Уилл отворачивается окончательно к окну и просто стоит там молча, вновь переживая случившееся.
— Потом он..? — доктор Скотт указывает себе на шею, когда Уилл справляется с собой и оборачивается.
Выражение лица Уилла искажается от боли, но уголки губ вздрагивают вверх.
— Он ушел, и мы не разговаривали до конца учебного дня, — Уилл продолжает перемещаться по кабинету, трогая все, что попадается ему под руку. — Я отчего-то решил, что мы не все прояснили. Ганнибал тоже. — Уилл тушуется, и скулы его краснеют. — Ганнибал приказал мне идти, и я пошел, хотя я ненавижу его этот высокомерный тон. Мы остановились за школой, там есть пару домиков со спортивным инвентарем. «Ты больше так не будешь делать, Уилл», — решил Ганнибал. Будто я собирался его слушать. Будто его слова для меня закон.
— И ты…
Уилл опускает взгляд и злится. Он стискивает ладони в кулаки и качает головой.
— Мы стали целоваться…
— Ты стал его целовать, — догадывается доктор Скотт. И в этот момент он не может до конца понять, сделал ли это Уилл ради самозащиты, либо из-за других чувств.
— Какая разница? — раздражается Уилл и продолжает свой путь до соседней стены. — Он ведь меня не отталкивал и думал о том же самом. Я сделал ошибку.
Уилл шмыгает носом.
— Ганнибал припёр меня к стенке и искусал всю мою шею. Я был не особо против такого расклада, я ждал его. В последнее время мы не занимались ничем подобным. Знаете, у меня развод родителей, а у него поступление в Гарвард, — Уилл хмыкает. Для него обе эти вещи кажутся надуманными. Доктор Скотт с недавних пор осознает, насколько сильно его волнует судьба этого мальчишки. Путь саморазрушения Уилла слишком основательный, чтобы заключаться лишь в непостоянстве партнеров.
— Ты сказал, что совершил ошибку…
— Я просто был рад видеть Ганнибала, а он воспринял это так, словно я дал ему доверенность на себя в письменном виде.
— Ты сказал ему это?
— «Ганнибал, ничего не будет», так я сообщил ему, — грустно улыбнувшись, Уилл, наконец, возвращается к дивану. — Он только усмехнулся. Конечно, он не поверил. Потом мы продолжили целоваться, ну и… — Уилл взмахивает ладонью и приподнимает брови, но хмурится, когда доктор не до конца понимает его жеста. — Мы трахались.
— После того, как ты сказал, что между вами ничего не будет, вы занялись сексом, — переспрашивает доктор Скотт, чтобы Уилл смог увидеть всю абсурдность ситуации.
— Почему все взрослые воспринимают секс так серьезно? — морщится Уилл и усаживается на диван. Он вновь потирает истерзанную чужими губами шею и даже слегка улыбается. — Это лишь приятные физические упражнения.
— Потому что Уилл, как бы тебе ни хотелось иного, но секс всегда предполагает какой-то эмоциональный отклик. Сексуальная связь с человеком либо угнетает тебя в итоге, либо наоборот заставляет ощущать душевный подъем, поэтому секс далек от «лишь приятных физических упражнений», — поясняет доктор Скотт, и Уилл закатывает глаза и насупливается.
— В любом случае мне понравилось насаживаться на его член, — провокационно заявляет Уилл, смотря дерзко в глаза доктору Скотту — очередной акт защиты. — Ганнибал говорил мне о том, что «теперь нам нужно все поменять», а я только скакал на его обалденном члене, — Уилл широко ухмыляется. — Как вам моя честность? Я стараюсь.
Доктор Скотт усмехается в ответ. Своенравный парнишка.
— Ганнибал настроен решительно, тебе не кажется? — спокойно продолжает доктор Скотт. — Он делает первый шаг, он прощает тебе твои похождения, он хочет все изменить. Это не похоже на простую, ничего не значащую игру, Уилл.
Уилл дергает одним плечом безразлично.
— Потому мне и нужен судебный запрет. Только он решит мои проблемы с Ганнибалом, — резко всплескивает руками Уилл. Кажется, он наконец добрался до той мысли, которую хотел обсудить изначально. — Сегодня утром Ганнибал встречал меня возле дома. Да кто так вообще делает? Оставил где-то свою машину, чтобы пройтись со мной. Раньше Ганнибал не казался таким странным. Я сказал ему при встрече, что меня стошнит, если он попытается меня поцеловать. Он улыбнулся и ответил, что не до такой степени гей, чтобы целовать меня по каждому моему требованию. Раздражающий, как мистер У-меня-всегда-есть-мнение-о-твоих-мыслях. Конечно же, я посмеялся: «Зато ты достаточно гей, чтобы преследовать меня от дома», — Уилл мрачнеет с каждой фразой. — Теперь Ганнибал молчит и таращится на меня. Он следует за мной тенью, и я едва сбежал от него, чтобы попасть сюда. Уверен, он ждет меня возле моего дома.
Уилл не улыбается больше. И он не напуган, потому что уверен, что Ганнибал не причинит ему вреда, но дискомфорт достаточно сильный, чтобы Уиллу захотелось сбежать — за Уиллом никогда не ухаживали, даже если такой странный способ для кого-то кажется неправильным. Уилл определенно считывает знаки Ганнибала очень верно и вновь отталкивает, как это уже было со всеми предыдущими парнями.
— Почему Ганнибал не ответил на твою фразу, Уилл? Ты говоришь, что он молчит, а ты не сказал ничего неприятного, — спрашивает доктор Скотт, хотя ему уже ясно, что сеанс пора заканчивать, ведь Уилл сейчас слишком далек от раскрытия.
Уилл сжимает губы и опускает взгляд в пол. Пальцы переплетены в замок. Есть что-то виноватое в его сгорбившейся фигуре.
— Я добавил, что я не против таких прогулок, но это может слишком помешать мне сегодня на свидании с моим парнем, — неожиданный для Уилла смешок вырывается из его рта. — Ганнибал действительно думал, что мы станем с ним встречаться. Не знаю. Он ведь не думал так всерьез? Потому что мне это всё не нужно.
— А тебе важно то, хочет ли Ганнибал с тобой отношений на самом деле?
— Мне важно, чтобы он их не хотел, иначе я потеряю отличный член, — возмущается Уилл, но быстро успокаивается. — Завтра меня попытаются убить, поэтому судебный запрет мне желателен уже сегодня.
— Ты можешь просто честно сказать Ганнибалу, где ты был, — предлагает доктор Скотт, что совершенно бесполезно. Уиллу слишком нравится играть с чувствами Ганнибала для такого подарка.
— Это не его дело, — предсказуемо сообщает Уилл.
— Тогда поступи как взрослый человек, скажи ему честно о том, что тебя не устраивают те отношения, которые он пытается тебе навязать.
— Ганнибала Лектера вопрос моего удобства волнует в самую последнюю очередь, — Уилл качает головой и кратко улыбается. У него возникает какая-то мысль, неведомая доктору Скотту. — Вы поможете мне с тем, чтобы получить судебный запрет?
На губах доктора Скотта возникает вежливая улыбка, а взгляд падает на часы.
— Прости, Уилл, но время сеанса вышло.
— Сегодня было быстро, и мне даже понравилось, — легко вскакивает худощавый Уилл с дивана, цепляя пальцами свой рюкзак, мгновенно забывая о своей просьбе. Возник ли у него какой-то план?
— Может, ты хочешь еще о чем-то сказать? — доктор Скотт поднимается со своего места, чтобы Уилла проводить, но боясь его отпускать.
— Мое время вышло, — пожимает плечами Уилл и достает из своего рюкзака салфетки, чтобы стереть остатки краски со своего лица.
— До следующего сеанса? — сдается доктор Скотт, вновь напоминая себе о профессиональной отстраненности. — И ты ведь помнишь, что можешь позвонить мне в любой момент?
Уилл кивает рассеянно и засовывает грязную салфетку себе в карман. Он открывает дверь, а потом резко оборачивается:
— О, и счастливого Хэллоуина, — подозрительно восторженно прощается Уилл.
Доктор Скотт не сразу находит ответ из-за задумчивости, а когда находит, то Уилла уже нет в приемной.
Этот сеанс действительно прошел быстро и легко — совершенно бесполезно для пациента доктора Скотта.
========== 16:00, четверг - Уилл Грэм - 7 ноября ==========
-… И потом она позвонила мне, — вздыхает Уилл, накручивая неряшливо прядь своих вьющихся волос на палец. — Она позвонила мне как ни в чем не бывало.
Доктор Скотт задумчиво разглядывает Уилла. Сегодня он пришел на сеанс в угнетенном настроении. Причина оказалось довольно весомой — мать Уилла вышла на связь. Конечно, доктор Скотт не считал бывшую миссис Грэм отличной матерью, но то, что она все-таки хоть как-то обозначилась в жизни сына, без сомнения, радовало. Уилл пробежался быстро по своей не слишком занятой неделе и теперь взволнованно теребил то свою одежду, то свои волосы. На самом деле изначально доктору Скотту казалось, что Уилл должен быть рад звонку матери, но все оказалось сложнее, чем он предполагал.
