Кроме прочего, Болтон думает, что не имеет контроля над ситуацией, т.е. не может контролировать приход/уход Сансы. К этому можно прибавить неопределенность внешнего мира и людей, и только жена, которую он до жути боится потерять, стоит перед ним. Рамси сам себя вводит в зависимость от Старк.
Когда Санса выходит за водой — Рамси отпускает ее без последствий, т.е. без эмоциональной боли, потому что в тот момент он все еще выходил из-под ситуации, связанной с видением и его подсознание приняло Сансу за маму. В Сансе он, конечно, маму не видел, но его эмоциональное состояние и отклики соответствовали именно поведению ребенка, в страхе побежавшего к маме от страшной тети и ожидающего, что она поможет.
Глава «Неловкость момента».
Под конец главы Рамси полностью отходит от ситуации с мамой и уже переходит к текущей ситуации, поэтому и спрашивает в конце, останется ли Санса с ним.
Глава «Сон».
Здесь наиболее важным является момент ухода Старк.
Если бы она молча вышла из покоев — Рамси бы испытал эмоциональную боль, отключил бы в борьбе с ней все чувства, закрыл триггер и заэгоцентрировался. Ситуация перестала бы быть ситуацией, т.е. пришло бы смирение, и Болтон бы очень скоро начал брать главенство над женой, но уже не жесткое, а, скорее, эгоистичное.
Если бы Волчица осталась с ним и не пошла за водой, то вновь бы стало формироваться чувство влюбленной привязанности, потому что за хорошее бы эмоциональное самочувствие отвечала бы Старк. А это бы закрыло путь к любви.
Вместо этого Санса дала Болтону выбор, подкрепленный положительными ощущениями, что, в отличие от двух других вариантов, заставило Рамси перевести внимание с себя на жену, подумать, взять свои эмоции под контроль и отпустить ее, приняв тем самым осознанное решение и начав обучаться управлять собственными эмоциями. Закрепило пройденный материал и наличие положительного подкрепления по возвращении жены. Таким образом, при этом обращении:
1) Болтон не проводит связь между тем, что Санса ласкова с ним только тогда, когда хочет что-то получить.
2) открытый триггер начинает размываться — Рамси учиться отпускать и, благодаря положительному эмоциональному подкреплению на всех этапах этого процесса, не ассоциирует разлуку с чем-то ужасным.
3) Бастард начинает постепенно расслабляться и открываться жене, но пока только ей.
4) Учится проявлять терпение по отношению к ее желаниям и потребностям.
Эта же тема продолжается в главе «Отпуская».
Глава «Иллюзия жизни».
Здесь могут быть ваши вопросы.
========== Новый день ==========
Каркали вороны. В черноту комнаты через окна врезалась синева рассвета, будто сюда заглядывал диковинный глаз зверя. С первых мгновений пробуждения внутри раскрыла глаза тревога и теперь не давала спокойно полежать в постели. Нога после ночи разболелась, так и хотелось вообще отрезать ее и оставить лежать здесь, среди покрывал, чтобы ничего не мешало ее заживлению, а самому пойти… поскакать на одной ноге по своим делам.
Мысль показалась дикой и лишенной здравого смысла, однако лежать в постели от этого легче не стало. Бедро ныло, изредка простреливало сильной болью, из-за чего на сердце делалось еще паскуднее.
Повернув голову вправо, Рамси увидел спящую на спине Волчицу: одна рука покоилась над головой, а вторая была скрыта под покрывалом. Губы жены были приоткрыты, на лице была заметна легкая припухлость. Неизвестно почему, но, глядя на нее, появлялось желание пододвинуться к ней поближе и прижать ее к себе.
Тревога никуда не отпускала, и если бы у Рамси была возможность, то он выбежал бы как можно скорее из комнаты и пошел без остановки хоть куда, только бы двигаться вперед. Однако ни того, ни другого нельзя было сделать, и последние надежды возлагались на то, что Санса вскоре проснется, и ему станет легче избавиться от преследующего наваждения. Хотелось быть как можно ближе к ней, ощущать ее тело, тепло, знать, что она была рядом.
В эту ночь многое изменилось, и перемены не могли не пугать. Ему надо было что-то делать, куда-то бежать… Но что делать и куда бежать? Как сбежать от неуемного беспокойства, если оно исходит изнутри? Точит, как червь человеческий череп, а от хриплого карканья, доносящегося со двора, щемит в груди, словно кто-то зовет пойти туда, на улицу, обещает, что там будет спокойнее. Но это все глупые мысли. Его никто и никуда не может позвать, разве что на тот свет. Он никому не нужен, а те, кому и был нужен, — давно мертвы. От отчаяния спасала только Санса.
Рамси аккуратно и медленно перевернулся набок и посмотрел на Волчицу. Тянуло прикоснуться к ней, обнять, хотелось, чтобы она проснулась, однако он этого делать не собирался — не считал себя в праве будить жену только потому, что ему было тоскливо и одиноко. Она, должно быть, сама устала и нуждалась в отдыхе, он разве что приобнимет ее одной рукой, навряд ли это разбудит ее. Да и просто было желание хоть как-то помочь Сансе и поддержать. Хотелось отблагодарить ее за все и не видеть ее чем-то опечаленной, хотелось быть ей полезным. Пускай она хорошо себя чувствует. Если бы только не эта чертова раненая нога…
Осторожно, почти неощутимо положив на талию Старк руку, Рамси прилег рядом с ней и стал поглядывать на нее сквозь полуприкрытые веки, дожидаясь, пока она проснется. Не став ложить руку на бок девушки, чтобы ненароком не разбудить ее и не побеспокоить, он просто легонько провел рукой по ее талии. На удивление, но от этого действия сделалось спокойнее.
Продолжая осторожно водить по боку Волчицы, Рамси вглядывался в черты ее лица, запоминал форму губ, носа, примечал мельчайшие детали и не мог отвести глаз в сторону. Ему все нравилось в ней, даже маленькие изъяны вызывали умиление. Когда же ресницы Сансы затрепетали и открылись сонные голубые глаза, они сразу же отыскали лицо Рамси. Их взгляды встретились, и только бастард хотел одернуть от руку от жены, как она перевернулась на бок и пододвинулась к нему. В груди взвился вихрь, и обнявший подавшуюся к нему Старк Болтон ощутил, как сердце пропустило удар и сознание затуманила приятная поволока. Он никогда не испытывал ничего подобного и от нахлынувших, одурманивающих ощущений забыл, как дышать. Это было чем-то новым и великолепным, чем-то, что хотелось испытывать вновь и вновь.
Крепко прижимая к себе жену, Рамси уткнулся лицом в ее волосы и глубоко вздохнул. До носа долетели нотки костра, каких-то трав или мазей и присущий только Волчице запах, который навсегда отпечатался в памяти. Болтон ощутил, как по телу разлилось тепло, прячась от которого, тоска и одиночество скалили от злобы зубы и грозно шипели в ответ, будто предупреждали, что так просто от них не уйти, что они еще долго будут рядом. Но сейчас же они почти не ощущались, существовало только тепло и спокойствие, исходящие от заключенной в его объятия Сансы, которая примостилась на его груди и прикрыла усталые после бессонной ночи глаза.
Они лежали так некоторое время, и комната, поначалу черная, успела окраситься в цвета синего, а теперь и вовсе серого. Успокоившись от объятий с женой, Рамси перевел взгляд на ее голову и, невольно вспомнив прошедшую ночь и их разговор и чувствуя, как сильно она прижималась к нему, ощутил, как заныло в груди.
«Ей, должно быть, было очень плохо, когда она осталась один на один с разбойниками. Это ведь никто не мог помочь Сансе в тот момент. Она нуждалась тогда в помощи, а тебя не было рядом».
Он это точно знал и сейчас не смог бы заставить себя промолчать.
— Прости, что я не смог добраться к тебе быстрее, — он чувствовал, что эти слова были ничем, что этого было недостаточно. Это никак не могло сравниться с тем, что пришлось испытать Сансе. — Это все моя вина. Мне нужно было быть осмотрительнее, я не должен был допустить того, что случилось, — внутри все содрогалось от усилий удержать чувства под контролем и не дать себе расплакаться. Рамси продолжал говорить и слышал, как его голос становился все тоньше. — Мне больно думать о том, как ты себя чувствовала тогда. Обещаю, что больше не допущу такого. Скажи только, с тобой все в порядке?
