А сбоку от фотографии на криво вбитом в стену большом гвозде висела небольшая также застекленная рамка, как и оконное стекло засиженная мухами, в которую вставлена была глянцевая бумага с цветными надписями. Сверху на бумаге красивым шрифтом большими буквами было напечатано: «Диплом». А ниже написано о том, что его обладатель получил диплом космолетчика космического патруля в академии космофлота.

Этот диплом, как и фотографию, в первый же день своего заселения в отель повесил снявший комнату постоялец. В отеле никого не интересовало, кто снимает номера, откуда у него средства, чтобы оплачивать их, чем он занимается, как одет и когда уходит и приходит. Главное было, чтобы постоялец вовремя вносил плату. Остальное владельца отеля не интересовало, иначе он бы с удивлением обнаружил абсолютное совпадение имени и фамилии постояльца и имени и фамилии, внесенных в диплом, свидетельствующий о получении редчайшей чрезвычайно высоко оплачиваемой профессии, дающий право его обладателю первым ступать в новые миры. Такой диплом являлся предметом зависти миллионов мужчин планеты и обожествления его обладателя миллионами женщин, готовых на все по одному его знаку. И хозяин отеля немало подивился бы тому, что обладатель такого диплома снял комнату в его обшарпанном заведении.

Вошедший в комнату человек и был этим постояльцем. Ему можно было дать за пятьдесят лет на вид, и он был существенно выше среднего роста. Постоялец стоял у двери, покачиваясь, в мятой рубашке, таких же мятых штанах и стоптанных башмаках, с нависающими на глаза засаленными, давно не расчесываемыми, когда-то светлыми волосами. Помятое лицо не оставляло сомнения в том, что он давно и надежно подружился со спиртным. Посоловевшими глазами, свидетельствующими о свидании незадолго до этого с содержимым по крайней мере одной из бутылок, постоялец обвел взглядом помещение. Узрев на столике недопитую выпивку, он направился прямо к ней, не забыв снова дать мощного пинка распахнутой двери, от которого та, снова врезавшись в косяк, отскочила назад и не закрылась, оставив широкую щель в дверном проеме.

Добравшись до столика, постоялец ухватился за бутылку и поднес ко рту, высасывая остатки какого-то дешевого вонючего пойла (ни на что более дорогое средств у него не было). Одновременно, не глядя, ногой выдвинул стул и взгромоздился на него. Опорожнив тару, он с трудом встал со стула, зашвырнул под кровать очередную бутылку, не заботясь, разобьется она или нет, и полез в холодильник, но искомого там не оказалось. Тогда он добрался до шкафа, из которого извлек очередную бутылку. Чмокнула вылетевшая пробка, и он, плюхнувшись обратно на стул, поднес ее ко рту, намереваясь сделать глоток прямо из горла, несмотря на то, что пустой стакан стоял тут же, на столике.

И в этот момент раздался негромкий стук в дверь. Не донеся бутылку до рта, держа ее на весу, постоялец повернулся к двери. Он никого не ждал, да и никто из редких знакомых не знал, где он обитает. Стук повторился.

– Не заперто! Кого еще черт принес? – пьяным голосом выкрикнул постоялец.

Дверь отворилась, и в нее вошел такой же высокий, как он, человек в черно-синей форме космического патруля с золотыми знаками различия командира звездолета. Его лицо и руки были покрыты несмываемым красно-желтым загаром, который невозможно получить ни на одном курорте Земли, а только от жесткого излучения космического пространства, проведя там многие годы. На вид ему было лет тридцать пять, и серебристые короткие волосы не были следствием раннего поседения, а, скорее, каких-то иных процессов, связанных с нахождением в глубинах космоса. Лицо было правильное, открытое. В глазах сверкали золотистые неземные искорки.

Он остановился у входной двери.

– Здравствуй, Фрэнк Сторм, – спокойным голосом сказал вошедший.

Бутылка выпала из руки постояльца и покатилась по столу, разливая содержимое, и в его висках застучало, словно там заработал отбойный молоток.

– Что же ты не здороваешься? – спросил вошедший, глядя сверху вниз на по-прежнему сидящего хозяина комнаты, который и хотел бы встать с места, но тело не слушалось его. Не потому, что он был пьян. Как раз он находился в привычном своем состоянии. А потому, что эта встреча вывела его из состояния пьяного равновесия, заставила нервы сжаться в комок, парализуя тело.

– Здравствуй и ты, Эдвард Шеннон, – наконец справившись с собой, все еще сидя (ноги окончательно перестали работать), сказал постоялец, не поднимая глаз. Он схватил бутылку и поставил ее на столик, удерживая рукой.

За секунды перед его внутренним взором промчалось то, что предшествовало неожиданной встрече.

2

Чуткая аппаратура «Меридиана», большого трансзвездного корабля, уловила слабые сигналы, передаваемые на аварийной волне. Определив место источника сигнала, корабль изменил курс. И спустя некоторое время обнаружил дрейфующую в космосе маленькую спасательную капсулу. Топлива на борту у нее давно уже не осталось. Энергоснабжения, получаемого от нескольких аварийно выпущенных панелей солнечных батарей, хватало лишь на то, чтобы изредка отправлять маломощный сигнал о помощи и поддерживать в рабочем состоянии кабину для анабиоза, в которой спасатели, отправившиеся на капсулу, обнаружили истощенного, но живого человека. Капсулу с находившимся в анабиозе человеком взяли на борт превосходящего ее во много раз размерами «Меридиана». И трансзвездный корабль, изменив маршрут, направился к ближайшему космопорту. По надписям на капсуле было определено, что она принадлежала исследовательскому кораблю космического патруля «Улисс», направлявшемуся в отдаленный сектор галактики с экипажем в составе двух человек, командира Эдварда Шеннона и бортинженера Фрэнка Сторма. Оба не были новичками, имели стаж работы в несколько лет и до этого полета уже приняли участие в нескольких экспедициях как в составе больших групп, так и в паре. Даже встречались оба с одной и той же девушкой, Эйлин Моур, дочерью ректора академии космофлота. Год назад пришло последнее сообщение с «Улисса», в котором экипаж сообщал о небольшой неполадке в системе противометеоритной защиты и о том, что экипаж, консультируясь со специалистами, может устранить неполадку собственными силами. В это время исследовательский корабль находился в редкой зоне «мертвого» космоса – в ней не было ни метеоритов, ни космической пыли, которой обычно буквально забито межгалактическое пространство. Даже излучение по каким-то не выясненным до конца причинам в этой зоне ослаблялось в несколько раз. По общему мнению астронавтов, зона являлась скучнейшим местом пространства. Был организован радиомост специалистов противометеоритной защиты с членами экипажа «Улисса». Один из членов команды исследовательского корабля, Эдвард Шеннон, работал на внешней его обшивке, другой, Фрэнк Сторм, также в скафандре, работал в шлюзовой камере, передавая необходимые для ремонта материалы. Когда работы по наладке защиты уже близились к завершению, «Улисс» внезапно и надолго замолчал, затем было принято чуть слышное еще одно короткое сообщение, и больше он уже не выходил на связь. Спасательные звездолеты, направленные в этот сектор космоса, обшарили все, что только было можно, каждый миллиметр пространства. Все было напрасно. «Улисс» бесследно исчез. Его безрезультатно искали три месяца. Затем, ничего не найдя, поиски свернули. А «Улисс» и его экипаж стали еще одной строкой в списке звездолетов, бесследно поглощенных бездонным космосом, который с трудом расставался со своими секретами, беря с людей плату за их раскрытие, плату звездолетами и жизнями астронавтов.

И вот через год с небольшим после исчезновения «Улисса» обнаружилась спасательная капсула с человеком, которого постепенно вывели из анабиоза. Уже было известно, что спасенного зовут Фрэнк Сторм. Вскоре он уже мог говорить. И, еще лежа на больничной койке и с трудом ворочая языком, он попросил привести к нему командира «Меридиана», которому рассказал о том, что случилось с «Улиссом».