Что же совершил этот юноша? Почему его имя вдруг стало известно во всех концах нашей страны? Чтобы ответить на этот вопрос, надо вернуться к событиям одного августовского дня.

Бакинское жаркое лето было в самом разгаре. Как не искупаться в такой день, ведь рядом Каспий — синее море! Тофик вместе с сёстрами Рафигой и Миной отправился на Шувелянский пляж.

Вволю накупавшись, Тофик уже собирался выходить на берег, но вдруг услышал крики с моря: «Спасите! Тонем!»

Раздумывать было некогда, и Тофик в один миг повернул назад. Он плыл туда, откуда слышались голоса. Мальчика и четверых девушек течением относило к скалам, в опасное место…

Шире и сильнее становятся взмахи рук, тело разрезает воду.

И вот перед Тофиком искажённое ужасом лицо Джавида Искендерова. Тофик успевает его схватить и с тяжёлой ношей, не щадя своих сил, плывёт обратно. Спешит: ведь там, позади, ещё четыре беспомощные девушки.

Джавид на берегу, он спасён.

Не передохнув, Тофик вновь бросается в море. Надо плыть. Но куда? Криков уже не слышно. До боли в глазах всматривается он в воду. Вот что-то мелькнуло… Юноша ныряет. Проходит секунда, две… У стоящих на берегу малышей замирает сердце от страха. Но вот Тофик опять появляется на поверхности. Гребя одной рукой, он другой тащит за собой бесчувственную, но живую Шахлу Искендерову.

— И вот мальчик в третий раз уходит в море. Успеешь ли ты, Тофик? Плыть стало трудно, волны тянут на дно. Голова налилась свинцом, руки отяжелели. Но в мыслях одно: только бы успеть, ведь их ещё трое. Еле живую Риму Джанибекову с трудом вытаскивает он из воды, торопливо кладёт на скалу… И снова, в четвёртый раз, бросается в море. Сёстры с берега видят, как отчаянно борется с морем их отважный брат, спасая жизнь Поляры Искендеровой и Солмаз Садыковой. Одна из них судорожно вцепилась ему в руку, другая повисла на ногах, увлекая за собой на дно.

Но Тофик плывёт. Он не сдаётся, хотя обессилен долгой борьбой…

Мина и Рафига стоят на берегу и видят: Тофик, тяжело загребая одной рукой, плывёт, приближается.

Как бы ему помочь? Но ни одна спасительная мысль не приходит в голову, они растерялись, словно оцепенели. Перед глазами бледное, как бумага, лицо брата. Оно мелькает среди чёрных волн, всё ближе и ближе… И вдруг скрывается. Кажется, вот-вот брат появится снова. Но лишь круги разошлись в том месте, где он был мгновение назад…

* * *

Тофик Гусейнов ничем особенным не выделялся среди многих советских юношей и девушек. Это был вихрастый, подвижной мальчик с торчащими ушами. К пятнадцати годам он вдруг как-то сразу вытянулся, раздался в плечах, его стали называть Боцманом. Тофик любил море и после окончания школы мечтал поступить в Каспийское военно-морское училище.

Как и многие наши школьники, он страстно любил книги. На отдельной полке у него стояли «Повесть о настоящем человеке», «Молодая гвардия», «Сильные духом». Но, пожалуй, самой любимой была повесть «На дальних берегах», которую написали азербайджанские писатели Гасан Сейид-бейли и Имран Касумов. В этой книге они рассказали о подвиге Мехти Гусейн-заде — художника и храброго партизана, который в годы войны на берегах Адриатики показал чудеса героизма. Сейидбейли был соседом Тофика. Приходя к писателю, мальчик мог часами слушать рассказы о любимом герое. А сколько было восторга, когда пришла весть, что Мехти посмертно присвоено звание Героя Советского Союза!

Тофик появился на свет в тяжёлый год войны. Когда он произнёс слово «папа», его отца не было рядом с ним, он сражался за Родину. На фронте были и братья отца: старший, Махмуд, и младший, Мухтар.

Когда окончилась война, Тофик подрос, он часто просил отца и дядей — а они жили вместе, одной семьёй, — рассказать о пережитом. Мухтар вернулся домой майором запаса, имея девять правительственных наград. Было о чём рассказать и дяде Махмуду, старшине-танкисту. С особым вниманием слушал Тофик его рассказы о том, как в 1942 году он спас тонувшего во время переправы через Дон комиссара полка, как он вынес с поля боя раненого командира взвода.

С раннего детства воспитывал Тофик в себе бесстрашие, вырабатывал силу. Он увлекался подвижными играми, спортом. Не случайно Тофик стал лучшим баскетболистом школы. К тому же он метко стрелял, научился водить машину.

Добрый, отзывчивый, жизнерадостный, хороший товарищ — таким останется Тофик навсегда в памяти людей, будет служить примером всем ребятам нашей страны.

Вот почему в школе, где он учился, часто повторяют: «Герой умирает, но имя его живёт». А ученики гордятся тем, что их школе присвоено имя Тофика Гусейнова, посмертно награждённого медалью «За отвагу».

Г. Юркина

ПОЕДИНОК

Рисунки О. Шухвостова.

Когда Эмма вбежала в дом, в глазах её плясали весёлые искорки, а на лице, таком радостном, возбуждённом, словно ещё играл отсвет костра. Чёрной птицей метнулась навстречу тётка Марта:

— Вот оно, антихристово племя! Радуйся, отец!

…Удары сыпались один за другим, обжигая тело, кровавые рубцы взбухали на спине, на ногах. Съёжился в углу младший брат, в ужасе зажал уши. А тяжёлый ремень всё свистел и свистел в воздухе. Девочка уже не могла плакать. Лишь на секунду Эмма отняла руку от лица, чтобы взглянуть в глаза отцу, но увидела над собой искажённое злобой, ставшее вдруг таким чужим лицо — лицо палача.

— Сожгу, сожгу твою красную тряпку! — с ненавистью прошипел отец, и тяжёлая ремённая пряжка оставила на щеке девочки кровавый след.

Не могла сопротивляться Эмма — слишком неравными были силы, не могла вырваться и убежать — слишком цепкими и жестокими были руки отца.

И всё-таки это был поединок! Поединок между служителем бога, способным во имя религии на убийство, и маленькой, хрупкой пионеркой, осмелившейся наперекор всем «божьим людям» надеть пионерский галстук!

Лишь когда Эмма потеряла сознание, Азов Гертер бросил ремень.

— На всё твоя святая воля! — перекрестился он перед иконой и подумал о старике Гертере, своём отце.

Если бы старик был жив, он похвалил бы сейчас Азова за то, что сын так беспощадно выбивает «дух антихриста» из непокорной девчонки…

Это произошло в Сибири, в деревне, расположенной совсем недалеко от Омска, 19 мая 1959 года, в тот самый день, когда вся страна расцветилась пионерскими знамёнами. В большой ребячий праздник — день рождения пионерской организации.

Знала ли Эмма, что с такой лютой ненавистью встретят её дома? Да, знала. Отлично помнила она предсмертный наказ умирающего деда, ярого проповедника веры Христовой.

В тот последний день около кровати умирающего проповедника столпились самые фанатичные служители бога.

— Не пускай антихриста… в дом! Ни одной… красной тряпки… Они от чёрта… — хрипел старик, положив высохшую восковую руку на библию.

— Клянусь! — тихо ответил тогда Азов Гертер, и на его лице Эмма увидела то жестокое выражение, которое делало отца таким чужим.

Отлично помнила Эмма, как рассердились родители, когда она захотела вступить в октябрята и носить октябрятскую звёздочку.

— Не смей даже думать! — зашептала мать. — Всё это наваждение дьявола! На том свете за эту звёздочку черти будут вилами колоть!

Промолчала Эмма, но сколько раздумий пронеслось в голове! Почему же Зоя Николаевна, её любимая учительница, говорит, что носить звёздочку почётно? Почему она никого не пугает и ничего сама не боится? Почему так легко становится на сердце, когда Зоя Николаевна объясняет, что и бога и нечистую силу придумали сами люди? Сколько раз замечала Эмма: от тихих, спокойных и ласковых слов учительницы проходил её страх перед небом.

И не только ученики любили свою учительницу. Эмма видела не раз, как многие взрослые, даже председатель колхоза, заходили в школу, чтобы посоветоваться с её учительницей — коммунисткой Зоей Николаевной Лобко.