– Сейчас. – Он как будто старался сдерживать дыхание.

София почувствовала, что губы у нее стали странно прохладными. Проведя рукой по рту, она заметила, что хозяин широко улыбается.

Подойдя к ней, он схватил ее за подбородок и плюнул в лицо.

– Что ты делаешь?! – Она ощутила тягучее головокружение.

Ноги вдруг подогнулись, и София тяжело осела на пол, прикусив язык. Легла на пол, почувствовала, как рот наполняется кровью, увидела, как хозяин стоит над ней, расстегивая вельветовые брюки.

Отползти не было сил. София легла щекой на пол, увидела в пыли под кроватью дохлую муху. Сердце билось так тяжело, что стук отдавался в ушах. София поняла, что ее чем-то опоили.

– Не надо, – выдохнула она и закрыла глаза.

Перед тем как потерять сознание, она подумала, что он ее убьет, и это была ее последняя мысль.

Закашлявшись, София очнулась от наркотического сна и тут же поняла, где находится. Она лежала на кровати в доме мужчины, который назвался Вилле. Лежала на спине, привязанная туго натянутыми кожаными ремнями. Он так сильно скрутил ее, что мышцы рук и ног затекли, суставы жгло, а пальцы были ледяными.

Во рту пересохло. Язык перестал кровоточить, но распух и болел.

Платье задралось до пояса: ноги были широко разведены.

Этого не может быть, подумала она.

Хозяин предвидел ее реакции и заранее добавил наркотик в один из бокалов.

София услышала голос в соседней комнате – деловой тон, голос начальника.

Она попыталась поднять голову и выглянуть в окно, увидеть, ночь там или утро, но не смогла – слишком болели руки.

Страх наполнил сердце, словно яд. Паника ударила ей в голову; София ощутила, как сжалось от спазмов горло и загудел в ушах пульс.

То, чего не должно было случиться, случилось.

Она попыталась успокоиться. Надо завести разговор, дать ему понять, что он выбрал не ту девушку, но она все забудет, если он отпустит ее сейчас же.

София пообещала сама себе, что покончит с сопровождением, она и так занималась этим делом слишком долго. Все равно она спускает деньги на ерунду.

Мужчина смотрел на нее голодными глазами. София попыталась сделать спокойное лицо, думая, что с самого начала понимала: в этой ситуации что-то не так. Но вместо того, чтобы повернуться и уйти, она изгнала свою интуицию. Она допустила катастрофическую ошибку, повела себя, как отчаявшийся героинщик.

– Я сказала “нет”, – собравшись с духом, произнесла она.

– Верно, – с улыбкой протянул хозяин и скользнул взглядом по ее телу.

– Я знаю девушек, которые не возражают против такого маневра. Если хочешь, я дам тебе их контакты.

Вилле ничего не ответил. Шумно сопя, он остановился у кровати, напротив ее разведенных ног. София вспотела, приготовившись к жестокости и боли.

– Это изнасилование, ты это понимаешь?

Он снова ничего не ответил, только поправил очки на носу и с интересом посмотрел на нее.

– Я считаю это отвратительным и болезненным, – снова начала София, но замолчала: голос задрожал.

Она попыталась заставить себя дышать ровнее, не выглядеть испуганной, не умолять. Что сделала бы Тамара? София представила себе веснушчатое лицо подруги, короткую глумливую усмешку, жесткий взгляд.

– Я записала про тебя в журнале, который лежит у меня дома. Твой адрес, электронную почту, время встречи…

– Я знаю, – кивнул он.

Матрас запружинил, когда хозяин пополз к ней по кровати. Остановился, покачиваясь, у нее между бедер, схватился за трусы, рванул вниз. Швы затрещали, но не порвались; в плече заболело, словно сустав вывихнулся из ложа.

Мужчина рванул снова, обеими руками. Кожу обожгло, когда трусы врезались в бедра, но швы выдержали.

Мужчина что-то прошептал себе под нос и оставил ее лежащей на кровати.

Матрас снова качнулся, и София почувствовала, что у нее сейчас сведет мышцы ног.

В мозгу мелькнуло воспоминание о футбольной тренировке. Вот она, София, пытается выковырять комки земли и травы, застрявшие между шипов бутсов, и приближается ощущение судороги, как будто сейчас сведет икру.

Красные, разгоряченные лица товарищей. Гулкий деревянный пол раздевалки, запахи пота, линимента и дезодоранта.

Как вообще это случилось? Как она оказалась здесь?

София изо всех сил старалась не заплакать, ей казалось, что если она покажет, насколько напугана, – ей конец.

Мужчина вернулся с маникюрными ножницами, разрезал боковые швы трусов и стащил их.

– Очень многие соглашаются на связывание, – снова начала София. – Я знаю…

– Я не хочу тех, кто соглашается, – перебил хозяин и швырнул трусы на кровать рядом с ней.

– Я хотела сказать – есть девушки, которые заводятся, когда их связывают.

– Зря ты пришла сюда, – просто констатировал Вилле.

София все-таки не сдержалась и заплакала. Ужас заставил ее напрячь спину и дернуть ремни; кожа порвалась, по правой руке заструилась кровь.

– Не надо, – всхлипнула София.

Стащив с себя рубашку, мужчина бросил ее на пол, приспустил брюки и натянул презерватив на приподнявшийся член.

Вилле встал на колени, и София почувствовала запах резины от его пальцев, когда он заталкивал обрывки трусов ей в рот. Она задохнулась, ее чуть не вырвало. Язык был сухим, по щекам текли слезы. Мужчина схватил ее за грудь прямо через платье и тяжело лег на нее.

От страха София описалась, и под ней расплылась горячая лужа мочи.

Когда мужчина попытался войти в нее, она, выгнув тело, повернулась на бок и оттолкнула его бедром.

Капля пота сорвалась с его носа Софии на лоб.

Одной рукой Вилле схватил ее за горло, глядя на нее блестящими глазами, сдавил и снова навалился на нее. Его тяжесть вдавила Софию в матрас, отчего бедра разошлись еще шире. Жгло щиколотки, скрипели ножки кровати.

Стараясь глотнуть кислорода, София повернула голову набок; ей удалось втянуть воздуха через нос.

Вилле еще сильнее сдавил ей горло, и перед глазами у нее замелькали мушки. Комната потемнела, и тут же София почувствовала, что насильник пытается войти в нее. София изо всех сил изворачивалась, но тщетно, это должно было произойти. Она не могла оставаться в собственном теле, надо было думать о чем-нибудь другом, раствориться. В мозгу замелькали внезапные воспоминания – прохладные вечера на огромном футбольном поле, рвущее легкие дыхание, пар изо рта и тишину у озера возле старой школы в Буллстанэсе.

Тренер указывает на мяч, дует в свисток, становится тихо.

Хватка ослабла, София выкашляла трусы, втянула в себя воздух, мигнула – и услышала механическую трель.

Мужчина снова поднялся на колени; она задыхалась, лицу было жарко.

Кто-то звонил во входную дверь.

Мужчина схватил ее за подбородок, сжав челюсти, снова засунул ей в рот трусы, ее затошнило, она вдохнула через нос, не в состоянии сглотнуть.

В дверь снова позвонили.

Мужчина плюнул на Софию и встал с кровати. Застегнул брюки, надел рубашку и вышел.

Едва он скрылся, София изо всех сил дернула правой рукой, не думая о последствиях или о боли.

Страшная боль; но рука освободилась.

Трусы мешали ей закричать.

В голове загудело, ее затрясло от боли. Может, большой палец сломан, может, вывихнут, кожа сошла, как рваная перчатка, кровь полилась по руке. Она вытащила трусы изо рта.

Поскуливая, София отчаянно пыталась освободить левую руку. Пальцы скользили, но ей удалось вытащить стержень из дырочки. Она быстро протащила ремень через пряжку, села и освободила лодыжки.

Поднялась на дрожащие ноги и, держась трясущимися руками за живот, пошла по толстому ковру. В голове шумело от шока и боли, ноги онемели, мокрое холодное платье облепило зад.

София осторожно вышла из спальни и прокралась в коридор, куда недавно скрылся хозяин.

Дойдя до лестницы, она остановилась. Снизу донесся другой голос, и она подумала – нужно позвать на помощь. Слов того, другого человека не было слышно, и она подкралась ближе. Над перилами висела одежда из химчистки. Сквозь тонкий целлофан просвечивали белые рубашки.