Ссутулив плечи, Уилл резко вонзил нож в тело Фрэнка и закрыл глаза.

Ганнибал прикоснулся к его руке.

— Не так глубоко. Ты же не хочешь вспороть ему кишечник.

Уилл провел ножом вниз, делая разрез до самой грудины. Ганнибал направлял его. Глубокая рана была шокирующе-алой, мгновенно превратившей тело из человека в мясо — чего не удалось сделать смерти. Уилл медленно вдохнул леденящий воздух.

Сзади него Ганнибал, протянув руку, запустил ее в брюшную полость и, вытащив потроха, выкинул их на снег. Уилл посмотрел на них. Он больше не чувствовал тошноту. Только усталость.

Ганнибал забрал нож из его окровавленной руки и вырезал Фрэнку сердце.

— Охотник должен откусить от сердца своей первой жертвы. Такова традиция.

— У меня это уже не первая жертва, — ответил Уилл. — Не вторая и даже не третья.

— Ты сказал, что хочешь, чтобы в следующий раз это был твой выбор. Так и получилось. Впервые ты выбрал это полностью сам.

Уилл посмотрел на кровоточащее сердце в руке Лектера.

— Друг моего отца пытался провернуть это со мной и сердцем оленя, когда мне было пятнадцать. Я послал его к черту. Отец все ухахатывался, пока мы шли домой.

Взгляд Ганнибала потеплел.

— А если я тебе его приготовлю?

— Если приготовишь, то съем.

Они подвесили тело Фрэнка чуть выше, чтобы его не достали медведи. Глядя на него, Уилл видел совсем другое тело, чьи сделанные из стекла крылья поблескивали при свечах.

— Нам надо вернуться в пещеру, — сказал Ганнибал.

Уилл, моргнув, вернулся в реальность.

— Что? Зачем?

— Медицинское оборудование. Нам нужно пойти как можно скорее, чтобы успеть вернуться в пещеру по своим следам. Я не уверен, что смогу ее найти, если снова пойдет снег.

— Хорошо. Ладно, — кивнул Уилл. — Я схожу, пока ты готовишь.

— Нет. Мы пойдем вместе. Так будет безопаснее. А еще, если получится, мне хотелось бы еще раз взглянуть на этого медведя.

— Серьезно, что ли? Я вот точно уверен, что больше столкнуться с ним не хочу.

— Он показался мне необычайно крупным для черного медведя. Восхитительный зверь.

— Замечательно. Может, еще в Конную Полицию позвонишь и расскажешь про него?

— Не груби, Уилл.

Они доели почти все приготовленное Фрэнком вчера рагу и выдвинулись, как только полностью рассвело. Шли они медленно, и Уилл вдруг начал представлять себе будущее: много еды, тепло, чистая одежда. В доме была даже небольшая металлическая ванна. Она была оловянной, а не медной, но все равно навевала воспоминания о Флоренции.

Они прошли мимо того углубления в снегу, где они с Ганнибалом стояли на коленях рядом друг с другом. Где Уилл его поцеловал.

— Ты хотел забрать меня и Эбигейл с собой в Италию. Какой ты представлял себе нашу жизнь там? — спросил Уилл. Это было первым, что он сказал, с момента, как они покинули хижину.

Ганнибал вдруг оступился, но тут же размеренно и спокойно пошел дальше.

— Я думал, мы будем жить вместе. Надеялся, что мы будем убивать вместе. Я пытался подготовить тебя к этой жизни.

— Жить вместе. Убивать вместе. Готовить вместе. Мы втроем.

— Да?

— Это все, что мы бы делали вместе? — спросил Уилл. — Ты и я?

Ганнибал осторожно переступил через крупный заметенный снегом камень, не сводя внимательного взгляда со следов под ногами.

— Осознанно я представлял себе только это. Никаких красочных сексуальных фантазий относительно тебя у меня не было, если тебя интересует именно это.

— А как насчет не красочных?

Еще пару минут Ганнибал молчал, пока они перелезали через поваленное дерево. После этого он остановился, одной рукой держась за ветку, а другую прижав к ране в боку. Выражение его лица было совершенно отсутствующим.

— Тогда я представлял себе нашу совместную жизнь чисто в эстетическом плане.

— Я даже не знаю, что это значит, — ответил Уилл.

— В моем воображении это было словно серия картин. Твоя улыбка, твои руки в крови. Эбигейл вытирает бокалы для вина, пока я играю вам обоим на клавесине. Я представлял себе только те детали, которые хотел видеть. Это было слишком наивное видение.

— И что, никаких картин нас с тобой на шелковых простынях? — безрассудно, слишком дерзко спросил Уилл.

Ганнибал лишь покосился на него.

— Уилл.

— Что? Ты с легкостью даешь мне указания, как правильно потрошить мертвое тело, но вот об этом мы поговорить не можем?

Ганнибал вздохнул.

— Тогда я не подразумевал совершенно недвусмысленно, что мы с тобой будем заниматься сексом, нет.

— Тогда. Но с тех пор у тебя было достаточно времени все это себе представить.

Дальше они шли молча, и Уилл уже думал, что не получит ответа, как вдруг они увидели среди снега перед собой темный вход в пещеру.

— Да, — сказал Ганнибал и ускорил шаг, явно больше готовый снова встретиться лицом к лицу с медведем, чем услышать ответ Уилла.

Что было, в общем-то, даже хорошо. Уилл все равно не знал, как реагировать на вытянутое из Ганнибала признание. Последовав за Ганнибалом, Уилл вошел в пещеру. У Лектера была дубина, а у Уилла — топор, но все равно никакого желания снова связываться с медведем он не чувствовал, особенно если вспомнить, что эта тварь чертовски быстрая.

— Он ушел, — сказал Ганнибал. — Или забрался глубже в пещеру, чтобы впасть в спячку, — с этими словами он забрал их рюкзак.

— Замечательно. Давай выбираться отсюда.

Ганнибал заглянул вглубь пещеры, светя на потолок и стены карманным фонарем Фрэнка.

— Я читал о том, как раньше охотились на медведей. Делали длинное копье с крестообразным наконечником. Когда медведь поднимается на задние лапы, наставленное на него копье втыкают в землю под ним. Медведь сам накалывает себя на него.

Уилл схватил его за руку и без единого слова выволок из пещеры от греха подальше. Ганнибал посмотрел на руку Уилла, вцепившегося в его предплечье, но не попытался вывернуться.

Только из-за этого, а еще — потому, что просто мог, Уилл не отпускал его, пока они не вернулись в хижину.

========== Глава 10 ==========

Когда они вернулись в хижину, Ганнибал положил сердце в какой-то рассол, чтобы оно им пропиталось. Приняв свои лекарства, они поели хлеба с сыром и заварили кофе. Уилл все смотрел на засохшую у себя под ногтями кровь. Он долго оттирал руки снегом, но этого было недостаточно.

Ганнибал, немного шатаясь, встал из-за стола и, поставив оловянную ванну, взял ведро, чтобы принести воды с колонки. Уилл тут же забрал у него ведро.

— Садись. Я принесу воду.

Когда они согрели воду и заполнили ею ванну, Ганнибал настоял на том, чтобы Уилл вымылся первым.

Уилл разделся, осознавая больше не свою наготу, а то, как от него воняет. Последний раз он душ принимал в Монреале. Он не мог вспомнить, сколько дней уже прошло с того момента. Он скреб свою кожу так сильно, что она горела.

Ганнибал, обыскав хижину, вернулся с полотенцами и сложенной стопкой одеждой.

— Его размер одежды был ближе к твоему, но, думаю, нам обоим подойдет. Давай я помогу, — взяв кофейник, теперь уже вымытый и наполненный теплой водой, Ганнибал тщательно промыл Уиллу волосы, чтобы на них не осталось мыла. Одной рукой он прикрыл Уиллу глаза, чтобы в них не попала мыльная вода.

Вода стала розоватой от крови Уилла и Фрэнка. Рана на плече снова кровоточила, как и три длинные царапины у ребер, оставленные медвежьими когтями.

Ганнибал опустился на колени возле ванны, чтобы осмотреть их. Его лицо было так близко. Уилл опустил взгляд на свой вялый член. Тогда, во Флоренции, Ганнибал тоже его искупал. Уилл не раз вспоминал об этом за прошедшие три года.

— Перевяжу их тебе, когда вытрешься, — сказал Лектер Уиллу. — Но царапины не очень глубокие.

— Говорил же, все в порядке.

Они посмотрели друг на друга. Уилл вспоминал, как они тогда стояли на коленях в снегу, совсем рядом. Он знал, что Ганнибал тоже думает о том моменте. Уилл вылез из ванны и взял полотенце.