— Ты уверен? — спросил Уилл.

— Абсолютно.

— Стоп-слово?

— Я никогда не оставлял тебе лазеек. И не намерен просить их для себя.

Уилл подхватил бокал вина, пересек комнату и встал у окна. Другой океан, другой утес, но все те же чувства при виде бушующих волн.

— Ты можешь передумать в процессе.

— Надеюсь на это, — сказал Ганнибал. Его темное отражение в стекле было усеяно звездами. — Ведь в этом весь смысл.

Уилл отсалютовал ему бокалом:

— Посмотрим, что я могу сделать.

***

Месяц спустя Уилл привел Ганнибала к сараю в глубине двора. Большую часть необходимого добыть было нетрудно: солому, дерево, веревки. Загвоздкой стал только ошейник: даже в интернете не удалось найти кожаного, подходящего по весу, со стальными массивными кольцами по бокам. В итоге Уилл сделал его сам.

— Детализированная реконструкция, — Ганнибал шагнул внутрь, не замешкавшись в дверях. — Полагаю, ты хочешь, чтобы я разделся?

Уилл покачал головой. Он вошел в стойло и постучал ногой по соломе:

— На колени.

Ганнибал опустился вниз и примостил руки на бедра. Он держал спину прямо, пока Уилл затягивал ошейник, затем, под натяжением веревок, нагнулся вперед. Он был послушен: двигался, как направлял Уилл, и принял нагрузку на плечи без жалоб, когда тот потянул его руки назад и вверх.

— Ты поставишь на мне свое клеймо, чтобы стереть метку Мейсона?

— У тебя оно уже есть, иначе мы не были бы здесь. Заткнись, Ганнибал.

Вспышка раздражения отразилась на его лице, но он закрыл рот.

Уилл взял нож и начал разрезать одежду Ганнибала. Шнурки на его ботинках. Его пиджак. Его новую рубашку. Деликатно, чтобы не задеть кожу, прошелся лезвием вдоль заднего шва его брюк, сквозь мягкую шерсть и хлопок нижнего белья. Потом оценил открывшийся вид: голая спина, ремень всё еще застегнут, разрез на брюках раскрылся, обнажив самые уязвимые места, напрягшиеся мышцы. Уилл подопнул ноги Ганнибала, чтобы тот расставил их шире, открыв взгляду едва видневшийся плотно сжатый анус.

— Я собирался раздеть тебя, но теперь думаю, что так даже лучше, по крайней мере, для начала.

— Мейсон хотел, чтобы я почувствовал себя свиньей.

— И это было его ошибкой, — Уилл обошел Ганнибала по кругу и присел на корточки так, чтобы они оказались лицом к лицу. Он обхватил ладонью подбородок Ганнибала и приподнял его, облегчив нагрузку на шею.

— Я никогда не относился к тебе как к свинье, Ганнибал. Можно заставить свиней визжать, но они не ломаются. Это привилегия человечества.

— Страх потери.

Уилл придвинулся и прижался к губам Ганнибала, тот сразу же приоткрыл рот. Его губы были сухие. Ганнибал потянулся в поцелуй. Уилл отстранился и посмотрел на него. В глубокой темноте зрачков он видел свое отражение. Уилл погладил Ганнибала по щеке.

— Я сказал тебе заткнуться, — мягко произнес он. — Не заставляй меня использовать кляп. Потом нам с ним будет неудобно.

Ганнибал набрал воздуха, чтобы ответить, вместо этого выдохнул, ничего не сказав. Уилл кивнул:

— Хорошо. Мейсон хотел от тебя того, что ты не обязан был ему отдавать. Он не понимал тебя. В этом-то все и дело, да? Люди в действительности не понимают того, что не могут разобрать по частям.

Ганнибал открыл рот, но тут же спохватился.

Уилл улыбнулся ему:

— И собрать назад, да. Думаю, я справлюсь и с тем, и с тем. Ты веришь в меня, так ведь?

Ганнибал кивнул, глядя на Уилла с выражением, которое другой человек мог бы посвятить статуи святого. Член Уилла начал твердеть. С этим было легко справиться. Осознание этой легкости отразилось в Уилле слабой дрожью, и он возбудился еще сильнее. Ганнибал не собирался говорить ему “нет”. Он вообще ничего не собирался говорить.

Уилл поднялся, расстегнул брюки и достал член.

— Открой рот.

Ганнибал моментально подчинился. С распахнутым ртом, закрытыми глазами он был готов ко всему, что Уилл мог с ним сделать. Уилл скользнул членом в его рот и запустил руки в волосы. Его обволокло влажным жаром. Ганнибал потрогал языком головку члена, поднял глаза и вопросительно посмотрел.

— Продолжай. Я просто хочу сбросить напряжение. Могу же я использовать для этого тебя?

Ганнибал не произнес ни звука и начал сосать, втягивая щеки. Его ресницы подрагивали. Свет фонарей, которые Уилл подвесил на балку под потолком, согревал спину и волосы Ганнибала, бликами ложился на острые грани.

— Ты прекрасен, — сказал ему Уилл. — Ты похож на произведение искусства.

Уилл вплел пальцы в его волосы и толкнулся глубже, так, что Ганнибал начал давиться. Вибрация горла вокруг головки члена, звуки, которые издавал Ганнибал, и тонкая нить слюны, тянущаяся от уголка его рта, — все это заставило Уилла хотеть большего. Он поддался искушению и потянул Ганнибала за волосы так, чтобы причинить боль.

Конечно, Ганнибал не подал вида. Он бы не стал. Эта боль была для Уилла: для той садисткой части, которая таилась в нем, свернувшаяся и жаждущая крови, незамеченная до Ганнибала. До тех пор, пока Уилл тогда, на полу кухни, не посмотрел на Ганнибала снизу вверх, осознав: как бы глубоко Ганнибал ни ранил его, он ранил того сильнее.

Уилл закрыл глаза. Во рту Ганнибала было так жарко, так тесно. Ганнибал не сопротивлялся, хотя Уилл слышал, чувствовал, что тот задыхается. Его лицо раскраснелось в попытках втянуть воздух. Уилл немного отодвинулся, позволив Ганнибалу один раз вдохнуть, и толкнулся обратно. Взгляд блестящих глаз был устремлен на него и уводил за край. Кончая, Уилл тяжело выдохнул через нос.

Угол был не очень удобным: Ганнибал старался глотать быстро, но струйки спермы вытекали из уголков его рта, кадык с трудом двигался под натиском ошейника. Дыхание Ганнибала было самым громким звуком в комнате.

— Спасибо, — Уилл застегнул ширинку и опустился на колени, чтобы вытереть лицо Ганнибала. Не до конца. Он оставил нить слюны, несколько капель спермы. Отчасти оттого, что ему нравился вид, и потому, что знал: наполовину сделанная работа задевает Ганнибала куда больше, чем любое количество телесных жидкостей, сохнущих на коже.

Когда Уилл закончил, Ганнибал изогнул шею, открыл было рот для протеста, но тут же закрыл его.

— Тебе нужно быть осторожным, — Уилл прикоснулся к нежной коже под челюстью Ганнибала, где кромка ошейника уже оставила тонкую красную линию. — Если будешь так вертеться, истечешь кровью.

В ответ Ганнибал только взглянул на него. Уилл улыбнулся и придержал его голову ладонью и бедром. Он успокаивающе погладил отметину и почувствовал вздох Ганнибала. Уилл подержал его так с минуту, пальцами свободной руки перебирая его волосы.

— Всё хорошо?

— Разумеется. Тебе придется…

Уилл накрыл ладонью его рот:

— Ответ на этот вопрос — “да” или “нет”, Ганнибал. Ясно?

Ганнибал кивнул. Уилл убрал руку.

— Да.

— Хорошо, — Уилл шагнул назад и переместился Ганнибалу за спину. Он взял бутылку смазки, которая стояла в углу, скрытая из виду: Уилл не желал давать Ганнибалу никаких намеков, не важно, насколько очевидных. Он вылил смазку в дыру, прорезанную им в штанах Ганнибала. Струя плеснула на кожу, забрызгав одежду, смазка потекла вниз между ягодиц.

Ганнибал слегка подался вперед. Его спина чуть поднялась на вдохе и опустилась.

— Проблемы?

— Нет.

Уилл выдавил еще немного смазки и задел ногой колени Ганнибала, чтобы тот расставил их шире, мягкими пинками дал ему понять, что от него требуется.

— Хорошо. Ты знаешь что-нибудь о способе дойки простаты, который не включает в себя электрохлыст? Или оргазм?

Молчание Ганнибала длилось секунду или две. Ему определенно было что сказать, но он сдержался.

— Да.

— Может, даже применял его на ком-то? Или кто-то делал это с тобой?

— Нет.

— Но ты в курсе деталей?

— Да.

— Значит, ты скажешь, если я сделаю что-то не так. Я только читал об этом в интернете.

Уилл вытащил из угла табурет — доильный табурет (он знал, что это не ускользнет от внимания Ганнибала) — и опустился на него. Он без промедления одним движением протолкнул палец в Ганнибала, не дожидаясь расслабления мышц. Секундой позже — второй палец, немного медленнее. Он оставил их в нем и начал легко поглаживать мышцы внутри.