— С добрым утром, Влади! — Мари пришлось прокашляться, прежде чем сказать что-то внятное.

— С добрым утром, сестрёнка! — Влади с аппетитом засунула в рот почти половину огромного бутерброда с ветчиной и сыром. — Хорошо спалось? Что снилось?

— Ничего. А что? — спросила ошеломлённая младшенькая.

— Да, так. К слову. — Владлена дожевала кусок. — Раньше — помнишь, Мари? — мы всегда рассказывали друг другу свои сны, потом сочиняли из них всякие истории. Помнишь?

— Помню… — пробормотала Мари. Она удивилась очень: уже лет десять как Влади сама перестала ей рассказывать по утрам за завтраком свои сны, объяснив, что «ей надоели эти детские глупости». Теперь двадцатилетняя Владлена сидит за столом в очаровательной небесной пижаме, пушистых розовых тапочках с зайчиками и уминает бутерброд.

— Ну, так что же тебе снилось? — с легким нажимом спрашивала сестра.

— Да… Так… ничего особенного. Я же говорила…

— А у меня был весьма интересный сон, — включилась в разговор сестёр Элизабет.

Владлена непонимающе уставилась на Элизабет:

— Прости, Лиззи, но я тебя не спрашивала. — Чем мягче была внешность Владлены, тем жёстче показались её слова. — Я спрашивала про сон у Мари, а, следовательно, разговаривать я собиралась с ней. Твои глюки, Лиззи, меня не интересуют.

— А я тебе уже всё сказала, — твёрдо вставила младшенькая.

Влади меланхолично огляделась вокруг и вышла из кухни, энергично шлёпая зайчиками. Мари перевела взгляд на Лиз: та с трудом сдерживала слезы.

— Лиз, о боже… Лиз, прости её! Она просто не понимает! — Мари обошла стол и обняла мачеху.

Женщина тряслась в рыданиях в объятиях.

— Н-нет… Думаю, она всё… отлично понимает…

* * *

Ещё через час Мари выскользнула на улицу. Ей вовсе не хотелось, чтобы Лиз и Влади узнали, что за ней кто-то зашёл. Вроде бы умом она понимала, что в этом нет ничего предосудительного, но каким-то внутренним чутьём знала: так надо.

Ждать пришлось недолго. Спустя минуты три высокая чуть полноватая шатенка в открытом розовом платье с пышной длинной юбкой, крайне необычной для банального мегаполиса в начале XXI века, перешла дорогу и оказалась в трёх метрах от девочки.

— Мари! — она радостно взвизгнула и кинулась обнимать её, словно они были не один десяток лет знакомы. — Здравствуй! Как же я рада тебя видеть!..

Едва только хватка ослабла, и Мари сумела набрать воздух в лёгкие, она спросила:

— Ты Жюли? — но ответа не последовало.

— О, Мари! Ты даже представить себе не можешь, как я мечтала об этой секунде! Ричард много о тебе рассказывал…

— Но я знакома с Ричардом не много лучше, чем с тобой…

— Оу! Как я рада, что ты так хорошо меня знаешь!! — снова взвизгнула та. — Знаешь, — заговорческим шёпотом заговорила она на ухо Мари, — у меня есть задание.

Мари скептически приподняла одну бровь.

— И не удивляйся! Должна же верная секретарша хотя бы раз в сорок лет получить повышение! А то телефон да печатная машинка, печатная машинка да телефон… Ну, таччилд для разнообразия. Тоска!

Жюли схватила Мари в охапку и потащила на противоположную сторону Уэйт-стрит.

— Мари-Мари… Ну и одежда на тебе… — запричитала секретарша.

— А что с моей одеждой? — Мари остановилась и посмотрела на себя — джинсы, кеды и клетчатая рубашка. — Да всё норм. Я всегда так хожу…

— О, какой позор! — в сердцах воскликнула спутница. — Вот посмотри на меня. — Она с гордостью окинула взглядом своё платье-взрыв-из-прошлого. — Супер, правда?

И снова брови Мари поползли вверх, изображая скептическую гримасу.

— И знаешь, Мари, я тебе даже покажу местечко, где можно купить вот такую же классную шмотку… — но она не договорила — в недрах розовой юбки зазвенел телефон.

— Ой! Прости, одну минутку… — Жюли реально потребовалась почти минута, чтобы найти в складках платья карман, где затерялся аппарат. — Да… Да… я помню, — она прикрыла лицо рукой, будто бы подавляя зевок, однако Мари почему услышала сдавленное хихиканье. Этого было достаточно, чтобы позитивный настрой почти прошёл. — Да… значит… значит так? Ладно, сделаю… — Продолжала говорить Жюли. — Хорошо-хорошо… я поняла… моя… мой господин. — И она закрыла телефончик.

— Ричард звонил? — тихо спросила Мари.

— Угу… Безумец! — Жюли тихо и не очень-то искренне выругалась. — А, впрочем, может, и к лучшему! В таком случае, нам стоит поторопиться!!

— А что же случилось?

— Ты всё узнаешь, — Жюли бесцеремонно схватила её за руку и потащила за собой вглубь города.

Минут через пять Жюли торжественно остановилась на пустынной грязной улочке перед изрядно потёртой телефонной будкой. На будке висела табличка, наверное, тридцатилетней давности: «Временно не работает».

— Заходи! — скомандовала Жюли.

— Зачем? Он же не работает! — воспротивилась Мари.

— Мари! Заходи!

— Ну, да ладно, если тебе так надо… — она открыла дверцу и, едва только её обе ноги коснулись пола с резиновым ковриком на нём, она полетела вниз. Падение продолжалось считанные мгновения. Девочка открыла глаза — та же самая улица, та же телефонная будка, но улица заполнена людьми, огромными магазинами в неописуемо красивых домах, свет преломляется в клубах синей дымки, которая стелется по земле, и разливается всюду.

Пересилив вопившее во всё горло чувство самосохранения, Мари вышла из будки. Спустя секунду оттуда же вышла и Жюли.

Это было странное, потрясающее ощущение: будто бы она всю жизнь была пустым сосудом, бессильным, безвольным, нечего не значащим — но теперь какая-то неведомая сила хлынула в неё бурным потоком. Это было что-то сродни опьянению и чувству пробуждения одновременно. Но Жюли, очевидно, было не до этого.

— Ну как, нравится? — самодовольно спросила она.

— Не то слово… — Мари чувствовала себя словно во сне. — Где я?

— В преисподней.

— Что-о?!? — Мари обернулась и посмотрела в весёлые серые глаза своей проводницы. — Я что, умерла?

— Сплюнь! — и она засмеялась. — Это просто так называется. Мы просто под землей.

Мари задрала голову наверх — и поняла, что да, действительно, солнца нет. Где-то за тонкими рамками ослепительного света, который, казалось, излучало здесь всё вокруг одновременно, была пугающая мгла.

— Здорово… — согласилась Мари. — А откуда свет? Мы же ведь под землёй.

— О! Закономерный вопрос. Знаешь, все, кого ты здесь сейчас видишь — белые маги, и их духовного света, более чем хватает для освещения!

— Да, ладно. Тогда они бы и светились изнутри, как радиоактивные. — Мари сложила руки на груди.

Жюли оторопела от такого скепсиса неофита.

— Ну, да, ты права. На самом деле некоторые ухищрения и пара сот непростых заклятий, которые поддерживает Ричард, делают это место таким, каким ты его видишь. Ох, да что же мы стоим! — вдруг спохватилась Жюли. — Я же ведь тебе обещала кое-что показать и кое-что приобрести.

— На какие шиши? — Мари начала раздражаться. Жюли её нервировала. Худшего проводника представить было сложно.

— Мари, ты с ума сошла? Твоих денег и не хватит? Ты хоть не забыла ещё, кто ты?

— Понятия не имею, кто я. Я просто Мария Амалия Курт…

— Я не об этом! — засмеялась Жюли. — Ты хоть знаешь, кем ты являешься в преисподней белых магов?

— Нет, с чего бы мне знать. — Её раздражения рвалось наружу, и краем глаза она отметила, что странная синяя дымка так и вилась вокруг неё. Ощущение того, что она пустой сосуд, почти пропало. И чем больший прилив сил она ощущала, тем сложнее было справиться с эмоциями.

— Мари, ты — наследница престола и Ричарда.

— То есть, Ричард — властелин этого места? — задала она, вроде, закономерный вопрос. И тем удивительнее было видеть, как Жюли замялась.

— Я думаю, чуть позже тебе объяснят.

— Нет-нет, скажи!

Эта странная женщина встала посреди дороги, помяла в руках складки юбки…

— Как бы тебе объяснить… Не всегда тот, кто находится на престоле, правит… — Она будто бы расстроилась. — Давай, не сейчас. Ты действительно со временем поймёшь, но сейчас нам пора идти.