Но чем сильнее вязкая жижа облепляла тело Мастера, тем слабее становился этот свет. Наконец он и вовсе исчез, замкнувшись где-то глубоко внутри. Мастер Сиф стоял посреди улицы, весь с ног до головы покрытый сине-фиолетовой краской, словно чернилами.

— М-мастер? — осмелилась прошептать Адель.

Веки вдруг резко разомкнулись, обнажая контрастно-белые белки глаз, а зрачки загорелись красным.

Мастер резко открыл глаза. Небольшая комната, где он находился, по форме напоминала идеальный куб. Стены, пол и потолок белые, и халат Сифа сливался с этой белизной. Странно, но глаза не резало от этого яркого света, напротив, Мастер ощутил безмятежность и спокойствие. Наверное, ему бы хотелось остаться вот так навсегда.

Как вдруг насмешливый голос чернильной каплей упал на белоснежный пол.

«Я знал, что ты попытаешься заманить меня в ловушку…»

А за ней последовали и другие. Черный дождь просачивался через потолок и стены, заполняя собой все то последнее, что оставалось в этом мире от Мастера.

«Но ты просчитался, если всерьез думал, что сможешь подавить меня теперь».

Чернил становилось все больше, и те заполняли комнату, пачкая халат Мастера. Сиф яростно бил руками о стены, звал Вора, но тому было незачем показываться. Он и так был повсюду. Сколько бы Мастер ни силился разбить эти стены, они были слишком прочны, а вязкая жидкость уже покрывала его до пояса.

«Зачем ты создал меня? — что-то кричало эти слова внутри его головы снова и снова. — Зачем? Зачем?!» Слова становились все громче, все яростней, а двигаться под чернильной водой становилось все труднее.

Но к этому зову присоединились и другие, они молили о пощаде, они рыдали в предсмертной агонии и проклинали его каждой клеточкой своей отнятой души. Чернильная мгла заполнила и потолок, пожирая последние остатки белоснежного, а голоса продолжали разрывать Мастера и тянуть его на самое дно. Последние пузырьки воздуха вырвались из его горла, и черная жидкость наполнила самые его легкие, не оставляя больше ничего.

— Мастер… — одними губами прошептала Адель, когда существо перед ней оскалило острые зубы. Этот монстр больше не ее Мастер, и он, взревев, направился к ней.

Темнота. Мастер Сиф пошатнулся, но все равно встал на ноги и нетвердой походкой двинулся куда-то вперед. Вокруг лишь всепоглощающая чернота и ни единого светлого пятнышка. Силуэты незнакомых людей встречались ему на пути, они молчали и только враждебно смотрели, прожигая своими взглядами. Он стал такой же поглощенной душой, как и они, но полностью ли? Он все шел и шел, а заблудших вокруг становилось больше с каждым шагом.

«Зачем ты создал меня?»

Да, он все еще слышал отзвук этих слов в своих мыслях. Но разве мог он противиться? Ведь он мастер и не может жить, если его душа — переполненная чаша. Он должен отдавать, иначе захлебнется, а Вор зародился в его голове и с тех пор только и делал, что кричал и умолял его: «Прошу, создай меня! Сотвори меня! Я так сильно хочу жить». И что же теперь он спрашивает — зачем?

Мастер усмехнулся и остановился среди потока заблудших душ. Никогда нельзя идти на поводу идей, в конце концов они разорвут тебя твоими же руками, а затем так непонятливо спросят: зачем?..

Если бы он знал все это наперед, если бы не сотворил Вора душ, все эти люди не исчезли бы вот так. Когда Мастер так подумал, его силуэт поблек, выгорел, что трава жарким летом, и облик его почти стал полупрозрачным, как у этих людей, а взгляд — пустым, бесцветным.

Но прежде чем уснуть навечно, он вдруг заметил блеск где-то вдали, как будто звезда упала с неба в эту бездну. Нет, не сейчас. Он успеет уснуть в любой миг, так пусть увидит напоследок… что увидит? Что он хочет увидеть? Он еще не знал, но все равно во что бы то ни стало желал посмотреть, что же это. Бежал все быстрее, спотыкаясь о пустоту, падая и снова поднимаясь, все мчался вперед, где засиял огонек. Он уже приблизился вплотную и был готов разочарованно выдохнуть, когда понял, что это силуэт человека. Всего лишь еще одна потерянная душа.

Но почему-то не спешил уходить, все смотрел на балерину, сидящую посреди чернильной темноты, свесив голову. Острые края ее балетной пачки напоминали лучи звезды и сияли белым. Мастер все смотрел, но не узнавал. Человек ли она или всего лишь статуя? Но балерина вдруг пошевелилась и обернулась, сменив позу. Заметила его, удивленно посмотрела, рассматривая, а потом вдруг улыбнулась и протянула руку.

«Мастер…»

И Сиф тоже протянул ей ладонь, вот только в реальности его рука оказалась на ее шее.

Туманные пальцы стиснули Адель в тиски, а над ней самой склонился получеловек, в чьих сияющих глазах развернулся целый мир и неописуемая борьба.

«Давай же, поглоти ее! Собери последнюю часть мозаики».

Кукла Адель смотрела в эти глаза и не была уверена, кого видит сейчас: Вора или Мастера, но кое-что она знала наверняка. Мастер Сиф где-то там, он все еще есть.

Куклы подходили к ним все ближе, наконец окружили их обоих.

Адель не стала молить о пощаде и взывать к последней частице Мастера. Она сказала лишь одно:

— Я готова вернуть вам душу, Мастер, — ее голос звучал хрипло, еле слышно, смертельные трещины опоясывали тело. — Но только вам, а не Вору.

И она вдруг прекратила сопротивляться, опустила уставшие руки и, прежде чем Вор в теле Мастера успел вдохнуть ее душу, сама сделала глубокий вдох и позволила черному туману забраться и в ее мысли.

========== Этюд девятый. Заключительный ==========

Растворяясь в черной дымке, Адель чувствовала, что распадается на тысячи мелких песчинок. Она больше не ощущала тяжести шарнирного тела, вдруг стала такой же легкой, как первая мысль ребенка. Ее сознание невесомым облачком вырвалось за пределы хрупкой оболочки и соединилось с темным туманным ореолом, что опоясывал Чернильный город. Туман подхватил ее мысли и понес туда, куда влекли подсознательные желания и мечты, он мог исполнить все, о чем твердили непроизнесенные слова. Адель вдруг стала воздушным шариком в руках могущественного ветра. Ничто не сковывало ее, она могла за секунду облететь Чернильный город, попутно заглядывая в чужие окна. Эта безграничная свобода опьяняла и заставляла позабыть обо всем, что некогда имело столь большое значение. Жизненные тяготы и воспоминания о прошлом тянули вниз, они обрывали призрачные крылья и заставляли вновь спуститься на ледяную землю. О, если бы она могла полететь еще дальше! Вон туда, где этот мир пополам разрезает линия горизонта…

«Я чувствую… Что-то удерживает меня. Мне хочется улететь дальше!» — шептали ее мысли.

«Сперва мы должны сделать то, что он хочет», — ответил неведомый голос.

В ту секунду Адель наконец заметила, кто подарил ей крылья. Его душа была так велика, что приняла облик бесформенной дымки, даже горожане могли видеть ее ежедневно, пусть и не осознавали истинного значения.

Куклы, влекомые призрачными нитями, продолжали собираться в самом центре Чернильного города. Последняя капелька души и превратила их тела в шарнирные манекены, но даже этой крохотной частички было достаточно, чтобы наделить их мертвые глаза тоской.

«Все они так устали… Отпусти их!».

«Не могу», — эхом отозвался туманный призрак.

Адель наблюдала за несчастными куклами и, казалось, понимала все их безмолвные мысли. Всё, чего они желали, — высвободиться из фарфоровой тюрьмы и воспарить туда, где их уже давно ожидают братья и сестры. А мастер, чинивший кукол, лишь продлевал их заключение… Мастер?

Сотни отрывочных воспоминаний пронеслись в мыслях Адель, и ее крылья отяжелели. Туманный призрак тоже увидел эти картины, а вместе с ним случайными свидетелями стали и куклы. На миг их сердца наполнились теми же чувствами, что испытывала Адель. Сколько лет они были всего лишь безмолвными статуями, сколько бесконечных дней они могли лишь наблюдать за проклятыми судьбами живых… Но сейчас счастье и отчаянье, восхищение и одновременная боль узорами из трещин разрисовали их фарфоровые тела и вытолкнули туманные щупальца из остатков сознания. Туман будто бы обжегся, он съежился и стал гуще.