Помещение освещалось лишь парой закрепленных на стенах факелов да одинокой свечой на столе, который стоял на противоположной стороне подземелья. Именно туда и устремился взгляд Уолдера и остановился на юноше, которого старик не мог не узнать.
— Ты… — выдохнул Фрей.
Болтон, а это был несомненно он, обратил свое внимание к очнувшемуся пленнику и произнес тихим, немного усталым голосом:
— Ты знаешь, почему оказался здесь?
Губы лорда Переправы затряслись от гнева, а меж сведенных к переносице бровей залегла глубокая морщина. Старик, переполненный злобой и чувством ущемленного достоинства, порывисто воскликнул:
— Русе — предатель!
Рамси удивленно повел вбок головой и с толикой веселья проговорил:
— Предатель? О, нет-нет, покойник никак предать не может, — бастард медленно моргнул и неторопливо, словно ему было лениво говорить, продолжил, глядя своими холодными голубыми глазами в растерянные карие — И я едва ли подхожу под эту роль. Ведь трудно предать человека, которого практически впервые видишь в лицо.
Пребывающий в замешательстве старик молчал, пытаясь понять, что за игру ведет с ним выродок Болтона и чего добиваетя. Выгоды ему от смерти лорда Переправы никакой, только союзника потеряет, да и должен был понимать щенок, что на стороне Фреев стояли Ланнистеры и, идя против Уолдера, он рисковал вступить в конфронтацию с домом львов. Однако затем Уолдер вспомнил, как несколько раз Русе вскользь упомянул в беседе, что его бастард — нелегкого характера и с … особенностями. Вот это имел в виду Болтон? Или все же действиям бастарда было какое-то разумное объяснение?
Утомившись от затянувшейся тишины и снова начиная впадать в полудрему, Рамси шумно вздохнул и, повернув голову в сторону двери, громко произнес:
— Вонючка, приведи мою жену. Ее гость пришел в себя.
По другую сторону дверей послышалась возня и разнеслись эхом по подземелью звуки отдаляющихся шагов.
Фрей встрепенулся.
— Старк? — к лорду пришло осознание. Уолдер сперва нахмурил брови, а затем, хмыкнув, с издевкой сказал: — Не мог подумать, что Болтоны запляшут под дудку выжившей девчонки, — старик осклабился и ухмыльнулся, заметив, как бастард нахмурился и пристально смотрел на него. — Говоришь, Русе мертв… Бьюсь об заклад, что это ты его убил.
Рамси, сознательно пренебрегая первой частью тирады Уолдера, изумленно приподнял брови и, искусно изобразив огорченный вид, с обидой в голосе ответил на упрек Фрея:
— С чего бы? Он мой отец, наставник, именно благодаря ему я здесь. И мне было печально узнать, что в мое отсутствие он был подло отравлен врагами.
Уолдер залился лающим смехом, обнажая в полуулыбке-полуоскале кривые желтые зубы.
— Не рассказывай мне сказки, бастард. Это ведь и ты Уолду убил? Несомненно, — старик перевел дыхание и на полном серьезе, не спуская глаз с лица Рамси, продолжил: — И почему Русе не достало ума давно прикончить тебя.
Ответа на свой вопрос лорд Переправы так и не получил, потому что как раз в этот момент в помещение открылась дверь и внутрь вошла Санса.
Волчица скользнула быстрым взглядом по Рамси, перевела свое внимание на Фрея. В чертах ее лица можно было заметить сейчас жесткость и решительность, она с превосходством и леденящим душу холодом смотрела на распятого перед ней, раздетого лорда Переправы, что уродливо скалился ей в ответ. Вид беспомощно висящего на кресте Уолдера приносил Сансе сказочное удовольствие, и дело здесь было не в старческом, сморщенном, выставленном напоказ теле, а в том, что эта нагота знаменовала час, когда она могла с легкостью забрать у Фрея все: одежду, честь, жизнь… Для старика пробил час расплаты.
В это время пока не вмешивающийся в ее гляделки с лордом Рамси встал со своего места, ухватился за спинку второго стула и со скрежетом, скользя двумя ножками по каменному полу, поволок его поближе к распятому на кресте пленнику. Подтащив предмет мебели ближе к центру помещения, он сдвинул его в сторону и поставил под углом к Фрею, чтобы у наблюдающего был более выгодный ракурс. Шумная выходка бастарда привлекла к себе внимание Сансы и Уолдера, что заинтриговано и удивленно посмотрели на него.
Рамси с непроницаемым лицом поводил взглядом между уставившимися на него Фреем и женой, пожал недоуменно плечами и, развернувшись к лорду спиной, невинно объяснился перед Сансой:
— Я подумал, что ты захочешь сесть ближе к нашему уважаемому гостю.
Старк задумчиво посмотрела на два свободных стула, выбирая, куда же ей сесть, и, бросив быстрый взгляд на старого лорда, проследовала к предложенному ей мужем месту. Отсюда ей будет видно Уолдера гораздо лучше и голоса повышать не придется, чтобы докричаться до старика с противоположной стороны помещения. Более того, ей все-таки хотелось заглянуть вблизи в глаза человека, убившего ее мать и брата.
Опиравшийся руками на спинку стула Болтон проследил за ней взглядом, подождал, пока она сядет, и, глянув сверху вниз на присевшую жену, отступил назад, и стал с интересом и усмешкой на губах наблюдать за ней и ее пленником.
Позабывшая же о Рамси Хранительница Севера с осуждением в серых глазах смотрела на старика перед ней, а затем, подумав о скором восторжествовании справедливости, подняла подбородок вверх и с превосходством взглянула в лицо Фрея, желая уничтожить его морально. Она не позволит себе показаться слабой в глазах этого ничтожества и покажет ему, на что были способны Старки. Ни одно зло, совершенное против них, не будет забыто.
Когда же Санса обратилась к пленнику, то голос ее был ледяным, лишенным любых эмоций.
— Вот мы и встретились, лорд Фрей. Поговорим? — Уолдер молчал, сосредоточенно глядя на нее. — Ты убил всех, кто был мне дорог. А теперь пришел мой черед забрать у тебя самое дорогое, — Санса несколько мгновений помолчала, заглядывая в карие глаза лорда Переправы, и продолжила: — Клянусь тебе, что твое предательство повиснет вечным клеймом над родом Фреев.
В глазах Уолдера мелькнул страх, вызванный словами девушки, однако его тут же сменил гнев. Старик поджал губу и вперил злобный взгляд в дочь Старка. Поддавшись желанию ударить ее, он невольно задергал опутанными веревками руками. Однако мимолетный порыв миновал и, понимая, что физически ему до Сансы было не добраться, Фрей перешел к словесным нападкам. Ни женщине, ни уж тем более девчонке его было не испугать — у него их столько побывало, что и не счесть.
— Ты бы, девочка, за свой род лучше волновалась, и за свое будущее. Мой род многочислен и благороден, у нас есть достаточно союзников и поддерживающих нас домов. Мы не исчезнем и не станем изгоями, - старик остановился, закивал Волчице головой и, усмехнувшись, с удовольствием продолжил: — Дом Старков практически мертв. Осталась лишь ты, но что с того толку? Выйдя замуж, ты утратишь отцовское имя, и род Старков окончательно исчезнет, — Фрей заливисто засмеялся, обнажая кривые гнилые зубы. — Уже исчез! Ведь так, Санса БОЛТОН? — последнее слово старик выплюнул, словно ругательство, и хищно заулыбался, глумясь над дочерью Старка.
Не ожидавшая столь дикого отпора Санса побелела в лице, задетая правдивыми словами Фрея. Ее род действительно находился сейчас на грани исчезновения, и если Бран и Рикон погибнут, то имя Старков безвозвратно канет в истории, затерявшись, как и имена многих других погибших домов, на одной из страниц обветшалого фолианта, пылящегося на одной из многотысячных полок библиотеки Староместа. Эти мысли причиняли душевную боль, и Волчица, столкнувшаяся лицом к лицу с одним из своих демонов, сглотнула подступивший к горлу ком и как можно более уверенным и твердым голосом произнесла:
— Замолчи.
Фрей лишь сильнее захохотал, заулыбался и продолжил сыпать унижениями в ее сторону.
— Что, нравится согревать постель бастарду, чей отец убил Робба Старка и спланировал расправу? И ради чего? Чтобы тебе разрешили вернуться в родовой замок? Как быстро и низко пали Старки. Все-таки род без мужчины — ничто.
