– А второй?

– Второй пугает намного сильнее. Они могут спросить себя: а почему бы нам не создать собственный Ковенант, католический? Король настолько слаб, что, скорее всего, не сможет этому помешать.

– Этому может помешать Уэнтуорт.

– Возможно. Но однажды…

– Однажды Уэнтуорта здесь не станет. – Орландо кивнул. – И ты, наверное, гадаешь, нет ли у меня каких-то сведений. – Он улыбнулся. – Как у католика, да. У преданного католика.

– В общем, да.

Именно это Дойл и думал. Он внимательно смотрел на кузена. Орландо вздохнул:

– Что до первого – насчет давления на короля ради того, чтобы он признал преданность католиков… Ну, я постоянно твержу об этом. И найдется немало ирландских джентльменов, которые, я уверен, просто ради покоя и порядка присоединились бы ко мне. И мы можем только порадоваться, если шотландцы вынудят его к этому. Что до последнего – а это ведь было по эффекту чем-то вроде бунта Тирона – могу сказать, положа руку на сердце, что ничего такого не слышал. Такие надежды могут существовать, где-то в будущем, но пока ничего такого не говорят. А если бы я услышал подобные разговоры, не сомневайся, выступил бы против. Старые англичане должны хранить верность королю. Мы для того и созданы.

Его слова отчасти успокоили Дойла, и вскоре после их беседы он отправился спать. Но Орландо еще какое-то время сидел в одиночестве. Он думал обо всем том, что сказал Дойл, и его мысли возвращались в детство и к воспоминаниям о тех древних ирландских вождях, чьи имена звучали как заклинание. Да, они сбежали с острова. Но их магия не умерла. И их наследники были живы – О’Нейлы, О’Моры… Принцы Ирландии. И в процессе этих размышлений на ум Орландо пришла одна мысль.

Интересно, а не знает ли чего-то Бриан О’Бирн?

Это была идея Мэри Уолш: пригласить Уолтера Смита и Энн провести два дня в сентябре в Фингале с ней и Орландо. С ними приехал и малыш Дэниел, а вот Морис – нет.

– Поскольку у него нет лошади, – вежливо пояснил его отец, – ему нужно либо идти пешком, либо остаться в Дублине.

А чтобы сын не скучал, отец нагрузил его работой, которую следовало закончить к их возвращению.

Мэри давно уже хотела устроить этот визит, хотя и не была очень близка со Смитами. Независимо от поведения Энн, Мэри думала, что как-то неестественно для Орландо и его сестры не быть друзьями, и надеялась таким образом помочь им обоим.

Смиты приехали вечером, и семьи поужинали вместе. Мужчины явно были рады обществу друг друга. Мэри знала: Орландо в какой-то мере считает себя ответственным за то, что именно он ввел О’Бирна в жизнь Энн, хотя Мэри и твердила ему:

– Ты едва ли можешь винить себя в том, что она сделала по собственной воле.

В прошедший год Орландо редко виделся с О’Бирном, несмотря на то что ему чрезвычайно нравилось общество ирландца. Но привязанность Уолтера к Орландо ничуть не стала слабее. И теперь, когда она видела, как мужчины с удовольствием разговаривают и смеются и на рубашке Уолтера остались крошки после ужина, а на кружевной манжете Орландо красуется винное пятно, Мэри испытывала огромное удовольствие.

Но Энн – это совсем другое дело. Орландо тепло приветствовал сестру, и теперь Мэри внимательно наблюдала за Энн, сидевшей рядом с мужем и тихо улыбавшейся. Но она как будто была где-то далеко. Перед ужином Мэри позвала ее в гостиную, и они посидели там вместе, и Энн играла с малышом. Немного погодя Энн спросила, не хочет ли Мэри подержать Дэниела.

И как же это было прекрасно – ощутить на руках тепло крохотной жизни, почувствовать, как младенец прижимается к ней. Мэри взяла маленькую ручку и, как это делала когда-то ее собственная мать, пересчитала пальчики на ней. Глядя на широкое лицо и раскосые глаза, она чувствовала тоску, похожую на боль, и думала: как я была бы рада, если бы у меня был хотя бы такой…

Позже они с мужем у себя в спальне обсуждали прошедший вечер, Мэри спросила Орландо, что он думает о своей сестре и ее муже. Похоже, ответил он, они вполне ладят между собой.

– Тебе так кажется? А ты не заметил, что, когда они сидят рядом, они как будто отстраняются друг от друга?

– Они улыбаются.

– Они отстраняются. За весь вечер они ни разу не прикоснулись друг к другу.

– Я не заметил. – Орландо вздохнул. – Хотя ты наверняка права. Я бы сказал, что это очень трудно – иметь между собой такого вот ребенка, ежедневное напоминание о том, что случилось. Ты думаешь, состояние ребенка еще больше ухудшает дело? Такие дети растут очень медленно, требуют массу внимания… Да, я бы сказал, это лишь к худшему.

– Она любит его до безумия.

– Я говорил об Уолтере. – Орландо посмотрел на жену. – Как думаешь, можно что-нибудь сделать, чтобы снова свести их?

– Супруги частенько мирятся.

– Но Энн следовало бы сделать первый шаг. Это ведь именно она нанесла ему обиду.

– Согласна.

– Ты не могла бы с ней поговорить, Мэри?

– Я недостаточно хорошо ее знаю. И она на десять лет старше меня. Так что это тебе следует с ней поговорить.

– Я не могу. – Орландо покачал головой. – Лоуренс уже пытался. Ты ведь знаешь, она ему просто солгала.

– Но разве ты не должен? При сложившихся обстоятельствах?

Орландо с искренним удивлением глянул на жену:

– Нет, не могу!

Мэри немного помолчала. А потом наклонилась к мужу и поцеловала его:

– Я буду за нее молиться, Орландо.

Видит Бог, она уже достаточно много молилась за саму себя. Может быть, молитва за другого человека будет услышана?

– Молиться мы должны, конечно. – Орландо снова вздохнул. – И мы будем молиться, Мэри.

Утром мужчины отправились навестить священника в Мэлахайде. А женщины остались в доме. Хотя часть ее времени занимал ребенок, Энн все же помогла Мэри и женщинам в большой кухне. Мэри прекрасно видела, как рада Энн оказаться в своем старом доме. И малыш, кажется, тоже был счастлив. Раз-другой в течение этого утра, когда женщины оставались наедине, Мэри чуть было не заговорила об Уолтере, но почему-то каждый раз момент казался ей неподходящим, и она так ничего и не сказала.

Обед прошел отлично. Мужчины пребывали в прекрасном настроении, они были в восторге от встречи со старым священником. Свинина, поданная на стол, имела большой успех. Во время обеда Мэри снова наблюдала за тем, как держатся Энн и ее муж, ища хоть каких-то знаков интимности между ними. Как всегда, они были друг с другом вежливы и дружелюбны, но ей все равно казалось, что между ними стоит невидимая стена, словно этих двоих развели по разные стороны некой границы.

После обеда именно Мэри предложила:

– А давайте прогуляемся к колодцу в Портмарноке?

Орландо глянул на нее с легким недоумением, но Уолтер сразу согласился.

– Энн, пойдем с нами, – предложила Мэри. – А женщины в кухне присмотрят за Дэниелом.

По дороге в Портмарнок Мэри шла рядом с Уолтером, а Орландо с Энн шагали немного впереди. Мэри все гадала, поговорит ли Орландо с сестрой о ее семейной жизни. Скорее всего, нет. Что до нее самой, то она не считала возможным напрямую затронуть эту тему, но могла бросить намек.

– Орландо ходит к святому колодцу, чтобы помолиться, хотя мне об этом не говорит. – Она грустно улыбнулась Уолтеру. – Он молится о ребенке, которого Бог нам так и не даровал. – Мэри вздохнула. – Как думаешь, может, таким образом Господь нас испытывает?

– Пожалуй.

– И если мы пройдем испытание и продолжим молиться, я верю, на наши молитвы обязательно последует ответ. А ты в это веришь?

– В этой жизни? Не знаю.

– А я верю, Уолтер. Искренне. Мы сами можем не видеть результата, но каким-то образом на наши молитвы есть отклик.

– Тогда я буду молиться за тебя, Мэри, – с мягкой улыбкой произнес Уолтер.

– А я буду молиться за тебя, – тихо ответила она. – Ты проявил такое христианское прощение… Я буду молиться, чтобы ты получил все то уважение и счастье, каких заслуживаешь. – И она легко коснулась руки Уолтера.