- Да, - ошарашенный Алистер не нашелся, что еще ответить. Ситуация была вывернутой наизнанку и вместе с тем удивительно аккуратной, как сложившаяся головоломка. Конечно, в идеале солдат доверяет своему командиру, но устанавливать это как планку базового уровня... в соответствии с которым выбирается персонал для задания? "Еще поработать вместе" - это надо же! А не слишком ли хорошего Элис о себе мнения?

- Теперь дальше. Представь себе такую мотивацию: Этани доверяет моей оценке, но не уверен в своих силах. Можешь продолжить дальше?

- Тогда он все равно не уверен в твоей оценке, ты же его выбирал, - предположил Алистер, окончательно переставший понимать, на каком он свете.

- Молодец. Кроме того, это значит, что он с самого начала ориентируется на самый худший исход, а такие расчеты имеют обыкновение сбываться. Знаешь, в английском языке есть выражение self-fulfilling prophecy?

- Знаю. - Тому, что Элис говорит на полумертвом языке, Алистер уже даже не удивился.

- И наконец, человеку, которого больше интересует, что происходит и почему, чем как бы ему полетать в незнакомом и интересном пространстве, место не в катере, а в аналитическом отделе рядышком с Ленни. И наш гипотетический Этани отправился бы туда, как только мы разобрались бы в том, чего он, собственно, хочет от жизни. Еще вопросы?

- Нет, спасибо, - отказался Алистер, пока Элис не вывалил на его голову еще что-нибудь.

- Тогда до связи. Ленни, ни в коем случае не имея в виду заменить собой Райвена, рискну напомнить тебе, что разбор парламентских выборов в системе Нагасаки ждет до полнолуния, а регенерация твоей левой руки - несколько меньше.

На этот раз Ленни отвел взгляд. Его начальник усмехнулся и пропал с экрана.

- Что у тебя с рукой? - спросил Алистер.

- Ерунда у меня с рукой, а у него невовремя прорезался сарказм, - огрызнулся имперец, выщелкивая на панели что-то ритмичное.

- Он всегда такой?

- Он всегда разный, - вздохнул Ленни. - И никогда не знаешь, на что нарвешься. Но скучно бывает редко. Раз уж ты серьезно взялся за просмотр, может, тебе дать что-нибудь для записей?

- А что вы используете?

- Кто как, - этот "ответ" уже надоел, но Алистер начал осознавать, что это применимо к Империи гораздо лучше, чем какое-либо другое. - Поскольку работать с техникой ты пока не умеешь, я тебе дам бумагу и карандаш. Ты же умеешь писать от руки?

- Очень плохо.

- Придется потренироваться, поскольку управлять панелями не умеешь никак.

- Ты сказал "пока не умеешь" - меня кто-то собирается учить?

- Если хочешь.

- Хочу, конечно. Не боитесь, что выучусь и угоню катер к чертовой матери?

- Вот разве что к чертовой матери, потому что дома ты с ним не покажешься.

Туше. Скотина.

- Ну учи.

- Сию минуту или будешь досматривать?

Секунду Алистер разрывался между противоречивыми желаниями, но пришлось признаться себе, что "все сразу и с доставкой на дом" не получится.

- Пока посмотрю.

Ленни, с интересом наблюдавший за лицом и, возможно, эмоциональным состоянием собеседника, но сохранявший профессиональную невозмутимость несмотря на то, что и то, и другое было наверняка исключительно забавно, встал, прогулялся до стеллажа и вернулся с пачкой толстых шершавых листов и зеленой палочкой. Алистер опробовал предложенное, убедился, что палочка оставляет яркий след, вывел для практики свое имя и вернулся к экрану.

В окна заглянуло склонившееся к закату солнце, потом сумерки, потом потянуло теплым и влажным ветром, а Алистер все не мог оторваться от записи. Ни до чего страшного он пока не дошел, но интересного накопал столько, что первая пачка бумаги закончилась, а вторая, подложенная кем-то заботливым ему под руку, уже была исписана наполовину. Миэли был явно неисправим. Удобно, конечно, знать конец истории, но, кажется, и без этого можно было бы предсказать, куда заведет допрос такого пленного... Какие бредовые диалоги, их надо в рамку и на стену! Или в кино.

Пленный: У тебя болит голова?

Допрашивающий: Отвечай на вопрос!

- Я уже отвечал. Может, пересядешь? Ведь светит в глаза. Что это такое?

- Почему взорвался твой корабль?

- Он не взорвался, он ушел. Она, на самом деле. Это для записи? Или можно убрать, чтобы не блестело? А бывает другой цвет?

Параллельный разговор. Причем Миэли совершенно не рисуется, это видно с любого ракурса. Ему настолько интересно, что за приборы понапиханы вокруг и как они работают, а еще, до кучи, кто с ним разговаривает и почему у него что-то болит, что сосредоточиться на своих ответах он не может. Или не хочет? Не без того, наверное, но и не может тоже. Тут бы его и ловить, и федерала бы поймали, а имперца не получается, потому что у них какая-то своя логика... И этой логики никто пока не понял, и вот он, Алистер, тоже смотрит и не понимает, как может этот ненормальный парень сидеть в кандалах в удобном, как аппендицит, стальном кресле, лицом к лицу со своим будущим палачом, и ничего не бояться. Конечно, он не знал, как именно его будут допрашивать, а если бы знал? Может, поостерегся бы, конечно... Но самое печальное тут в том, что он отвечает на вопросы, не на все, но на многие очень важные отвечает, но у следователя есть список, который эти ответы не предусматривает. И вот несчастный следователь, сверяясь с инструкцией, все пытается вытянуть из Миэли, почему и как взорвался катер, вместо того, чтобы попытаться выяснить, почему важно, что катер не "он", а "она" и что значит для Миэли "ушел", а также "куда ушел", "зачем ушел" и "кто ему велел". А еще - почему Миэли интересуется, могут ли огоньки детектора лжи светиться другим цветом, какая ему разница? Почему он вообще все время спрашивает про цвет? Почему-почему-почему... Алистер едва успевал записывать вопросы, уже не заботясь сохранять в своих записях какое-либо подобие порядка. Потом расшифрует.

- Пауза, запомнить отрывок под номером восемь, - произнес негромкий голос у него за плечом, и картинка замерла. Алистер возмущенно обернулся и увидел за собой Райни и практически пустое помещение.

- В одной этой истории месяц. С одного ракурса, - предупредил имперец. - Умрешь от голода и жажды.

Первым побуждением Алистера было послать доброжелателя по соответствующему адресу. Благоразумие победило.

- Не умру, - проворчал он, вставая. Спина затекла, глаза устали... действительно, пора спать. Или есть и спать.

- Они тебя подождут, - пообещал имперец. - Честно-честно, я даже убирать не буду. Ленни уже сказал, что ты можешь оставить себе эту панель, если хочешь; ему все равно.

- Мне тоже все равно.

- Значит, оставляй, - улыбнулся Райни. Он, наверное, только казался тихим на фоне шумных коллег... или его потому и припахали на должность истязуемого пугала для засланных агентов. Кстати об агентах - пока здесь пусто и тихо, кроме чьей-то молчаливой тени в соседней комнате...

- Райни, а почему тебя отправили мучиться под плеть, когда вы нас выгуливали?

- Хотели вас напугать и шокировать, - охотно объяснил имперец.

- Это я понял. Но почему именно тебя?

- Не обязательно было меня; кого угодно.

Этот диалог называется "добро пожаловать обратно в запись"...

- Ну, вы же как-то решали, кого именно.

- А. Кто-то очень хотел с вами погулять, - начал объяснение с какого-то странного конца шпион. Алистер решил прикусить язык и послушать. - Алли, например. Он сидел как на иголках, никак не мог дождаться, пока Райвен разрешит. Или, как Ленни, хотел попробовать создать атмосферу напряжения и принуждения, без угроз, просто состояние. А мне это не очень нравится, я люблю... чистый поток информации, без эмоций. Вот собирать твою биографию по официальным источникам было интересно. И посмотреть на вас хотелось, но я на всех потом спокойно посмотрел, и в городе, и у Бенджамена, и в камерах. Поэтому мы решили, что Алли и Ленни поведут тебя гулять, а мы с Тамиром организуем сопутствующие эффекты. И со всеми остальными группами так же.