К сожалению, опасения подтвердились, и он с разочарованием тогда осознал, что ходит с отцом по острию лезвия, по одну сторону которого находится его жизнь, по другую — жизнь Русе Болтона. Нет, в то время лорду Болтону убивать его было невыгодно, ведь законнорожденный наследник на тот момент не то, чтобы не вырос, но еще даже не родился, однако же кто-то должен был выполнять грязную работу и разъезжать по владениям, собирая налоги и выполняя поручения отца. Но вот впускать его в линию своего дома и позволять ему иметь наследников в планы Русе не входило, и бастарда, получившего благородную фамилию семьи, мужчина держал при себе в качестве подстраховки на случай своей кончины. Ведь если умрет лорд Болтон и законнорожденных детей у него на тот момент не останется, то их старинный род исчезнет, а наличие бастарда, носящего фамилию дома Болтонов в кой-то мере обезопасило бы этот род от исчезновения. И Рамси понимал, что не в этот раз, так в следующий Уолда Фрей родит мальчика, и чем старше будет становиться ребенок, тем все более шаткой будет становиться его позиция. И не далек будет тот час, когда лорд Болтон сможет одним движением руки не то, чтобы лишить его права наследования места главы дома, а понизить вновь до Сноу, воспользовавшись законным правом самому выбирать своих правопреемников и решать, достоин ли его бастард носить фамилию семьи. И даже в том случае, если лорд Болтон этого не сделает, то законнорожденный сын всегда будет иметь преимущество перед узаконенным бастардом, а переход звания «лорда» к Рамси может быть оспорен. Беря это во внимание, можно было понять, что положение незаконнорожденного сына в доме Болтонов было неустойчивым и для укрепления своих позиций ему нужно было, в первую очередь, избавиться от соперников, а еще лучше от их источника — Уолды Фрей.
И возвращаясь к Русе Болтону, стоит сказать, что убивать отца было боязно. Замена старику еще найдена не была, но время при том поджимало, нужно было действовать или сейчас, или никогда. И предпочтение было отдано быстрой расправе, и уже вечером того дня он стал именоваться лордом Болтоном и Хранителем Севера, но вот только к ликованию примешивался и страх перед тем, что он, во-первых, остался последним живым Болтоном, а, во-вторых, — понятия не имел, что же делать дальше. А это означало, что ему надо было срочно ускориться, тщательнее подойти к подготовке жены для себя, сосредоточить на ней все свое внимание и держать себя руках, не допуская срывов или оплошностей. И в кратчайшие сроки обзавестись наследником.
В ночь после убийства отца девчонка сильно его удивила, однако изумление это оказалась приятным — бастарду очень понравилось, что вытворяла с ним жена в тот раз, но, к сожалению, на такое Старк решилась тогда в первый и последний раз. Конечно, когда девчонка захотела связать ему руки, не было особого желания передавать ей контроль над ситуацией и самим собой, ведь она могла незаметно от слуг украсть и припрятать поблизости нож, которым бы тогда могла с легкость прирезать доверившегося мужа. Однако когда он заглянул в глаза девушки, то не заметил там ничего, кроме возбуждения и легкого волнения. Не такой обычно взгляд бывал на лице собравшегося вот-вот убить тебя человека, и он доверился, дал жене полный контроль над собой и позволил делать все, что ей захотелось бы. И Санса не разочаровала его в ту ночь, наоборот, показала себя с другой стороны, доказала, что готова пробовать новые вещи и может пойти на рискованный поступок. Но, что самое важное, девчонка не побоялась сообщить ему о своем желании отомстить Уолдеру Фрею, и случайным образом дала понять, что же творилось у нее в голове в то время.
Было и осознание, что Санса подталкивала его к совершению опасного поступка, чреватого потерей союзника в лице Фреев и наживанием себе очередного врага, однако скрывался за просьбой жены и более важный сигнал, свидетельствовавший о том, что девушка потихоньку начинала меняться и, кроме того, уже зная о слабостях мужа, начинала пробовать манипулировать им. Его же этот поворот событий нисколько не смутил и волнений с собой не принес, и бастард, понимая, какую выгоду может извлечь из этого положения, решил подыграть Старковской девице и дать ей ощущение, будто у нее выходит управлять им. Более того, нельзя было отбросить в сторону возможность еще больше повлиять на свою жену и нельзя было не позволить ей попробовать вкус убийства — это должно было сделать Старк только сильнее и холоднее, менее восприимчивой к человеческой смерти. И он выполнил просьбу жены, прикинув про себя, что разрыв союза с Фреями не станет большой потерей и в любом случае лорды Переправы вряд ли когда-нибудь решатся напасть в открытую на Винтерфелл.
Когда же они расправились с Уолдером Фреем и двумя его сыновьями, он понял, что может идти с женой дальше и может начать воздействовать на нее теперь более целенаправленно и прибегать к более жестким мерам, постепенно ломая ее восприятие мира и строя на его месте совсем другой взгляд на жизнь, поэтапно изменяя ее мышление и отношение к происходящему. И было очень любопытно посмотреть на то, как дочь Старка поведет себя с приехавшим в Винтерфелл Карстарком. С Харальдом он уже общался некоторое время и сумел найти с ним общий язык, однако жену в своей переписке с сыном Рикарда Карстарка не упоминал, а то, что девчонка будет встречать гостя вместе с мужем, оставалось для лорда Кархолда неизвестным. Однако же все сложилось лучше некуда, и Карстарк в союзниках остался, и войско пополнилось, и Санса Старк получила возможность проявить себя, вновь доказывая, что может при желании сыграть ему на руку и помочь с налаживанием отношений с союзниками.
Позволить же Старк манипулировать им оказалось совсем не плохим, даже верным решением, и вскоре девчонка, сама того не осознавая и не замечая, стала доверяться ему намного больше, начала успокаиваться, вести себя с ним более расслабленно, раскрепощаться в постели, стала все чаще подчиняться, стараясь расположить к себе и увеличить свое влияние на него. Жена изо всех сил пыталась удовлетворить его получше, при том даже не понимала, что это поведение незаметно укреплялось у нее в голове, она неосознанно все больше привыкала к мужу и начинала принимать его.
Благодаря такому поведению жены задача Болтона значительно облегчалась, оставалось лишь поощрять ее покладистость и идти на некоторые, приемлемые для себя уступки, тем самым еще сильнее убеждая девушку в правильности ее действий и подталкивая идти дальше. Однако при том он не нуждался рядом с собой ни в безвольной кукле, молчаливо выполняющей каждую команду, ни в затаившемся враге, дожидающимся подходящего момента для удара, ни в союзнике, ведомом в своих поступках эмоциями и сиюминутными порывами. А значит над девчонкой надо было работать и, тщательно продумывая каждое свое слово и действие, предугадывая реакцию на них, постепенно прививать ей другое, выгодное для него мышление.
Он видел, что Старк быстро училась, с ее еще детским сознанием можно было многое сделать и значительно его изменить, однако торопиться было нельзя, иначе бы девчонка совсем запуталась в своих ощущениях и вместо ожидаемого результата можно было получить на выходе опасную смесь. Осторожность нужно было соблюдать и в том, чтобы, обучая жену, не подпустить ее к себе слишком близко, не позволить ей понять, каким образом он принимает решения и что руководит им в совершаемых поступках. Ведь это бы стало сродни тому, чтобы вложить в руки дочери Старка нож и повернуться к ней ничем не защищенной спиной. Так что приходилось держать Сансу на расстоянии от себя и в общении с ней оставаться всегда настороже.
До определенного времени все шло довольно хорошо, но вот затем, когда девчонка оказалась за пределами замка, проявилось то, что он неторопливо пытался искоренить в жене: вновь выскочила наружу эта эмоциональность и глупое чувство жалости к окружающим. Хотя, с другой стороны, было даже хорошо, что это случилось именно в тот момент, когда поведение девушки не могло навредить ему и когда была возможность вплотную заняться выбиванием этой слабости из жены. И действовать было решено жестко и до победного конца, пока Старк не осознает своей ошибки и пока причины, побудившие жену на такой проступок, не будут уничтожены.
