– Только вслух не читайте! – с убийственно серьезным лицом предупредил Ваня. – Вдруг еще дьявола нечаянно вызовем.

– Похоже на итальянский, – резюмировал Нев, несколько секунд разглядывая непонятные слова, – только не современный.

– А ты прочитать можешь? – поинтересовалась Лиля и добавила, поймав на себе выразительный взгляд Вани: – Я имею в виду, понять, о чем там?

– Да ни о чем, – Нев безразлично пожал плечами. – Огонь горит, ветер дует, хор поет… Стихи или что-то вроде того.

– Это песня, – укоризненно сообщил им звонкий девичий голос.

Все шестеро разом обернулись, едва не вздрогнув от неожиданности. Перед ними стояла вовсе не тень, а обычная девочка-подросток лет тринадцати. Светлые волосы, едва достающие до плеч, прятались под темной вязаной шапкой, такие же темные джинсы и яркая футболка, видневшаяся из-под расстегнутой куртки, в паре мест были перепачканы краской. Кроссовки, не подходящие для хождения по снегу, зато идеальные для лазания по недостроенным зданиям, и рюкзак за спиной, в котором брякали банки с краской, давали понять, что девочка оказалась здесь неслучайно.

– А вот и художник, – догадался Ваня, разглядывая ее.

– Все это действительно нарисовала ты? – с доброжелательной улыбкой поинтересовалась Лиля.

– Ну да, а что?

– Ничего. Очень красиво.

– А откуда ты знаешь песню на средневековом итальянском? – заинтересовался Нев.

– Да это из кино, а слова я в Интернете нашла. Просто звучало красиво, и я под нее многое из этого нарисовала.

– У тебя здесь настоящая галерея, да? – продолжила Лиля. – Долго, наверное, пришлось трудиться?

Девочка пожала плечами.

– У нас в городке больше развлекаться все равно нечем, а у меня много свободного времени. И мне это нравится.

– То есть ты часто здесь бываешь? – уточнил Нев.

– Да почти всегда после школы, пока не стемнеет, – кивнула девочка. – Когда стемнеет, рисовать уже невозможно.

– А как же ваша местная страшилка про тени? – почти натурально удивилась Саша. – Тебе не страшно? Нам сказали, что здесь их видели. Может быть, ты тоже видела?

– Тени только после захода солнца появляются, – невозмутимо заявила девочка. – А после захода солнца тут можно и кого менее приятного встретить. Да и рисовать неудобно, я же уже сказала.

– То есть ты сама теней не видела? – уточнила Лиля.

Девочка пожала плечами, не подтверждая, но и не опровергая ее слова.

– Зато я знаю того, кто их видел. Танька самая первая видела.

– Танька? – заинтересованно переспросил Ваня.

– Ну да, она со мной математикой занимается. Она мне первая про них рассказала. Это уже потом все стали про них говорить.

– А где живет это твоя Танька? – снова спросил Ваня.

– В двадцать шестом доме.

– А квартира?

– Двадцать восьмая, – в тоне девочки появились нотки удивления, а потом и подозрения. – А вам она зачем?

Однако никто не успел ей ответить, поскольку Войтех внезапно спросил:

– Что это?

Пока остальные разговаривали с девочкой, он продолжал рассматривать нарисованные ею картины. Каждая будила в нем странные чувства, которые он пока не мог ни описать, ни понять, но одна заставила замереть на месте и похолодеть. Он повернулся к девочке и, указывая слегка подрагивающей рукой на граффити, нервно повторил:

– Почему ты это нарисовала? Где ты это видела?

Видимо, его голос прозвучал слишком угрожающе, потому что девочка, до этого абсолютно спокойная, испуганно отступила назад.

Его друзья посмотрели сначала на него, а затем на рисунок, который вывел из равновесия всегда невозмутимого Войтеха. И если для Сидоровых, Нева и Жени он ничего не значил, то Саша почувствовала, как сердце оборвалось вниз. На рисунке золотисто-желтой краской юная художница нарисовала несколько монет, походивших на пиратское золото, которые падали на пол и раскатывались в разные стороны. Если бы Войтех однажды нарисовал ей видение, которое его так пугало, оно бы выглядело именно так.

– Что в нем странного? – непонимающе спросила Лиля. На ее взгляд, на стенах этого здания были картины и художественнее, и страшнее.

– Послушай, не бойся меня, – Войтех попытался улыбнуться и выглядеть спокойнее, но стоило ему сделать шаг к девочке, как та снова шагнула назад и уже оказалась на лестнице без перил. – Просто расскажи мне, где ты это видела…

Девочка повернулась и бросилась бежать. Войтех тихо выругался, снова посмотрел на граффити, а потом на остальных.

– Извините, я должен поговорить с ней. Продолжайте дальше пока без меня.

И он побежал следом за исчезнувшей на лестнице девочкой, оставив друзей в полной растерянности.

– И что это было? – озвучил Ваня вопрос, который крутился на языке у всех. Он посмотрел на Сашу как на единственного человека, который мог объяснить странное поведение Войтеха. – Ты чего-нибудь поняла?

– Это видение, – нервно кивнула та, всем своим видом выражая готовность броситься следом за неизвестной девочкой и Войтехом. – Видение Войты. Очень… неприятное.

Ваня снова посмотрел на рисунок, пытаясь понять, что может быть неприятного в обычных золотых монетках из фильмов про пиратов, а затем перевел взгляд на Женю.

– Беги за ним, – велел он. – Дворжак у нас немного неадекватен, когда дело касается его или Айболита, сам знаешь. Так что проследи, чтобы он девчонку сильно не напугал. Не хватало нам еще проблем с ее родителями или местной полицией. Он и так тут незаконно.

Женя молча кивнул и полсекунды спустя скрылся из виду.

– А мы продолжим работать, – заявил Ваня на самопровозглашенных правах старшего. – Лиля, Нев, вы походите еще по тем местам, где видели этих теней, может, с местными полялякайте, а мы с Сашкой наведаемся к этой Татьяне.

Все молча согласились, даже Саша не стала возражать, понимая, что с ее способностями к бегу ей в жизни не угнаться за Войтехом. Скорее всего, она его уже даже не найдет.

Когда Войтех выбежал за девочкой из недостроенного здания, та уже почти скрылась из вида в конце тропинки. Он понимал, что ведет себя неразумно, в какой-то степени даже агрессивно, но ничего не мог с собой поделать. Что-то внутри него знало: эта девочка – ответ на вопрос о его видении. О самом первом и самом страшном видении.

– Постой, подожди! – снова крикнул он ей, но она, конечно, не послушалась, поэтому ему пришлось побежать за ней.

К счастью, по пути они никого не встретили, иначе взрослый мужчина, чужак, гонящийся за девочкой-подростком, вполне мог вызвать у случайного наблюдателя подозрения. Все это могло кончиться плохо и для него, и для его расследования, но сейчас обычно исключительно трезвомыслящий Войтех об этом не думал.

Догнать девочку с тяжелым рюкзаком ему не составило труда. Он настиг ее меньше чем через минуту уже возле жилых домов и в первую секунду порывисто схватил за плечо. Она вскрикнула и шарахнулась в сторону. Войтех заставил себя отдернуть руку.

– Не бойся меня, пожалуйста, я ничего тебе не сделаю. Я только хочу поговорить.

– Да я ничего не знаю! Чего вы от меня хотите?

Она смотрела на него расширившимися от ужаса глазами и явно искала путь к бегству. Войтех понял, что ему просто необходимо успокоиться, иначе разговора не выйдет. Он глубоко вздохнул и поднял руки вверх, давая понять, что не собирается на нее нападать.

– Просто поговорить, – уже спокойнее повторил он. – Просто спросить. Про рисунок. С монетами. Это очень важно для меня, понимаешь? Я всего лишь хочу понять, где ты это видела.

– Да нигде я ничего не видела, – повторила девочка. – Это фантазии, ясно? Просто фантазии, как крылатые лошади, три луны на небе и реки с красной водой. Я ничего из этого не видела!

Несколько секунд они стояли на тропинке, тяжело дыша, и сверлили друг друга взглядами. Несмотря на то, что Войтех больше не делал резких движений и не повышал голос, девочка все равно выглядела испуганной. Внезапно ему показалось, что она испугалась не его неадекватной реакции. Что-то другое заставляло ее озираться по сторонам в поисках спасения.