Примечательно, что в документах нашей 1-й танковой нигде не зафиксировано массовое бегство немцев со своих позиций. Судя по всему, советские танковые экипажи провели короткую контратаку, отбросили врага, попали под огонь 20-мм зенитных орудий «Эрликон» и быстро отошли на исходные рубежи. То, что «отброшенный враг» толпой побежал в свой тыл, наши танкисты просто не заметили (зато заметили штабные офицеры группы СС «Норд»).

Сгоревший легкий танк БТ-7 из 1-й Краснознаменной танковой дивизии. Район Саллы (фото CA-Kuva).

5 и 6 июля немцы смогли переломить ход боя в свою пользу. Полки 169-й пехотной дивизии практически завершили окружение станции Саллы. Понимая, что 122-я стрелковая дивизия оказалась в тяжелом положении, советские танкисты стали наносить контрудары по прорвавшимся немецким войскам.

Легкие БТ-7 вступили в бой с вражеской пехотой и танками 211-го отдельного батальона. На помощь танкистам 2-го танкового батальона капитана Оскотского подошел 3-й танковый батальона под командованием капитана Анисимова Николая Федоровича. В наградном листе отважного командира отмечено:

«Тов. АНИСИМОВ Н. Ф. умело организовал управление подразделениями, удачно маневрируя отбил три интенсивные попытки немцев прорвать оборону 122 СД нанося тяжелые потери немецкой дивизии немецкой дивизии «НОРД» (до 50 %). 6 июля 1941 г. в самый критический момент боя, когда под натиском врага наша пехота начала отходить, тов. АНИСИМОВ вышел из танка, собрал отходящую пехоту и, повел в атаку, выбил противника. В этом бою тов. АНИСИМОВ был контужен авиабомбой».

На поле боя, наконец, появились средние танки Т-28 1-го батальона 1-го танкового полка. Теперь полк сражался в полном составе, но было уже поздно. Т-28 пошли в бой в конце сражения за Саллы, а до этого с противником вели бой только экипажи легких БТ.

Экипажам БТ-7 с противопульной броней пришлось вести бой с немецкими танками французского производства Pz.Kpfw. S35 739 (f) и Pz.Kpfw. 38H 735 (f) с толщиной брони 25–46 мм. Безусловно, немецкие танкисты оказались в лучшем положении, чем советские. Именно в эти дни мы понесли самые большие потери в танках за все время сражения.

7 июля 1941 года противник захватил Саллы. 2-й и 3-й танковые батальоны нанесли контрудар, пытаясь выбить немцев с этой железнодорожной станции, но не были поддержаны советской пехотой. Танковую атаку пришлось прекратить. Начался общий отход на новые позиции. Танковые батальоны 1-й Краснознаменной дивизии прикрывали отступление.

По данным 211-го отдельного танкового батальона, немецкие танки вели бой с советским танковым батальоном, который вырывался из Салл. Немцы сообщают, что подбили много танков БТ-7 и Т-28, но точную цифру не указывают. Заранее отмечу, что Т-28 из 1-го батальона 1-го танкового полка не понесли потерь, а вот БТ-7 из 2-го и 3-го батальона понесли значительные потери.

Сам 211-й батальон за период с 1 по 7 июля 1941 года потерял четыре машины. Но, по статистике на один безвозвратно потерянный танк приходиться не менее двух или трех поврежденных, но восстановленных.

В Салльском сражении потери понес и 40-й отдельный немецкий танковый батальон. Отчета этого батальона с итогами сражения автору обнаружить не удалось. Есть данные, что в июле 1941 года погиб командир 2-й танковой роты гауптман Толке, роту возглавил оберлейтенант Хартман. Напомню, что 2-я рота принимала самое активное участие в боях под Саллами.

По документам 1-й Краснознаменной танковой дивизии ее потери в период с 30 июня по 7 июля 1941 года составили 71 БТ-7, из них 33 безвозвратно (это потери 2-го и 3-го батальонов 1-го танкового полка), 2 автомашины ЗИС-5, 1 бензоцистерну, 23 человека убитыми, 58 ранеными, 30 пропавшими без вести.

Значительную часть этих потерь (90 %) соединение понесло 6–7-го июля 1941 года, во время отчаянных контратак. Тем не менее, в целом, действия танкистов в Салльском сражении были оценены командованием 1-й танковой дивизии, как успешные.

Хотя 7 июля немцы смогли захватить Саллы, но советские части нанесли противнику очень тяжелые потери, и сбили темп наступления на Кандалакшу. В итоге немцы и финны не смогли прервать железнодорожное сообщение, и отрезать Мурманск от Большой земли.

Салльское сражение оказало огромное влияние на тактику 1-й Краснознаменной танковой дивизии в последующих боях августа-сентября 1941 года. Простой подсчет и анализ показал, что большая часть танков была потеряна в ходе контратак. При использовании танков в засадах и маневренных засадах в начале боя, потери противника превышали наши. Вывод напрашивался сам собой – врага нужно бить из засад, причем боевые машины должны быть поставлены так, чтобы район танковых засад было сложно обойти.

Кроме того, под Саллами экипажи 1-й дивизии получили первый опыт борьбы с танками противника. Важно отметить, что под Саллами наши танкисты сражались в системе небольшого укрепрайона и получили важный опыт взаимодействия с обороняющейся пехотой. Опыт Салльского сражения показал, что легкие танки БТ-7 лучше не использовать для обороны укрепрайона. Для взаимодействия с гарнизонами ДЗОТов идеально подходили неуязвимые КВ-1, в крайнем случае, средние Т-28, которые имелись в составе 1-й танковой дивизии. Легкие БТ-7 не могли использовать свое основное преимущество – скорость и маневр, не позволял характер местности.

Это было учтено при обороне Красногвардейска. В системе ДОТов и ДЗОТов Красногвардейского укрепрайона в первую очередь старались использовать тяжелые КВ-1, а легкие танки применяли на второстепенных участках, где танков КВ-1 не хватало.

Летом 1941 года группа армий «Север» стремительно приближалась к Ленинграду. Для защиты города Военный совет Северного фронта принимает решение построить два рубежа обороны: по берегу реки Луга – Лужский оборонительный рубеж, а по линии ближайших пригородов – Красногвардейский укрепленный район (УР). Центром укрепрайона был город Красногвардейск (ныне Гатчина).

Красногвардейский УР, несмотря на быстрые темпы его строительства, представлял серьезную преграду на пути немецких войск. Лужский рубеж в отличие от укрепрайона, имел меньшую глубину обороны, но его усиливала естественная водная преграда – река Луга. Тысячи ленинградцев и жителей области строили многочисленные фортификационные укрепления. Между Лужским рубежом и Красногвардейским УРом была прямая связь. Чем дольше держался рубеж, тем сильнее успевали укрепить УР.

10 июля 1941 года 4-я немецкая танковая группа генерал-полковника Эриха Гепнера нанесла удар по самому короткому пути к Ленинграду через город Луга. Но чем дальше наступали немецкие дивизии, тем ожесточенней становилось сопротивление советских войск. Здесь отважно сражался 41-й стрелковый корпус А. Н. Астанина, который поддерживала 24-я танковая дивизия.

Последняя имела в своем составе, главным образом танки БТ-5, а также немногочисленные КВ и Т-28. Значительная часть БТ была сильно изношена.

Город Луга являлся ключевым и хорошо укрепленным узлом обороны Лужского рубежа, и немцы быстро поняли, что «с ходу» его не взять. Кроме того, сразу за городом на протяжении 60 километров были леса и болота с немногочисленными дорогами. Даже если бы противнику удалось захватить Лугу, выйти на оперативный простор все ровно бы не получилось. Проанализировав ситуацию, немецкое командование решило прорвать Лужский рубеж в другом месте, на Кингисеппском участке обороны. Здесь полоса лесов и болот за советской обороной была заметно меньше, от 14 до 30 км, и после прорыва основного рубежа советской обороны можно было выйти на Капорское плато, местность, подходящую для маневрирования танковыми частями.

После прорыва обороны противник планировал выйти в глубокий тыл и нанести «удар в спину» 41-му корпусу генерал-майора Астанина. В этой ситуации уже защитники города Луга оказываются «в мышеловке», при том, что стенки мышеловки формировали те самые леса и болота. Скорее всего, командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал фон Лееб планировал этот маневр заранее, вряд ли это была «импровизация». В своих записях за 15 августа 1941 года Гепнер указывает, что информировал свое военное руководство об этом решении, а сам разворот на юг был осуществлен 20 августа.