Анна покидает раму.

(Йо, с портрета)

Милый не грусти напрасно!

Об отъезде мысль прекрасна:

до Лиссабона доберись,

оттуда в Нью-Йорк. И новая жизнь!

Йо покидает раму. Входит Геринг, садится на стол, наливает сам себе кальвадос.

(Герман)

Неразумно и чревато

от меня бежать куда-то.

Ты богат и полон сил

пока в концлагерь не угодил.

(Анна, появляясь на сцене)

Сколько радостей на свете:

Бог, семья, свой дом и дети.

Ты же выбрал путь во мрак,

Какой, прости Господи, ты дурак.

К Анне подходит фон Браухич, щёлкает каблуками, приглашая на танец. Они кружатся. Входит Йо. Геринг ставит рюмку, встаёт со стола, направляется к ней.

(Хор с картины 'Христос и неверная жена')

Ты заплатишь в полной мере

Дело даже тут не в вере

и не в совести твоей.

Ничего не скроешь от людей.

(Йо) Зря мы приехали в столицу,

Надо было остаться в Ницце

поодаль от этой кутерьмы.

(Герман) В Ницце тоже скоро будем мы!

Геринг целует руку Йо, они так же начинают танцевать. Постепенно комната заполняется персонажами картин, и просто людьми знакомыми Хану. Разговоры, смех, кто-то танцует, разносят шампанское. Картина 'Христос и неверная жена' выносится со сцены. Боон, Хоогендайк и Ханнема останавливаются, продолжая начатый ранее разговор.

(Хоогендайк) - Воля Ваша, Карл, но за восемь лет обнаружить восемь неизвестных шедевров! Как-то это подозрительно.

(Ханнема) - Джуст, в Вас говорит профессиональная ревность.

(Хоогендайк) - Может быть, Дирк, может быть. Но тем не менее!

(Боон) - Да, признаюсь, история обретения 'Христа в Эммаусе' как будто пересказ бульварного романа. Но поразмыслив, я решил, что она слишком абсурдна, чтобы быть ложью.

(Ханнема) - Да и сообщество наших экспертов, во главе с Абрахамом Брёдиусом, в один голос признало подлинность шедевра. Уверяю вас, и другие картины подверглись не менее тщательному анализу.

(Боон) - Так ли важна история картины, если есть сама картина?

(Хоогендайк) - Если трезво посмотреть...

(Йо, разбивая их компанию) - Господа, если трезво посмотреть на некоторые вещи, то становится абсолютно понятно, что пора выпить!

Канкан. (Предполагается танцевальный номер с участием балета)

И пускай кругом война -

мы искристого вина

выпьем и ещё нальём!

И плевать, что там потом.

И пускай вокруг война

и в оккупации страна

Веселитесь, господа!

Всё на свете ерунда.

И пускай кругом война -

Жизнь у нас всего одна!

Вразнобой стреляют бутылки с шампанским. Толпа с весёлым гамом покидает сцену. Хан в комнате один. Он сидит, запрокинув голову на спинку кресла. Крики и стрельба отдаляются. Но не стихают. Теперь это именно стрельба. Одиночными и очередями. Изредка бахает пушка, что-то рушится. Звуки городского боя. Хан тяжело поднимается. Подходит к окну.

(Хан) - В древнем Китае, когда хотели кого-нибудь проклясть, говорили: чтоб тебе жить в эпоху перемен! Китайцы знали толк в изощрённых пытках. Когда же всё это кончится?!

Стрельба стихает. На улице веселье, музыка. Играет бравурный марш.

Сцена 3. Победа. Арест.

1945 г. На сцену выходит хор.

Мы победили! Марш.

В Голландии победа! Голландии виват!

Иссякли наши беды, и изгнан супостат.

Так было предначертано. А может, повезло.

Добро всегда сильнее, и побеждает зло.

Про битвы и сражения не долог наш рассказ:

на пятый день вторжения вся армия сдалась.

И под тевтонских варваров Голландия легла...

Но мы и не любили! Такие вот дела.

И если оккупанты к нам заходили в бар -

мы даже не вставали! Вот это контрудар!

А королева наша в презрении к врагам

отчаянно отчалила к английским берегам.

Мы как-то раз нациста убили одного!

Вообще-то он голландец. Да пусть! И что с того?

Иуда и предатель! А был он генерал,

и в армию германскую голландцев набирал.

Ушли они в Себерию, под город Ленинград.

В могилах безымянных, теперь они лежат.

Мы всем воздвигнем памятник, кто не пришёл домой.

А твой могильный холм, Зейффард, сравняется с землёй.

В кабинет Хана водят двое голландских полицейских.

(Полицейский) - Добрый день, господин ван Меегерен.

(Хан) - Добрый. Чем обязан, господа?

(Полицейский) - Мы хотели бы получить от Вас консультацию по одному расследованию. Это касается полотна известного живописца.

(Хан, иронично) - Всё, чем могу. Однако получить консультацию по произведениям искусства лучше у кого-нибудь из наших экспертов или критиков. Их и после войны осталось более чем достаточно. Я же больше антиквар. Торговец картинами.

(Полицейский) - Именно как к торговцу картинами мы к Вам и обращаемся.

(Хан) - Ну, что ж. Я вас внимательно слушаю.

(Полицейский) - Год назад искусствоведческой комиссией союзнических держав в соляной шахте Альт-Аусзее, в Австрии, была обнаружена коллекция картин принадлежавших военному преступнику Герману Герингу. Среди прочих нашлась работа живописца Яна Вермеера 'Христос и неверная жена'. Сейчас ведётся расследование того, как картина, которая без всяких сомнений является национальным достоянием Королевства Нидерланды, оказалась в фашистской Германии. Нам удалось выяснить, что картина не выставлялась ни в одном из голландских музеев, а, следовательно, не была вывезена из страны оккупационными войсками. Следствию стало известно, что картина была продана через цепь посредников. Нам необходимо найти начало этой цепи: выйти на того, кто решился продать национальное достояние врагу.

(Хан, раздраженно) - Я ничего не могу вам пояснить.

(Полицейский) - Простите, господин ван Меегерен, следствию достоверно известно, что одним из посредников в продаже этой картины были Вы. Лично Вас никто не обвиняет в коллаборационизме. Посредничество не преступление. Однако нам необходимо выяснить, кто был настоящий продавец картины.

(Хан) - Я сказал, и могу повторить, никаких пояснений я давать вам не буду!

(Полицейский) - Мне непонятна Ваша реакция. Но, раз вы отказываетесь сотрудничать со следствием на добровольных началах, мы имеем полномочия задержать Вас. Сотрудничать со следствием придётся, хотите Вы этого или нет, господин ван Меегерен. Будьте добры следовать с нами!

Народ (хор) освистывает ван Меегерена, сопровождаемого полицейскими. Слышаться выкрики 'попался!', 'ещё одного взяли!', 'коллаборационист!', 'предатель!' и пр.

Хор.

Голландец не воинственен: торговец, ювелир,

юрист, аптекарь, пастор... Короче, мы за мир!

Голландцы люди мирные, не любят воевать.

Но, мы ведь победили? Поэтому виват!!!

Голландия свободна. И мы теперь найдём

всех тех, кто в эти годы сотрудничал с врагом.

Нам было неспокойно, но хуже будет им!

За наше унижение жестоко отомстим.

За каждым из предателей когда-нибудь придут,

посадят за решётку и предадут суду.

Во славу справедливости предателей казнят.

В Голландии победа! Голландии виват!