат — фронтовиков забыть на время о строгой дисциплине, «ослабить ганки» — словом, хоть немного пожить в свое удовольствие. Но мне было ясно, что если подобное расслабление зайдет слишком далеко, оно может подорвать . моральное состояние дивизии, и мы начали быстро натягивать поводья. В специальном приказе я строго обязал солдат быть аккуратными в одежде, отдавать честь, соблюдать дисциплину как при исполнении служебных обязанностей, так и во внеслужебное время. «Никакая отвага и никакие успехи в боях не могут оправдать нарушение этих важных правил,— указывал я.— Вы заслужили право гордиться своим боевым прошлым. Но теперь о вас будут судить по одежде и поведению. Мне хотелось бы, так же как, я уверен, и вам самим, чтобы вашу сланную боевую репутацию каждый солдат охранял и вне боевых действий. Пи один человек из нашей дивизии не должен забывать, что тот почет, которым пользуется он, оставшийся в живых, в значительной мере завоеван теми, кто погиб в жестоких боях».

Мои парашютисты восприняли это обращение как превосходные солдаты, какими они и были на самом деле. Когда я расставался с ними, чтобы принять командование корпусом, они были такими же замечательными и мужественными солдатами, как и все другие в пашей армии.

Я горжусь солдатами своей дивизии и глубоко удовлетворен теми успехами, которых я добился за два года командования ими. В течение всей войны я боролся за установление такого же денежного довольствия для планерных войск, какое было у парашютистов. Деталь как будто незначительная, по па самом деле оказывающая исключительно серьезное влияние на боевой дух дивизии. Благодаря вмешательству генерала Маршалла эта глупая несправедливость была устранена.

Я постоянно настаивал на том, чтобы воздушноде-сантные войска применялись в условиях, позволяющих использовать их легкое вооружение. По-моему, этой точки зрения придерживалось и высшее командование. Созда-

ние воздушнодесаитпой армии само по себе являлось признанием воздушнодесантной дивизии как неотъемлемой составной части высшей -боевой организации. Поэтому применять их нужно целыми соединениями, а не дробить на отдельные части.

Одна из основных трудностей до создания первой поз душнодесантной армии союзников заключалась в том, что воздушнодесантные части и соединения находились в двойном подчинении. Только верховный главнокомандующий войсками союзников генерал Эйзенхауэр осуществлял контроль и над транспортно-десантными авиационными частями и над воздушнодесантными дивизиями, которые перебрасывались транспортными самолетами в район боевых действий. Создание воздушнодесантной армии под командованием генерала Брсретона разрешило эту проблему. Теперь транспортные самолеты и парашютные части моего J8-ro корпуса и английского воздушно-десантного корпуса, а также французские и польские парашютные части находились под единым командованием.

Я убежден, что пн у кого нс было частей лучше тех, которые получил я. За последний период войны в моем корпусе побывало двадцать две дивизии. В их число входили самые замечательные дивизии американской и английской армий—такие, как 1 -я пехотная, 82-я воздушно-десантная и 3-я бронетанковая дивизии армии США, английские б-я воздушнодесантная дивизия, бригада «Командос» и б-я гвардейская бронетанковая бригада.

Когда была создана 1-я воздушнодесантная армия, мы начали получать директивы о подготовке планов операций для оказания поддержки 12-й группе армий генерала Брэдли И 21-й группе армии фельдмаршала Монтгомери, которые в то время стремительно наступали в самое сердце Германии. Составление этих планов было бесполезным занятием. После прорыва фронта противника под Сент-Ло и введения в образовавшуюся брешь 3-й армии генерала Паттона наступление союзных армий стало настолько стремительным, что к тому времени, когда мы заканчивали составление плана выброски десантов впереди наступающих войск, они уже оставили позади себя намеченные нами районы. Но в глубине Бельгии наступательный порыв армий иссяк. Тогда возник смелый план: английские армии должны были выйти к заливу