- Ты продал меня Рамси, как свою бордельную шлюху, зная о том, что он сделает со мной! Не смей мне после этого говорить, что любишь меня! - из глаз её сыпались искры, слова были пропитаны смертоносным ядом, желчью отвращения и презрения.
- Санса! - только и успел крикнуть ей вслед Пересмешник, прежде чем последний рыжий локон девушки скрылся за массивной дверью.
- Проклятье! - яростно выругался Петир, хватая и бросая деревянное кресло куда-то в угол комнаты. Резкая прожигающая боль пронзила грудь лорда, место, отмеченное свежим шрамом. Несдержанный болезненный животный стон, задержавшись в горле, вырвался гортанным глухим рыком из груди, Бейлиш отчаянно вцепился левой рукой в стол, опираясь о вековую поверхность дерева, а правой схватился за сердце, пытаясь тактильным прикосновением снять душераздирающую физическую боль, часто и прерывисто дыша, судорожно хватая ртом воздух. Пытаясь взять себя в руки, лорд Трезубца постарался успокоить дыхание. Боль со временем стала стихать, дыхание выравниваться. Ослабив хватку, Петир присел на пол, облокотившись спиной о стол. В этот раз припадок был сильнее прежнего, он знал это. Откинув голову назад, лорд прикрыл глаза, чувство жизни ушло, пришла реальность. На кончике языка больше не было блаженного сладостного вкуса, во рту чувствовался лишь забытый вкус праха.
*
Вечер уже давно спустился на землю, окутав её темной оболочкой звездного неба. Одни за одним огни домов гаснут, сообщая о засыпающих жителях. Вокруг воцаряется непроглядная тьма, а яркие мириады звезд зажигаются, словно по щелчку пальцев. А ближе к полуночи небо рассеивается, предоставляя людям чудное зрелище - яркий полумесяц, раскинувшийся на небе и щедро разбрасывающий лучи по земле, освещая всю поверхность, представляя жителям окружение в черно-белом свете. Тихая зимняя ночь легкой поступью приближается все ближе, оставляя позади красные виды закатов и скользящих сумерек.
Стоя у не зашторенного окна, Санса ловила каждый пробравшийся через стекло луч, восхищаясь и любуясь представленным ей видом на величественные простирающиеся в этих местах горы. Храбрый верный рыцарь по настоянию волчицы отправился в свою комнату, расположенную по соседству, а Старк, выпив пару бокалов терпкого, но такого необходимого этим вечером вина, тем временем готовилась принять горячую ванну, над которой суетилась служанка. И уже подошедши к ширме, девушку отвлекла вошедшая молодая служанка, нервно сообщившая о том, что у лорда Бейлиша случился припадок.
Забыв обо всем, Санса кинулась вон из комнаты, направляясь в опочивальню лорда-протектора. Настежь распахнув двери, волчица вбежала в покои, ища глазами больного.
- Петир? - в целом комната ничем не поменялась, теперь только её освещали не солнечные лучи, а яркое пламя камина вместе с зажженными свечами. Лорда же, о чьем припадке сообщили, не было ни у стола, ни у камина, ни у кровати. О чужом присутствии подсказала лишь закрывшаяся дверь за спиной Старк. Резко обернувшись, перед девушкой престал Пересмешник, прикрывший дверь и направляющийся в её сторону. Знакомые злость и возмущение вспомнились девушке, и она незамедлительно двинулась к двери, небрежно бросая два слова ему в лицо:
- Я ухожу, - мужчина, выйдя на свет, преградил ей путь, нетвердо стоя на ногах. От Бейлиша исходил терпкий аромат вина, которого он видимо выпил приличное количество. Сам же вид лорда несколько изменился, лорд-протектор казался более расслабленным и несобранным, рубашка все так же свободно висела на нем, волосы были немного больше растрепаны, а глаза больше замутнены. Он походил на обычного в стельку пьяного мужчину, но его спокойный ровный голос развеял подобные домыслы. Но все же подобный вид такого всегда сдержанного человека, не позволявшего себе раньше ничего подобного, ошарашил девушку, выиграв мужчине время собраться с мыслями.
- Нам нужно поговорить, Санса, - уверенный голос лорда Бейлиша не давал повода усомниться в его твердом намерение. Не видя возможности выйти из комнаты, Старк, оставив тщетные попытки вырваться, прошла к центру комнаты, сдерживая накопляющуюся злость.
- Зачем? Ты хочешь накормить меня очередной порцией лжи? Это ни к чему. Зачем нам обсуждать то, что произошло? Почему мы не можем просто оставить наши отношения сугубо деловыми? Зачем ты каждый раз заставляешь меня примешивать в них личные чувства? - голос девушки повышался на каждом слове, а контроль самообладания летел к чертям.
- Санса…
- Нет, не смей произносить мое имя, не смей говорить со мной, мне осточертела твоя ложь! - то ли из-за выпитого вина, то ли по другой какой-либо причине, волчица потеряла самообладание, и голос её перешел на крик. Пересмешник же осторожно и медленно подошел на шаг ближе. - За что ты меня так ненавидишь? За что ты так ненавидишь мою семью? Сперва мой отец, а затем и я попались в твои ловушки, и оба пострадали.
- Я не ненавижу тебя, - спокойным голосом возразил лорд Трезубца, приближаясь все ближе и ближе к девушке.
- Тогда почему ты продал меня Рамси, чертовому садисту-психопату? Ты…ты… - эмоции взяли вверх, и холодные хрупкие слезы редкими струями потекли по щекам.
- Я знаю, знаю, - Петир подошел вплотную, обнимая сопротивляющуюся девушку и стараясь её успокоить. - Я разрушил все, что между нами было. Я совершил ужасную ошибку, потому что… потому что я - сущий идиот. Просто… все последний годы я был один, я ни о ком не заботился, никого по-настоящему не любил. Я привык поступать, как игрок, как высокомерная эгоистичная сволочь, это правда. И… когда я вдруг осознал, что все мои мысли занимаешь только ты, я… испугался и оступился. Я поступил так, потому что боялся, что если оставлю тебя рядом со мной, то привяжусь к тебе еще больше, но в сущности, я не заметил, что уже влюбился в тебя по уши… - лорд Харренхолла тихо усмехнулся, поглаживая рыжие длинные локоны.
- Я действительно совершил множество ужасных преступлений, но клянусь, я не хотел быть причастным к казни твоего отца. Я не знал, что его казнят. Я лишь пытался не занять место рядом с ним в тюрьме, а оказалось, что организованный мною арест привел его на казнь. И мне действительно очень жаль, я никогда не хотел для тебя подобной участи. И пусть я - высокомерный, эгоистичный подонок, которым меня видят остальные, я не могу позволить, чтобы та единственная, с которой я хочу провести остаток своих дней, видела меня монстром.
- Если бы я видела тебя таким же, каким видят тебя остальные, мне было бы намного проще… Но ты не позволяешь мне этого своими поступками. Почему ты не можешь мне просто позволить ненавидеть себя? Зачем ты каждый раз доказываешь свои чувства, которые ты испытываешь ко мне, спасая мне жизнь? Зачем ты бросился тогда под меч? Ты же игрок, ты должен был знать, что ты не победишь, но что ты сделал? - порыв горечи сменился обиженной злостью, подчиняя девушку своей воле. - Ты хоть представляешь, что я чувствовала, когда ты умирал?! Ты хоть представляешь, через что я прошла?! Ты и представить не можешь, на что я готова была пойти, чтобы вернуть тебя к жизни!
- Санса… - позвал рыжеволосую деву мягким голосом Пересмешник.
- Ты прав, ты - идиот! Ты…ты спас мне жизнь, а затем умер! Умер и оставил меня здесь одну, как ты мог? Я же…ты совершил ошибку, бросившись меня защищать…хотя, наверное, я - самая большая твоя ошибка в жизни, как игрока… - Петир отрицательно покачал головой, немного отстраняясь от Сансы. Отойдя на шаг, Бейлиш быстро снял рубашку, чем вызвал непонимающий и недоверчивый, с примесью страха от представленного её взору взгляд у Старк. Отбросив рубаху на кровать, лорд медленно подошел ближе к девушке.
- Доверься мне, - тихо попросил он, беря её за руку. Взяв нежную ручонку в свою, он осторожно прикоснулся к грубой коже на груди, проводя её пальцами по старому рубцу.
- Этот шрам я получил будучи молодым и глупым. Тогда я ничего не знал о жизни или о смерти, я был глупцом. Я бросился под меч из-за юношеской иллюзии, которой дал ошибочное название - любовь. И этот шрам стал напоминанием о моей ошибке, о моей глупости, но этот, - лорд Трезубца провел нежными пальчиками волчицы по свежему рубцу. - Этот шрам я получил не по глупости или юности, я получил его, защищая любимую. Этот шрам не является напоминаем об ошибке. Он - напоминание о моей победе над собой, над своими страхами. Я не считаю получение этого шрама ошибкой. Мой поступок не был ошибкой, и уж тем более ты не являешься ошибкой всей моей жизни, - потемневшие изумруды лорда, ярко сверкая, смотрели в бездонный океан юных глаз. Бейлиш, следуя порыву, начал осторожно и медленно наклоняться к девушке, отпуская её руки, добровольно лежащие на его груди. Санса же, утонувши в зелени хитрых глаз, наплевав на потаенный голос, уверявший, что сладкая песня пересмешника - ложь, следуя влечению и искушению, подалась ему навстречу, когда между ними остались считанные сантиметры, сладко выдохнув имя мужчины и нежно соприкасаясь с губами лорда.
