Он дождался, пока вжикнет молния и медленно повернулся. Лирен уселась за свой стол и принялась быстро писать. Умница, а.

Андерс вернулся за стол и поднял трубку внутреннего телефона.

— Дайлен? У меня тут подозрение на двойной в дистальной трети. Нужны твои руки и аппарат.

— Иду, — старый приятель и коллега, прекрасный рентгенолог Дайлен Амелл на слова разменивался нечасто, предпочитая действовать. С ним как раз было, как практически со всеми близкими Андерсу людьми: споры и желание набить друг другу морду за чашкой чая.

А ещё Андерс частенько подумывал, что в специализации Дайлена была своеобразная ирония: с его умением видеть людей насквозь Амеллу стоило бы идти в психологи, но и рентген — тоже неплохо.

Фенрис, казалось, отключался. Андерс тихонько вздохнул.

— Нашатырь нюхать будем?

— На хуй иди, — буркнул Фенрис, но как-то вяло. Вздохнул, в свою очередь, и внезапно ущипнул себя пальцами левой руки за шею. Скрипнул зубами, встряхнул головой и дёрнулся на дежурный стук в дверь.

Дайлен вошёл, коротко кивнул Андерсу и повернулся к Фенрису всем корпусом, но сказать ничего не успел.

— Ещё врач? — Фенрис недовольство не скрывал. И, похоже, даже не думал. Дайлен удивлённо кашлянул, вопросительно обернувшись на Андерса:

— Он хотя бы понимает, что он в клинике?

Андерс развеселился. Лирен уткнулась в бумаги, явно пряча улыбку.

— Понимает, понимает. Он просто, видишь ли, явно и откровенно ненавидит всех врачей.

— Да что ты говоришь, — фыркнул Дайлен. — Прямо так уж и всех?

— Всех, всех, я тебе говорю, — разошёлся Андерс. — Всех в целом и каждого в частности. Нас с тобой, например. И, я уверен, знай он твоего кузена, его бы он тоже ненавидел. Несмотря на то, что тот, на минуточку, судмедэксперт. Всего лишь.

— Скажешь тоже, «всего лишь»… — покачал головой Амелл. — И вряд ли, если бы его… кхм… лечил мой кузен, твой пациент мог бы его ненавидеть.

— Ненавидел бы, ненавидел! — Андерс всё больше и больше входил в раж. — С небес.

Фенрис дёрнулся. И встал.

— Заткнитесь вы оба, — голос был усталым, да и во всём облике пациента читалось явное «давайте поскорее покончим с этим», и Андерс, в принципе, был с ним согласен. — Куда мне идти?

Дайлен только головой покачал и предупредительно распахнул перед Фенрисом дверь Андерсова кабинета.

— Здесь… рядом.

Тот снова встряхнулся, не упустил случая ещё разок фыркнуть, подхватил левой рукой шлем и потопал вслед за Амеллом.

Андерс откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.

У него начинала побаливать голова.

Минут через пять Дайлен завёл Фенриса в кабинет чуть ли не за плечо. Во всяком случае, двигались они почти впритирку. Андерс понимающе покивал в ответ на округлившиеся Дайленовы глаза и протянул руку за результатами.

— Как ты и предполагал, — Амелл оглянулся на Фенриса, в явном изнеможении опустившегося на кушетку. — Но больше ничего серьёзного, операция не понадобится. Я бы и сам вправил, но это твой профиль.

Он коротко улыбнулся и вышел. Андерс вздохнул. Этого момента он ждал с недовольством и лёгким страхом, возраставшим каждую секунду.

Лирен поднялась:

— В перевязочную?

— Угу, — на автомате пробурчал Андерс, — в переломочную и перебивочную…

Фенрис почему-то не дёрнулся испуганно, а вполне одобрительно, хотя и вымученно, усмехнулся. Ничего себе прогресс…

…После супинации и гипсования Андерс малодушно свалил на Лирен всю бумажную волокиту и глянул на Фенриса, который уже почти начал сползать по стенке.

— Давай я сейчас сдам дежурство и отвезу тебя домой.

Фенрис разлепил мутные глаза и оглядел Андерса с ног до головы так, словно у него выросла ещё парочка рук и штук пять лишних носов.

— Зачем тебе со мной возиться, врач?

Андерс ощутил очередной укол раздражения и злости. Хотелось домой, покормить Ланселапа, принять душ, прихватить кота в кровать и уснуть до завтрашнего утра. Ага, на сутки. Прямо так. Голова болела всё сильнее.

— Затем, — подчёркнуто спокойно ответил он, — что я за тебя в некотором роде отвечаю. Ты же теперь мой пациент.

Он изумлённо осёкся, заметив, как вздрогнул на последнем слове Фенрис.

Мда.

Какая-то у парня нездоровая неприязнь к медицине.

— Поехали, — твёрдо повторил врач, стараясь не акцентировать внимание на случившейся глупости. — Ты же с ног валишься. Себе не ври хотя бы.

Фенрис ещё раз препарировал его мутным взглядом и хмыкнул.

— Куртка, врач.

— Что?

— Куртка. Моя. Куртка. В твоём. Грёбаном. Кабинете.

Андерс, чертыхнувшись, зашагал туда, представляя, в каких выражениях его сейчас отчихвостит Сурана.

Сурана, уже принявший бразды правления, сидел за своим столом, оживлённо строчил в планшете, и на скрип двери только поправил очки и одарил Андерса убийственно укоризненным взглядом. Андерс едва не съёжился. Рядом со своим коллегой-сменщиком он, будучи старше и во многих вопросах опытнее, регулярно чувствовал себя идиотом, а иной раз и вовсе салагой.

— Пациент у меня, — с порога он принялся оправдываться, разозлился на себя и дальше уже прорычал: — Байкер, мать его, с памятью золотой рыбки! Давай разбираться…

— Андерс, — с вечной обманчивой мягкостью проговорил глубоко уважаемый сменщик, — во-первых, здравствуй. Во-вторых, перестань кричать. В-третьих, даже на байкеров распространяется правило сдавать одежду в гардероб. В-четвёртых…

— Алим, — Андерс едва не застонал, — у него перелом обеих костей в нижней трети и, как следствие, тяжёлая боль, помноженная на общую мерзость характера! Давай я сдам тебе дежурство, заберу куртку, быстро вымою всё, что она успела испачкать…

— Не надо, — великодушно открестился Сурана, пряча улыбку. Андерс мысленно выдохнул. — Всё равно плановая уборка с минуты на минуту, ну.

Отдав дань бюрократии и пожав Алиму руку, Андерс аккуратно подхватил грязную куртку за петлю-вешалку и вышел обратно в коридор.

Фенрис, вопреки ожиданиям и опасениям, так и сидел. На полу. Ждал. И на появление Андерса вскинул голову и вопросительно уставился в лицо.

Андерс подавил вздох и выразительно мотнул головой в сторону дверей клиники.

В его машине Фенрис забился на заднее сиденье, неуклюже, левой рукой, пристегнул ремень и неловко скрючился, укрываясь курткой. Андерс глубоко вздохнул. Придётся заезжать на мойку, чтобы почистили сиденья. Он терпеть не мог любой намёк на беспорядок в автомобиле.

Благотворительность в который раз выходила ему боком. Ничему-то его жизнь не учит.

— Куда тебя везти? — громко спросил он, заводя мотор.

Фенрис пробормотал адрес и отключился.

«Ничего, — рассеянно подумал Андерс, мягко выводя машину со стоянки. — Теперь уже можно».

…Фенрис жил в неожиданно престижном районе, хотя и далековато от центра, да и остановить попросил у одного из самых затрапезных домов — два этажа, ничего примечательного, наверняка живёт на первом этаже дюплекса и терпит сварливую старуху-соседку сверху. Заглушив мотор, Андерс обернулся:

— Все предписания запомнил?

— Все, — отрывисто бросил проснувшийся пациент. Злой, как чёрт. На лице читалось детское «вот ещё, слушаться тебя». Андерс подавил вздох:

— Через пять дней снова к нам, усвоил?

— Не говори со мной таким тоном, — плюнул Фенрис. Хоть «врача» не прибавил, и на том…

Фенрис отстегнулся, распахнул дверцу, обнял куртку левой рукой и полез на выход.

— С… Спасибо.

И с чудовищной для травмированного человека скоростью исчез в темноте.

Андерс покачал головой, изогнулся, чтобы захлопнуть дверцу (пациент — сволочь) и снова повернул ключ зажигания.

По дороге домой надо будет купить слабого кофе.

Иначе он может и не доехать.

Было бы чертовски иронично.

========== Часть 2. Зло врачей и пациентов ==========

Фенрис кое-как открыл дверь, вошёл в холл и первым делом уронил куртку. Куртка, конечно, звякнула всем металлом об пол, но Фенрису было успешно на это наплевать. Дражайший сосед всё равно либо уже не спит, либо ещё не спит. Вообще это была тенденция, плавно переходящая в традицию: в какой бы момент Фенрис не заваливался домой, Варрик бодрствовал.