По этой причине первую половину дня Санса провела в расстроенных чувствах. Нет, она не была против подавления восстания. Наверное, окажись Робб в подобной ситуации, поступил бы так же, хотя, чего уж тут таить, способ казни выбрал бы иной. Поводом же для упаднического настроения Волчицы послужило то, что никто из договорившихся не смог подтвердить оказанного ему доверия. Мандерли не стал внушать своим людям обязательства перед Болтоном, а Рамси в первые же сутки казнил более десятка подаренных ему людей. И теперь Хранительница Севера ломала голову над тем, как же исправить ситуацию, сходясь на мысли о том, что при первой же возможности надо будет убедить Рамси отослать лорду Белой Гавани письмо с объяснениями и извинениями, иначе в следующий раз, если такое вообще наступит, Виман с ними обоими даже говорить не станет.
Кроме прочего, взбудораженная ночным происшествием дочь Старка сейчас пребывала в боевом духе и не собиралась более позволять мужу убивать вверенных ему людей по мельчайшему поводу. Если будет надо, то она и костьми ляжет за невинных людей. Санса считала, что заклеймит себя позором, если станет потакать желаниям мужа и если будет всегда отмалчиваться в стороне, боясь за собственную жизнь.
С такими мыслями и кипя внутри от возмущения, Хранительница Севера выехала с Болтоном и объединенными войсками в порт. Возможно, именно из-за ее возбужденного состояния недолгая поездка к пристани обернулась событием, след от которого остался на Сансе навсегда.
Они уже въехали во внутренний порт, и до кораблей оставалось всего ничего, однако тут-то все и произошло.
Поравнявшись на своих конях с отрядом копейщиков, Болтон и леди Санса ехали в окружении своих людей вдоль вытянувшегося строя. Новообретенные воины вели себя сегодня кротко и лишь кидали косые взоры на чету Болтонов. Из одиннадцати казненных человек семеро принадлежали как раз тому отряду, мимо которого сейчас они с Рамси проезжали, и поэтому их оставшиеся в живых собратья, как никто другой, знали о случившемся сегодняшней ночью.
Все было спокойно и мирно, однако в один момент Сансе в глаза бросился один из копейщиков, что с нескрываемой злобой сейчас смотрел на нее. Это был молодой воин с характерной для северян внешностью: глубоко посаженные серые глаза, высокие тонкие скулы, прямой нос и короткие русые, слегка вьющиеся, волосы. Ничем не примечательное лицо, одно из тысячи таких же.
Когда они с Болтоном проехали чуть вперед, оставляя разгневанного юношу за собой, тот кинул в спину лорда:
— Северу не быть твоим, сукин ты бастард!
Хранительница Севера, расслышав слова воина, в изумлении обернулась на неожиданный окрик и, встретившись взглядом с копейщиком, что смотрел на нее с осуждением и отвращением, была в сердцах обругана:
— Предательница! Тебе не место на Севере! — воин замер и, увидев, что Болтон и многие другие теперь смотрят на него, решил рискнуть всем и закричал дальше. — Чтоб вы сдохли оба! Да, ребята?! Давайте покажем им, чего стоим!
Он, призывая других встать против нового господина, поднял сжатую в кулак руку вверх и продолжил выкрикивать оскорбления в сторону дома Болтонов. А потерявший терпение Рамси тем временем приказал своим людям:
— Взять его!
Дальше все происходило быстро. Все еще не отошедшая от утренних переживаний и помнящая о данном самой себе зароке Санса, сломя голову ринулась на помощь к копейщику, отгораживая его своим конем от подскочивших к нему гвардейцев и оттесняя их вбок от него. Копейщик перестал орать и в изумлении замер, растерянно глядя на Волчицу и кинувшихся к нему людей Болтона. Хранительница Севера, не собираясь отступать, с ожесточением наезжала на пеших воинов Рамси и кричала им отойти, не сметь трогать мужчину. Однако приказ лорда Болтона был превыше ее команд, и никто из гвардейцев не спешил уступать, все так же пытаясь добраться до бунтаря.
Впавший в ярость Болтон, подскакал к жене и, чуть не столкнувшись с ее пегим мерином, схватился рукой за поводья и осадил коня Сансы, при этом закричав своим людям:
— Снимите ее с лошади и свяжите ей руки! — холодно приказал Болтон, смотря на жену с угрозой и долей разочарования в голубых глазах.
Подоспевшие к остановленному Рамси коню Хранительницы Севера воины схватили девушку за руку и бедро и, небрежно стащив с лошади, связали ей спереди руки, а конец веревки передали сидящему на коне бастарду. Копейщика схватили тоже и, завалив на землю, повязали руки и ему. Болтон же с равнодушием взглянул на Сансу и, что-то тихо сказав подошедшему к нему воину, поехал вперед шагом, подтягивая за веревку за собой жену и собираясь довести ее вот так до самой пристани.
○○○○○○○○○○
Гвардейцы внесли в каюту их дорожные сундуки, и Болтон, подойдя к одному из них, присел перед ним, открыл ключом и сказал, обращаясь к Сансе:
— Можешь подойти и взять любой плащ.
Не особо понимая зачем ей второй плащ, но все же не рискуя отказаться от предложения мужа, Волчица не торопясь подошла к ларцу и вытянула из него свой осенний плащ, что был чуть легче того, в который сейчас была облачена. Она повернулась к Рамси, так и держа вещь в руках, и, увидев, что он протянул к ней руку, передала ему темную материю.
Болтон перекинул плащ себе через руку и сел на стул, опираясь на спинку и устраиваясь поудобнее. Потом он обратился к все еще стоящей в растерянности посреди каюты Сансе:
— Можешь посидеть пока, нас позовут.
Насторожившись, Волчица с вопросом в глазах взглянула на мужа и, не получив от него никакого ответа, опустилась на кровать, погружаясь в раздумья. Что на этот раз? Нас позовут… куда? Он хочет наказать ее прилюдно? Или Болтону готовят место для ее наказания? Санса поежилась, еще чувствуя на спине не полностью зажившие с прошлого раза ссадины. Множество вопросов жужжало в голове, однако ответов на них у Хранительницы Севера не имелось.
От нечего делать девушка перевела свой взор на Рамси, что сидел на стуле, скрестив руки на груди. Его лицо ничего не выражало, и от его позы почему-то создавалось такое впечатление, что на разговоры он не настроен и сейчас лучше молчать.
Шло время, и Хранительнице Севера надоело сидеть на постели, и она начала под пристальным взглядом Болтона расхаживать по каюте, ознакамливаясь с новыми покоями. Помещение было небольшим, однако вмещало в себя обычный комплект мебели знати: широкая постель, придвинутый к стене стол со стулом, зеркало в полный рост, прикроватная тумбочка да массивный шкаф для одежды. Незанятого ничем пространства оставалось мало, однако этого должно было хватить и на принятие здесь ванны. Камина, что вполне ожидаемо, не было, но на постели было выложено большое количество меховых одеял, а в шкафу были припрятаны грелки для обогрева постели.
Побродив по покоям, Санса вернулась к постели и вновь села на нее, уже начиная скучать. И тут, как услышав ее мысли, в каюту постучались гвардейцы и, войдя вовнутрь, доложили Болтону:
— Все готово, лорд Болтон.
Рамси кивнул головой и поднялся со стула, прихватывая с собой и вынятый из сундука осенний плащ Волчицы.
— Пойдем, — а затем обратился к двум мужчинам. — Идите за нами.
Вчетвером они, петляя по узким проходам, спустились в один из отсеков трюма, что не имел окон и освещался лишь несколькими свечами да парой факелов. Шагнувшая в темное помещение Санса запнулась на полушаге. Перед ее глазами предстал болтонский крест, а перед ним, как по обычаю, был поставлен стол со стулом. Ни копейщика, ни кого-либо иного здесь не было.
В дочь Старка начал закрадываться страх, однако она успокаивала себя, что пока рано делать какие-либо выводы. Рамси может привести сюда пойманного юношу чуть позже и разделаться с ним на глазах у жены. Или может выпороть ее саму на кресте. Или может просто припугнуть. Не стоит преждевременно нагонять самой на себя ужас. И Хранительница Севера, хоть и робко, но прошла дальше в трюм и, сложив перед собой в замок руки, повернулась к мужу.
