Помимо чисто психологической трудности для ученого вынести себя за скобки нации, к которой он принадлежит, заметим, что это действие несет в себе и угрозу научному поиску. Сможет ли ученый правильно понимать и постигать нацию, из которой вынес себя «за скобки»? Не утратит ли он при этом источник адекватной информации? Не получится ли его изучение «извне» слишком наивным, а его самого представители данной нации сочтут «ничего не понявшим» в «нашем менталитете»?

Как видно даже из этой сугубо предварительной постановки нескольких исследовательских проблем, которых на самом деле гораздо больше, проблемы изучения истории этносов, наций, национализма относятся к числу фундаментальных проблем наук о человеке, причем таких, которые пока далеки от своего решения. Но актуальность и необходимость их изучения несомненны. Об этом буквально «кричит» вся история человечества, и этого требуют наши надежды на будущее, поскольку настоящее является «веком национализмов».

Вместе с тем если в науке изучение данной сферы имеет большую и подробно разработанную традицию, то в преподавании гуманитарных дисциплин в России тема «Этносы, нации и национализм» была представлена гораздо слабее, в основном в курсах этнографии и конфликтологии. С 2009 г. на историческом факультете Санкт-Петербургского государственного университета для студентов, специализирующихся по кафедре истории славянских и балканских стран (зав. кафедрой профессор А. И. Филюшкин), читался курс «История и теория наций и национализма» применительно к славяно-балканскому региону, давшему нам много примеров конструирований наций и националистических движений. В 2015 г., после объединения с научно-исследовательским проектом кафедры истории Средних веков СПбГУ «Historia nationem gignit» (руководитель профессор С. Е. Федоров), в Институте истории СПбГУ была открыта магистерская программа «История и теория наций и проблемы национализма», в рамках которой студенты изучают историю этносов, наций и национализма на материале Западной Европы, Центрально-Восточной Европы и постсоветского пространства, в том числе России.

Данный учебник – первая попытка учебного издания по этой проблематике для студентов магистратуры.

Идентичность (от англ, identity) – устойчивое представление о принадлежности индивидуума к определенной социальной (культурной, национальной, реальной или воображаемой) общности, которое определяет его систему ценностей, социокультурные ориентиры и предпочтения, мотивацию поведения, представления о «чужих» и «своих».

По определению французского социолога А.Турена, «идентичность – осознанное самоопределение социального субъекта». При этом самоопределении происходит идентификация – «процесс эмоционального и иного самоотождествления индивида, социальной группы с другим человеком, группой или образцом, интериоризации занимаемых социальных статусов и освоения значимых социальных ролей»[3]. Идентичность и идентификацию следует различать. Идентичность – это осознаваемое индивидом отождествление личности с определенным набором категорий и ценностей, а идентификация – процесс выявления и определения принадлежности к этим категориям и ценностям.

В гуманитарные и политологические науки термин «идентичность» пришел в 1960-е годы из психологии (исследований 3. Фрейда), где под ней понимается свойство человеческой психики. Оно проявляется в том, что человеку важно определить свое место в системе социальных координат, определить, к какой социальной, национальной, культурной, религиозной и т. д. общности он относится, какое место в ней занимает, и в соответствии с этим выбрать определенную модель поведения, придерживаться определенной системы ценностей и мотиваций. Как известно, формирование человеческой личности идет через понимание своего отличия от других, в процессе которого возникает представление о своей самости, своем Я («Я не такой, как Он, Она, Они. Я от них отличаюсь тем-то и тем-то»). Это и есть идентичность, понимаемая человеком как самоидентичность. Базовыми в этом процессе являются устойчивые представления о «чужих» (те, на кого я не похож) и «своих» (на кого я похож).

Э. Эриксон определял идентичность как процесс, «находящийся в центре самого индивидуума, так же как и в центре его общественной культуры, процесс, который раскрывает идентичность этих двух идентичностей»[4]. То есть здесь ключевым понятием выступает связь индивидуума с культурой сообщества, которую он принимает или отвергает. По замечанию И. В. Кондакова, «Эриксон определяет идентичность как чувство органической принадлежности индивида к его исторической эпохе и типу межличностного взаимодействия, свойственному данной эпохе. Идентичность личности предполагает, следовательно, гармонию присущих ей идей, образов, ценностей и поступков с доминирующим в данный исторический период социально-психологическим образом человека. По Эриксону, обладать идентичностью значит ощущать себя неизменным независимо от ситуации; ощущать связь собственной непрерывности и признания этой непрерывности другими людьми; воспринимать прошлое, настоящее и будущее как единое целое»[5].

С. Холл писал: «Я использую термин “идентичность” для обозначения места пересечения, с одной стороны, дискурсов и практик, пытающихся “интерпеллировать”, определять нас как социальных субъектов определенных дискурсов, и, с другой стороны, процессов, конструирующих субъективность, которые создают нас как темы, на которые можно “говорить”. Идентичности, таким образом, являются областями временной ассоциации с позициями субъектов, которых дискурсивная практика создает для нас»[6]. Следует подчеркнуть, что идентичность не единична. Всегда существуют множественные идентичности одного и того же индивида, иногда пересекающиеся, а иногда даже противоположенные друг другу. Вместе они образуют очень сложную ткань самосознания индивида.

Идентичность всегда носит не объективный, а субъективный характер. Это дискурсивная интерпретация места человека в окружающем социальном и культурном мире. К. Леви-Стросс характеризовал идентичность как «нечто вроде виртуального центра, к которому необходимо обращаться, чтобы объяснить некоторые вопросы, но в реальности не существующего». То есть идентичность – это всегда воображаемый конструкт.

Р. Брубейкер и Ф. Купер предлагают несколько ключевых значений термина, когда:

1) идентичность понимается как фундамент, или базис, социальной или политической активности, как неинструментальный способ социальной и политической практики; в данном случае индивидуальная идентичность противопоставляется гипотетическому универсальному социальному интересу;

2) идентичность понимается как фундаментальное и последовательное тождество между членами одной группы или категории; это тождество находит выражение в солидарности, общем самосознании, коллективных действиях;

3) идентичность понимается как ядро индивидуального или коллективного Я и используется, чтобы указать на нечто глубинное, основательное, значимое или императивное;

4) идентичность понимается как продукт социальной или политической активности; через нее определяются содержание и вид коллективного самопонимания, солидарности или групповой сплоченности, которые делают возможным любое коллективное действие (к которым идентичность побуждает);

5) индентичность понимается как продукт взаимодействия разнообразных дискурсов; этим подчеркивается нестабильная, многогранная, изменчивая и разрозненная природа современного Я[7].

Таким образом, делают вывод Р. Брубейкер и Ф. Купер: