Ра не мог отвести взгляд от примархов. Улыбающийся, всегда улыбающийся Фулгрим; Магнус суровый и сдержанный, чтобы никто не заметил одолевавшие его тревожные мысли. Находиться рядом с ними даже в момент славы – особенно в этот момент славы – это вызывало отвращение у кустодия в сердце и душе. Как же он хотел повергнуть их.

– Разве не это функция предвидения, мой король? Видеть будущее, прежде чем оно произойдёт?

– Ты подразумеваешь всезнание.

– Я ничего не подразумеваю, кроме своего невежества. Я просто ищу просвещения.

Император, казалось, оценивал слова своего хранителя:

– Вижу.

– Я не имел в виду ничего непочтительного, мой сеньор.

– Знаю, Ра. Я не обижаюсь на твои слова. Подумай вот о чём. Я подготовил их всех, этот пантеон гордых божков, которые упорствуют, называя себя моими наследниками. Я предупредил их об опасностях варпа. Но они и сами знали об этих опасностях. Империум полагался на навигаторов для путешествия среди звёзд и астропатов для общения между мирами с самого первого дыхания империи. Империум существует только благодаря этим стойким душам. Ни один космический мореплаватель или человек с психическими способностями не могут не знать о коварных хищниках варпа. Корабли всегда пропадали во время непредсказуемых путешествий. Астропаты всегда страдали от своего дара. Навигаторы всегда видели, какие ужасы плавали в его странных потоках. Я приказал прекратить использование подразделений библиариума в легионах в качестве предупреждения против несдержанного использования психической энергии. Одна из наших самых ценных технологий, поле Геллера, существует для защиты судов от губительного прикосновения варпа. Это не было тайнами, Ра, не было мистическими знаниями, известными лишь немногим избранным. Даже существование одержимых варпом существ не являлось секретом. Шестнадцатый сам видел их своими глазами задолго до того, как убедил сородичей ступить с ним на путь предательства. То, что мы называем варпом, является вселенной рядом с нашей, кипящей безграничной и чуждой враждебностью. Примархи всегда знали это. Что изменилось, если бы я назвал сущности варпа “демонами” или “тёмными богами”?

– Не знаю, сир. Я не вижу то, что могло измениться. Я не вижу нити судьбы.

Император ненадолго замолчал:

– Ты говоришь о видении будущего, – наконец сказал Он, – не зная ограничений того о чём говоришь.

За долю секунды Триумф Улланора исчез, изгнанный между двумя дыханиями. Ра и Император стояли в одиночестве на скалистом берегу, по щиколотку в ледяной морской воде. Они смотрели на гигантский утёс в сотни метров высотой, отвесный в одних местах и наклонный в других. Как раз на глазах у Ра с его поверхности загремели вниз отслаивающиеся породы, падая в приливные воды недалеко от того места, где они стояли.

– Где ты сейчас стоишь, – произнёс Император, – это – настоящее. Видишь вершину утёса?

– Конечно, сир.

– Это – будущее. Ты видишь его. Ты знаешь, какое оно. Теперь доберись до него.

Ра заколебался:

– Сейчас?

– Поднимайся, кустодий. Ты усомнился в природе моего предвидения. Я даю тебе ответ.

Ра направился к скале, осмотрел камень, найдя первые места, где можно зацепиться. Он проверил их, удостоверился, что они выдержат даже с учётом веса доспеха. Слабые он обошёл.

Прошло меньше десяти ударов сердца, когда скала треснула и раскололась под пальцами в перчатке. Ра заскользил, остановив падение, схватившись за камень, новая опора оказалась столь же ненадёжной, заставив его преодолеть последние несколько метров скалистого грунта в облаке белой пыли.

– Ты искал места, чтобы надёжно опереться, – сказал Император, – и всё же ты уже оступился. Ты не знал, что камень был неустойчивым.

– Он казался крепким.

Император улыбнулся, и это было самое неприятное зрелище, которое Ра когда-либо видел. Эмоция, появившаяся на человеческом лице, столь же ложная, как гротеск на любом маскараде:

– Да, – согласился Император. – Казался и ты узнал правду слишком поздно. Теперь поднимайся.

Ра поколебался ещё раз, колебание, которое граничило с неповиновением. Словно оно было возможно для такого, как он, в присутствии своего повелителя.

– Не нужно, сир. Полагаю, что теперь понял.

– Понял? Посмотри через воду, Ра.

Ра вернулся к Императору и сделал, что велели. Вода слегка покачивалась спокойными волнами, плескаясь вокруг скал береговой линии. На самом краю горизонта он увидел отражающийся край другого берега:

– Я вижу землю. Возможно, остров.

– Это – Альбия много тысяч лет назад. Но это не важно. Ты видишь берег. Ты знаешь, что он там. Ты знаешь, что можешь добраться до него на корабле или вплавь, или перелетев. Именно это ты знаешь.

Взгляд тёмных глаз Императора стал рассеянным. Он смотрел на далёкий берег, но Ра сомневался, что Он ещё видел его:

– Итак, ты направляешься туда. Но ты видишь только конечный пункт путешествия. Ты не видишь зверей под водой, которые пожирают путешественников. Ты не знаешь, не поднимется ли ветер и не собьёт ли с курса. И если ветер и в самом деле поднимется, он направит тебя на восток? Запад? Север? Юг? И не потопит ли он твой корабль? Возможно, под водой есть скалы, которые нельзя увидеть, пока они не проломят и не пробьют корпус корабля. Возможно, жители того далёкого берега станут стрелять по твоему судну, прежде чем ты достигнешь берега.

Император повернулся к Ра, хотя странное выражение в Его глазах не исчезло:

– Но ты видишь берег, Ра. Неужели не сможешь предсказать все возможные опасности между здесь и там?

– Возможно, я предскажу их все, сир. Возможно, я учту вероятность появления каждой из них.

– Пожалуй, так. А что со случайностями, которые ты не сможешь предсказать? Каждое мгновение изобилует ста тысячами потенциальных путей. У ремесленницы, которая строит твою лодку, может случиться сердечный приступ, прежде чем она отдаст её тебе. Или она решит не отдавать тебе лодку вообще. Ты скажешь ей неправильные слова. Ты предложишь неверную цену. Она обманет тебя, потому что она – воровка. Враг повредит твою лодку, прежде чем ты отправишься в плавание. Ты проплывёшь половину этого пролива только чтобы увидеть на востоке или западе побережье лучше. Минута за минутой, возможность за возможностью, дорога за дорогой. Все переменные, которые ты не можешь увидеть с того места, где стоишь сейчас.

Император протянул руку, словно мог сокрушить побережье в золотой перчатке. Выражение Его лица было холодным в бледной свирепости:

– Я вижу побережье, Ра. Я знаю, что ждёт меня там. Но я не вижу все бесконечные превратности между здесь и там.

Наконец, Он опустил руку:

– Это – предвидение, Ра. Знать триллион возможных вариантов будущего и гадать о бесконечных путях достижения каждого из них. На планирование даже одного возможного события, принимая во внимание каждое решение, которое каждое живое существо сделает и тем самым повлияет на окружающих, уйдут все прожитые мной жизни. Единственный способ узнать что-либо наверняка…

Он замолчал и показал на далёкий берег.

– Доплыть до той стороны, – сказа Ра.

Император кивнул:

– Когда хранилище атаковали, и проект примарх оказался под угрозой, должен ли я был уничтожить их всех? Или сделать, то, что я сделал, полагая, что смогу вернуть их величие? Если бы я уничтожил их, предотвращая похищение, Империум бы достиг его высот? Или Великий крестовый поход застопорился и потерпел бы неудачу без своих полководцев? Пока нет никаких ответов, Ра. Мы посреди моря в окружении странных течений и непредсказуемых зверей, но всё ещё сохраняем курс.

– Я не подведу вас, сир.

Император закрыл глаза и вздрогнул, когда боль мелькнула на Его смуглом лице. Он прикоснулся кончиками всех десяти пальцев к лицу под бременем какого-то безмолвного напряжения.

– Мой сеньор?

– Последствия Глупости Магнуса сильно давят на переходы Механикум. Я не знаю, как такое возможно. Мощь и так уже была безжалостной и монументальной. Учитывая вторжение в изначальную сеть, боюсь у нас осталось мало времени.