Карвер единственный из троих детей Малкольма Хоука, довольно известного хирурга, по стопам отца идти не пожелал. Поглядев на старшего брата, вовсю копавшегося в трупах, и на сестру-двойняшку, с головой ушедшую в педиатрию, Карвер выразился в том ключе, что докторов на семью и двоих достаточно, сунулся было в армию, но, дослужившись до младшего капрала, уволился, и уже год с лишним искал что-то, что будет подходить ему по сердцу. А пока искал, пахал охранником в Хитроу. Идти работать в полицию отказывался наотрез — все вокруг были уверены, что из-за Гаррета, который со своей судмедэкспертизой имел к полиции почти прямое отношение. Вообще-то Карвер с братом вполне дружили, но младший предпочитал вообще не говорить со старшим о его — и сестры — работе. Почему-то, если эта тема затрагивалась, ссора и скандал происходили обязательно. Так что когда-то братья и сестра пришли к консенсусу: с Карвером — о чём угодно, кроме работы!
Вообще поближе с Хоуками Андерс познакомился тогда, когда вопрос о жилье встал и перед ним, и перед братьями наиболее остро. По наводке всё того же Дайлена они встретились и решили снимать вскладчину, что, впрочем, помогало слабо — в первый год и Хоуки пахали, как проклятые, чтобы сводить концы с концами, и Андерс хватался за любую «халтуру», приносившую хоть какие-то дивиденды. Но — справились. И теперь жили вполне себе неплохо. Даже личного пространства всем хватало.
— Долбаные черви в долбаной печени, — выругался Гаррет, досадливо щёлкая мышью. Карвер ожил, поднимая голову:
— Гаррет, бля, мне своих червей в багаже хватает! И чужой печени. С циррозом. Пьяные ублюдки, нажрутся и лезут…
— Пьяные ублюдки, нажрутся и дохнут! — парировал Гаррет, вставая за кофе. Со стуком поставил перед братом чашку, потрепал по голове, ухмыльнулся в ответ на тычок в ключицу и с довольным видом сел обратно.
— Пьяные ублюдки, нажрутся и гоняют по трассам, — неожиданно для себя брякнул Андерс, подходя к холодильнику. Сок ещё оставался, он точно помнил.
Братья уставились на него с одинаковым удивлением.
— У тебя на приёме оказался пьяный ублюдок с трассы? — заботливо осведомился Гаррет. — Целый?
— Нет, — Андерс жадно присосался к бутылке. Хор-рошо… — У меня на приёме оказался парень-байкер, который умудрился вовремя сбежать от этого пьяного ублюдка путём падения в грязь. Рука, перелом.
— Везунчик, — Гаррет присвистнул, с остервенением продолжая печатать. Понятно: отчёты о вскрытиях. Гарретов морг не вынуждал его засиживаться после проведённой работы, чтобы составить о ней отчёт: это вполне позволялось делать дома, чем старший Хоук и пользовался вовсю. Карвер в такие моменты всегда требовал «отвернуть свои уродства подальше от моих глаз», а Андерс мог и подойти поинтересоваться. Кто из них, в конце концов, не практиковался на трупах.
— Везунчик-то везунчик, — уныло подтвердил Андерс, засовывая опустевшую бутылку из-под сока в мусорное ведро, — только к медицине у него какая-то нездоровая ненависть.
— Оп-па! — Гаррет даже отвлёкся, весело глянув на Карвера, который с абсолютно безразличным выражением лица пил кофе. — Карви, как ты думаешь, это может быть ещё один наш родственничек? Ну, какой-нибудь Карвер Второй?
— Иди лесом, — равнодушно и привычно бросил младший брат. — У меня за спиной — тяжёлые рабочие сутки, Гаррет, мне не до твоих шуточек.
— Какой же ты серьёзный, — с доброй издёвкой протянул Гаррет. Ещё пару раз пощёлкал мышкой, захлопнул ноутбук и повернулся к Андерсу всем корпусом. — И что?
— А ничего, — Андерс широко зевнул. Общаться не хотелось вообще. — Загипсовал, довёз до дома, через пять дней придёт. Надеюсь.
— А если и не придёт, — ухмыльнулся старший Хоук, — то ты знаешь, где он живёт. Молодец, Андерс! А ведь тихоня тихоней…
— Иди лесом, — ляпнул Андерс. Карвер фыркнул. — Считаешь, я его для этого подвёз? Чтобы потом под конвоем оттащить на процедуры?
Нервы сдавали: ночное дежурство, злобный пациент, придирчивый и въедливый Сурана, мерзкая погода, лишние траты бензина, а теперь ещё и Гарретовы шуточки… Андерс заводился и поделать с этим ничего не мог.
Гаррет внимательно оглядел его, поднялся со стула и похлопал по плечу:
— Не обижайся. Иди поспи.
Андерс вяло мотнул головой, показывая, что извинения приняты, и пополз к своей комнате, на автомате пожелав Карверу спокойного утра и делая вид, что не слышит тихое Гарретово:
— А если бы я каждый раз шёл, куда вы меня посылаете, давно бы лесничим был!
…Ланселап чинно возлежал на своей, левой, подушке. Андерс разделся и юркнул под одеяло. Кот, привычно потоптавшись по его груди, свернулся на ней же клубком и засопел. Андерс рассеянно погладил его между ушей и провалился в сон — как всегда после ночных дежурств, тревожный и не очень глубокий.
Но это было лучше, чем ничего.
========== Часть 3. О случайности случайностей ==========
Фенрис, мрачно глазея по сторонам, посасывал колу, а если честно, больше грыз трубочку. На обеих работах его выгнали болеть — выдав, правда, денег — строго велев слушаться доктора и Варрика. И если слушаться Варрика — это нормально, то этого «доктора»… И ведь больничный он ему выписал, задница.
А по страховке, к «своему», тоже не пойдёшь.
И что мешало Фенрису оформить в своё время нормальную госстраховку, открещиваясь нафиг от грёбаной «Империи»?..
Ответ «подседать ему на хвост» особенно не годился. Куда больше подходили «нежелание возиться» и «страх иметь с ним хоть какое-то дело».
Ещё крупно повезло, что в этой клинике его приняли, а не послали.
Появившийся из ниоткуда Варрик хлопнул Фенриса по плечу и сунул упаковку с картошкой. Хоть без рыбы, и на том спасибо.
— Кислятина, сегодня ты просто превосходишь сам себя!
Фенрис скривился и сгрыз одну картошину. Варрик вздохнул.
— Не понимаю, — процедил Фенрис, — чего ты меня сюда притащил.
Они сидели в гейм-зоне, где работала администратором Изабелла, одна из многочисленных Варриковых друзей. Раскованная и шутливая, она Фенриса не раздражала прежде всего тем, что всегда знала, где в своём веселье стоит остановиться. Как-то, с полгода назад, у них была несерьёзная интрижка, не приведшая ровным счётом ни к чему, кроме нескольких неплохих ночей. На том и разбежались, но приятельские отношения сохранили. Собственно, когда в числе друзей у обоих ходил Варрик, иное и не представлялось возможным.
У Варрика выдался выходной, и, поскольку никаких статей в работе у него не было, он решил, что пора гульнуть, а заодно прихватить с собой маявшегося от скукоты друга. Фенрису было даже странно, что Варрик не позвал с собой всех, кого знал, а вытащил к Изе только его. Вообще это даже выглядело подозрительно.
— Ну пойми, — Варрик плюхнулся в кресло-мешок с ним рядом и, сцапав сразу штук шесть фри, принялся разглагольствовать, — пока ты сидишь дома и… киснешь, у тебя и процесс заживления замедляется! Что ты на меня так смотришь, Эльф, а? Между прочим, психологический фактор никто не отменял! Чем меньше хочешь выздороветь…
— Я хочу выздороветь, — буркнул Фенрис, с боем вырывая у Тетраса свою картошку. — У меня денег нет.
Варрик всплеснул руками:
— Я ж тебе предлагал: пиши со мной статьи! Ну, то есть, диктуй. А я буду писать.
— Варрик, — Фенрис с хрустом сжал в руке пустой стакан из-под колы, — а я тебе отвечал, что я и печатное слово — суть вещи несовместимые. В моём исполнении, по крайней мере.
— Но ты же много читаешь! — не унимался Тетрас. Фенрис упрямо мотнул головой:
— Не все, кто много читает, могут после этого хорошо писать. Тебе дано. Мне нет. Окончен разговор. Ещё раз: что я здесь делаю?
Для большинства игровых автоматов требовались обе руки. Разве что DDR… Но Фенрис и помыслить не мог, насколько глупо будет выглядеть на танцполе со сломанной рукой.
Варрик будто прочитал его мысли:
— А попрыгать?
— Ага. С Изой. Пару раз долбанув по ней гипсом, если хорошенько разойдусь, — огрызнулся Фенрис. — Варрик, это бред.
