Но когда я прочитала судебные документы и подумала, что могу потерять его, ужас поглотил мое тело. Если бы не Сэм и его отец, я не знаю, где бы находилась сейчас. Уж конечно, не сидела бы в кафе-мороженое, поедая «Голубую Луну» в четыре дня в понедельник после того, как увидела своего бывшего впервые за пять лет. Особенно после того, как он пытался подать на меня в суд за право опеки над ребенком, в то время как просто выступил в качестве донора спермы.

— Корт? — смеющийся голос Сэма вырывает меня из собственных мыслей.

— Да?

— Ты слышала, что он только что сказал? — он наклоняет голову в сторону Бена, на лице которого шоколада больше, чем во рту.

— Нет, извини, — я наклоняюсь ближе к сыну. — Что случилось, дорогой?

— Я хочу, чтобы Хлоя осталась на ночь.

Я кашляю, чтобы не задохнуться, а Сэм опускает голову, чтобы скрыть свой смех.

— О, ну. Я не знаю.

— Я могу это сделать? Девочки приходят в гости с ночевкой к маленьким мальчикам в детском саду? Это только кажется… неправильно.

— Мы поговорим об этом позже.

К счастью, Бен покладистый ребенок, поэтому пожимает плечами и продолжает есть свой рожок мороженого.

— Какие у вас планы на остаток дня? — спрашивает Сэм.

— Сегодня вечером я работаю. Мона приедет в семь.

Его глаза ожесточаются, а рука, лежащая на моем бедре, на короткое время напрягается.

— Сколько дней ты работаешь на этой неделе? — его голос приобретает сердитый тон.

— Кроме сегодняшнего вечера я работаю ночью в пятницу и субботу.

Он кивает, но не отвечает. Когда он резко встает, откидывает свой стул назад и тот врезается в пустой стол позади нас. Я вздрагиваю, а Бен останавливается, высунув свой язык наполовину, чтобы лизнуть, но быстро отказывается от еды.

— Сэм, — шепчу я.

Он хватает свой мусор.

— Я буду снаружи.

И выходит, не оглядываясь.

«Какого черта? Почему он внезапно разозлился? Клянусь, у этого мужчины больше перепадов настроения, чем у женщины с ПМС».

— Он сумасшедший? — спрашивает Бен, вытирая рот рукавом своей рубашки.

— Используй салфетку. И нет, я так не думаю, — я улыбаюсь так убедительно, как только могу, и обмакиваю салфетку в воде, чтобы вытереть шоколад с его рта. Надеюсь, что он не чувствует мое разочарование. — Тебе нужно сходить в туалет, прежде чем мы поедем домой?

— Нет.

— Ладно, бери свой мусор и пошли.

Мы встречаем Сэма снаружи, и он молча открывает нам дверцы, прежде чем отвезти домой. Бен объелся, я могу утверждать это, потому что он не разговаривает. Я откидываю голову назад на сидение и смотрю в окно. Рука Сэма дотрагивается до моей, и я нерешительно переплетаю свои пальцы с его. Я не понимаю, как в одно мгновение он может быть таким любящим и оберегающим, а в следующее — выходить из себя, как ребенок, по причине, которая мне даже не известна. Гонка за ним изнурительна. Но как бы то ни было, есть в нем что-то, ради чего стоит бороться, и мне интересно, хватит ли у меня сил для этого.

Он паркуется на подъездной дорожке позади своего грузовика. Я вытаскиваю свою ладонь из его и открываю дверцу для Бена. Мы все поднимаемся по ступенькам, и я ожидаю, что Сэм пойдет к себе. Часть меня хочет поговорить о том, что он сказал Мэтту, а другая просто жаждет, чтобы он ушел, так как я не понимаю, чем так разозлила его. Он кладет руку мне на поясницу и слегка подталкивает в сторону моей двери. После того как мы входим внутрь, Бен собирается бежать в свою комнату, но я останавливаю его.

— Что ты скажешь Сэму за мороженое?

— Спасибо, Сэм.

— В любое время, — он улыбается Бену, теперь, по-видимому, вернувшись к своему нормальному состоянию.

— Можно я теперь поиграю?

— Да.

Бен убегает наверх, и, как только он оказывается вне пределов слышимости, я поворачиваюсь и тычу пальцем в Сэма, готовая наброситься на него с кулаками за то, что он вел себя, как придурок. Но он хватает мою руку и притягивает меня к себе, потом обнимает и прижимает мою голову к своей шее.

— Прости, но я не могу смириться с мыслью, что ты работаешь в этом месте. Меня ужасно раздражают мысли о том, что эти засранцы видят тебя голой, — извиняющийся шепот смешивается с сердитым тоном, который слышен в его голосе.

Мое сердце напугано его признанием, и я бормочу:

— Я не голая.

— Нет, но мне все равно это не нравится.

Он тихо и медленно потирает мне вверх и вниз спину ладонями.

— Мне тоже, но у меня нет выбора.

Он удерживает меня пару минут, и я отступаю, внезапно осознавая, что так и не поговорила с ним о Мэтте.

— Что случилось с Мэттом?

— Ничего. Он пытался вести себя, как обиженная задница, сказал, что ты действовала против него и шантажировала.

В моей голове тут же начинают проигрываться сценарии, но нежная рука на моем лице выдергивает меня.

— С ним покончено, он ушел побежденным, детка. Похоже, он получил документы, прежде чем поговорил с Дентоном, потому что у него не было ни малейшего понятия, что мой отец узнал о романе его жены.

— О, он просто ушел? Даже не спросил о своем сыне?

Мое сердце болит за моего маленького мальчика.

Он делает глубокий вдох и качает головой.

— Но он и не заслуживает того, чтобы дышать тем же воздухом, что и Бен. Он кусок говна, и я сказал ему, что лучше мне никогда не видеть его рядом с Беном.

Я прерываю его.

— Ты что? — рявкаю я.

Он поворачивает голову назад.

— Я сказал ему, чтобы он никогда не связывался с тобой или Беном снова.

— Кто ты такой, чтобы принимать подобное решение? — ору я. Что, если Мэтт действительно хотел узнать своего сына? Имею в виду, что я не хочу отказаться от опеки, но была бы не против того, чтобы Бен встретился с отцом. Каждый ребенок заслуживает того, чтобы знать, кто их родители. Я уверена, что это не было любезной просьбой Сэма, держу пари, что он ему угрожал.

— Ты прикалываешься надо мной, да? — спрашивает он недоверчиво.

— Послушай, — я сжимаю переносицу, — я ценю все, что ты сделал, ты даже не представляешь насколько. Чем ты пожертвовал для меня… для нас. Но ты не можешь так делать.

Он отходит и скрещивает руки на груди. Руки, которые заставляют меня чувствовать себя в безопасности, будто ничто не может коснуться меня, когда они вокруг меня.

— Не могу делать что? Заступиться за вас? Убрать этого ублюдка из вашей жизни? Потому что оттуда, где я стою, вы можете получить любую гребаную помощь, в которой нуждаетесь.

— Что это значит?

— Это значит, что тебе нужна помощь, женщина. Иисусе, — он проводит руками вниз по своему лицу, подходит ближе ко мне и опускает голову, чтобы смотреть мне в глаза, — ему не нужен Бен, — его голос понижается. — Это лишь рекламный трюк для его новой семьи. Это позволило бы ему выглядеть хорошим. Он сказал мне, что ему не нужен Бен, детка.

Я чувствую себя дурой за то, что не признала того человека, каким в действительности является Мэтт. И глупая часть меня, существующая до сих пор, помнит того доброго и щедрого человека, которым он раньше был.

— Я знаю это, но что, если в будущем…

— Нет. Мне жаль. Он — эгоистичный хер.

Не знаю, почему мне вдруг стало грустно от того, что Мэтт полностью сдался. Я не хотела его в нашей жизни, но я всегда желала, чтобы он этого хотел. И теперь, когда дело сделано, я не знаю, как к этому отношусь.

— Итак, все кончено. Просто так он никогда не захочет даже встретиться с сыном.

— Он смотрел прямо на него, Кортни. На стоянке. Помнишь?

— Да, — я прислоняюсь к стене, у меня внезапно закружилась голова.

— Он смотрел на него, но не видел. Своего собственного сына. Его не волновало то, что он стоял рядом.

Я киваю, признавая это, а он оставляет нежный поцелуй у меня на лбу, прежде чем идет к двери.

— Дай мне знать, если тебе понадобится еще что-нибудь.

Щелчок замка заставляет меня выйти из оцепенения, и я медленно иду на кухню, сажусь на стул. Я не хочу, чтобы Мэтт присутствовал в нашей жизни. Но для Бена я хочу, чтобы у него был отец — человек, который присматривает и ухаживает за ним… как Сэм. Готов ли он к такой ответственности, когда он даже не может согласиться со мной? Стать отцом. Он говорит, что хочет еще один шанс, и пока он смог доказать, что безмерно полезен. Он пытается.